— И где эта… тварь? — Голос звучал беспристрастно. Так, как должно. Не хватало еще, чтобы она выдала себя таким глупым образом. И хотя сердце все еще выстукивало в груди барабанную дробь, на лицо девушки легла привычная маска, не выражающая ровным счетом ничего. Спасибо Раза за превосходные уроки самообладания. Джанека обернулась, устремляя темные глаза на неприметную дверь в глубине зала. В горле запершило, Вэл кашлянула и сглотнула, ощущая непонятное волнение. Тяжелая толстенная дубовая дверь разительно отличалась от убранства бывшего склада. Она знала, что установили ее не так давно и с одной-единственной целью — надежно держать под замком особо важных пленников госпожи. Паршиво. Потому что Вэл прекрасно осознавала, что попавшим за эту дверь обратной дороги не было. «Возможно, — сказала она себе, — все обойдется и догадки развеются как пепел по ветру». Потому что надуманное ею было слишком неубедительным даже для нее самой. Разве бывают такие совпадения? Появление Зеффа в городе, вчерашний пьяный вечер, драка у какой-то таверны, невиданный зверь, убивший трех человек. Да нет, глупости. Осталось только приоткрыть дверь и убедиться в этом. Небольшое квадратное помещение с невысоким потолком, когда-то служившее, возможно, кладовой, было переоборудовано в то, что Вэл назвала бы чем-то средним между пыточной и темницей. Прямо по центру стояла круглая клетка, напоминавшая птичью, с толстыми перекрещивающимися прутьями от пола до потолка. Железные прутья, местами ржавые, несмотря на неприглядный внешний вид, не оставляли сомнений в своей прочности. Форма клетки будто издевалась над пленником, не позволяя ему скрыться, вжаться в темный угол, спасаясь от тычков длинными палками с привязанными к ним бечевой острыми ножами. Углов у нее просто не было. Вэл всегда находила это изобретение Джанеки слишком жестоким. Даже в городской темнице у пленников была возможность спрятать лицо, прижаться спиной к надежной каменной кладке стены. Может быть, именно поэтому пленники госпожи всегда открывали ей свои тайны. Ну или потому, что эту правду из них с особой ухищренностью выбивали. Она шагнула через порог, тут же ощущая медный запах свежей крови. Голубые глаза уставились прямо, рассматривая статную фигуру, неподвижно стоявшую посреди клетки. На мгновение сердце зашлось в груди, но холодный трезвый ум, судорожно пытающийся найти возможные пути из возникшей ситуации, взял верх над эмоциями. — Обыкновенный человек, — ровно проговорила Вэл, чуть поворачивая голову и наблюдая за лицом Джанеки, — не понимаю, как он связан с тем, что вы мне рассказали. Краем глаза она увидела, как пленник, услышав ее голос, пошевелился в немом изумлении. «Еще бы, Зефф, ты не был удивлен, мать твою. В какое же дерьмо ты влип, хренов оборотень». — Его рука, Тень. — Госпожа кивком головы указала на клетку, и Вэл с неохотой подняла взгляд, открыто рассматривая пленника сквозь прутья решетки. Она видела удивление на лице Зеффа, растерянность и некую оторопелость, словно он никак не мог поверить в представшее перед его взором. Вэл внутренне горько усмехнулась. А как иначе. Зефф приоткрыл рот, силясь сказать что-то, но не издал ни звука, уставившись в бледное лицо стоявшей прямо, как струна, Вэл. «Молчи же, — хотела она сказать ему, — попробуй только открыть рот и показать всем, что знаешь меня». И спасибо всемилостивым богам, бородач молчал, ничем не выдавая себя. Вэл опустила взгляд ниже и тут же непроизвольно дернула верхней губой. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как сильно ему досталось. Всего одна ночь, которую Вэл провела в пьяном забытьи, оказалась для бородача куда сложнее. Она видела на его лице следы драки: заплывший, неоткрывающийся глаз, налитый темно-синим, разбитые губы и свернутый на сторону нос, украшенный кровавыми подтеками на верхней губе. Ублюдки. Били по голове. Хорошо хоть жив остался. Взгляд опустился ниже, отмечая малейшую деталь. Его правая рука была залита кровью. Куртка из плотной ткани порвана по плечу, являя взору глубокую рану с разошедшимися краями. Если оставить ее так и не зашить, смерть настигнет бородача даже при условии, что Джанека на время оттянет свои жестокие игры. Кисть руки, безвольно висящая плетью, лишилась указательного и среднего пальцев, которые теперь лежали на столе за стенами этой комнаты. «Его резали, — отстраненно подумала Вэл, — просто взяли меч, клинок или обыкновенный кухонный нож — и разрезали ему руку, а заодно лишили лучника того, без чего он лучником быть не может». В груди стало тесно. Вэл задержала дыхание, а затем нахмурила тонкие брови. Над стариной Зеффом издевались, пытали, причиняя боль. Она сглотнула, рассматривая застывшую лужу крови под ногами бородача. Молчание затягивалось, и Вэл, собрав себя в единое целое, стараясь забыть о терзавшей ее голову нескончаемой боли, спросила первое, что пришло на ум: — Вы хотите сказать, что этот человек и есть нелюдь, чьи пальцы вы мне показали? Хмырь, почесав обильно покрытую перхотью голову, хмыкнул и сипло сказал: — Ага, пальчики-то у зверя хватанули, а потом эта тварь в человека превратилась. — Ясно. — Вэл стиснула зубы, лихорадочно пытаясь выстроить в голове дальнейшее развитие событий. Зефф в клетке, из которой нет выхода. Когда, каким образом он так сглупил, что позволил простым городским разбойникам поймать себя? Неужели все это произошло сразу после того, как они расстались у таверны? На сколько минут Вэл разминулась с разбойниками из своей гильдии? Куча вопросов без единого ответа. Да и ответы теперь не имели значения. — Что у тебя с лицом, Тень? — Джанека нахмурилась, острым внимательным взглядом рассматривая ее. Вэл встрепенулась, выныривая из своих растерянных мыслей. Нельзя, чтобы Джанека заподозрила неладное. Не сейчас. — Ничего. Пытаюсь поверить в то, что вы мне рассказываете, — небрежно пожала плечами Вэл. По большому счету она, можно сказать, и не соврала. В происходящее верилось с трудом. Зефф был здесь, в городе людей. Зверь в человечьей шкуре. Спустя полтора долгих года он внезапно появляется перед Вэл, взбудоражив ее устоявшуюся жизнь, и совершенно невозможным образом оказывается в круглой клетке Джанеки. Боги уже не шутили, они издевались. Вэл вновь невольно задумалась о том, какие жестокие испытания выпадают на ее долю. В том, что это испытание — она не сомневалась. А иначе как объяснить то, что сейчас ее голубые глаза смотрели в потускневшие, запавшие глаза дорогого ей человека. «Не человека, — в сотый раз поправила она себя, — нет». Но что самое смешное — это не имело ровным счетом никакого значения. Ирония судьбы — под огненным жарким солнцем, освещающим оба мира, у нее не осталось никого, за кого она могла бы убить без раздумий, кроме стаи, которую она оставила. Рам, Кену, Зефф, Кара, Дэни — имя каждого в стае значило слишком много для Вэл, похоронившей себя прежнюю. Прошло время, поменялся мир, переворачивая бытие с ног на голову, меняя реальность, меняя самое сущее. Под темными голыми деревьями близ Гиблой топи вместе с лучезарными синими глазами Шейна погибла во многом наивная, неизменно верящая в лучшее Валлери Эйри. Та прежняя, улыбчивая и очаровательная Вэл отказалась от Раза, тем самым отказавшись от каждого, кто принял ее без лишних вопросов и сомнений. Каждый из стаи закрыл глаза на ее человеческую сущность, поверив в нее. Но милая девушка, легко овладевающая сердцами близких, оказалась предательницей, пусть и не желая этого. Предать Раза значило так много, но предать стаю почему-то значило куда больше. «Я не хотела!» — кричало сердце Вэл. Она недоумевала, в какой момент все пошло не так — неправильно, наперекосяк. Она желала спасти Раза, который, как оказалось, вовсе не нуждался в спасении, и только. Нет, было и еще кое-что важное. Она очень хотела быть свободной, задыхаясь в городе за горами. Разве свобода — это не то, чего достоин человек?