– А почему бы и нет? Во всяком случае, то, что ты воровка, – это точно. Я взревела и понеслась прямо на него. То, что он должен был истолковать как вспышку гнева, имело, по правде говоря, другую цель. Как я и рассчитывала, он уклонился, повернувшись боком, и я схватила его факел обеими руками. Стараясь не потерять меня из виду, он принял неустойчивое положение, и для меня не составило труда вывести его из равновесия, вырвать факел из его рук и отбросить прочь. К моему огорчению, факел погас не сразу. Без света я оказалась бы в выигрыше. Вот теперь я и в самом деле была в ярости. Все это длилось уже слишком долго. Скоро стражники выломают дверь, и – самое позднее тогда – мне придется вырубить его и потушить свет, чтобы получить возможность незаметно выбраться наружу. Лисандр выпрямился. Озорные огоньки блеснули в его глазах. – Что-то потеряла? – спросил он. Мои глаза расширились. Этого не могло быть! Ни один человек не мог быть настолько ловким. Но Сумеречный камень в его руках доказывал обратное. Он и впрямь отобрал его у меня. Причем совершенно незаметно. Я не могла в это поверить. Свет факела становился все слабее, и мои глаза сузились. Такого оскорбления мне сносить еще не доводилось. Люди были неуклюжими и грубыми. Мускулистые, кровожадные берсерки. Такими видел их мой народ, и такими они представлялись мне с тех пор, как я попала в Амберан. Как только этому Лисандру удалось так перехитрить меня? Я была настолько взбудоражена, что мне тут же захотелось наброситься на него, чтобы вырвать из его рук камень. Но, поступая опрометчиво, далеко не уйдешь. Сощурив глаза, я снова начала кружить по комнате, хотя мне до зуда в пальцах хотелось кинуться на него, словно крыса на добычу. Лисандр тоже вновь начал двигаться. Улыбка превосходства, приклеившаяся к его лицу, еще больше распаляла мой гнев. Но скоро она у него пропадет. Мой взгляд метнулся к сокровищам, разбросанным по полу. Еще несколько шагов, и Лисандр споткнется о копье, к которому я ненавязчиво и постепенно направляла его. – Кто тебя послал? – спросил он. – Не сама же ты придумала окончательно разрушить хрупкое перемирие между людьми и марами, похитив у нас ваш мирный дар. Я не ответила, сделав вместо этого резкий выпад в его сторону. Лисандр увернулся и, как я и надеялась, споткнулся о копье. Я тут же кинулась на него, повалив на землю, но Сумеречный камень вылетел из его руки и откатился от нас. Когда Лисандр понял это, его глаза расширились от ужаса. Он пытался оттолкнуть меня, но я ударила его локтем под ребра и переползла через него, чтобы первой добраться до камня. Мне оставалось совсем чуть-чуть, когда Лисандр схватил меня за бедра и оттащил назад. Мгновенно вскочив на ноги, я бросилась вперед, но его пальцы уже сомкнулись на камне. Схватив Лисандра за плечи, я опрокинула его на спину и, поставив колени ему на грудь, уже собиралась вступить в драку. Лисандр ухмыльнулся мне сквозь плотно сжатые губы. Он растопырил пальцы, чтобы показать, что камня у него больше нет. Потом шумно сглотнул. – А теперь попробуй добраться до него, – сказал он. Оседлав грудь Лисандра, я недоверчиво уставилась на него. Чего он надеялся добиться этим глупым поступком? – Ты что, совсем спятил? – спросила я. – Дверь может открыться в любую секунду, – сказал он. – У нас нет времени спорить об этом камне. Поговори со мной, и я смогу тебе помочь. Он понятия не имел, как далеко я готова зайти, чтобы заполучить Сумеречный камень. Но, может быть, это незнание сыграет мне на руку. Я тяжело вздохнула; мои плечи поникли. – Ну хорошо, – с притворным благоразумием согласилась я. Лисандр удовлетворенно кивнул и заметно расслабился. В следующую секунду я, схватив тяжелый серебряный кубок, лежавший рядом с его головой, оглушила его ударом по голове. Он мгновенно потерял сознание. Вздохнув с облегчением, я отбросила кубок и более внимательно осмотрела человека, который лежал на полу без чувств. Каким же мирным он казался, когда был беззащитен. Черты его лица не были такими суровыми, как мне показалось вначале. Несмотря на то что кожа его была грубой и плотной, как обычно бывало у людей, брови – густыми, а подбородок – угловатым, в нем чувствовалась какая-то мягкость. Вероятно, люди считали его особенно красивым, и мне пришлось заставить себя не думать так же. Он был всего лишь человеком. Не более. А мы, альбы, ненавидели людей. Я нерешительно коснулась его щеки. Подушечки пальцев уколола щетина. Очевидно, он сбривал волосы с лица. Было ли это попыткой людей больше походить на альб? До чего же теплым он был на ощупь. Словно солнечные лучи касались моей кожи. Кожа мне подобных была намного прохладнее. Я тряхнула головой. У меня просто не было времени думать о таких вещах. У меня было задание, и я должна была выполнить его любой ценой. Чего бы это ни стоило. Я огляделась по сторонам, не совсем понимая, что делать дальше, и, наконец, схватилась за кинжал. При одной только мысли о том, чтобы забрать Сумеречный камень таким насильственным способом, мое сердце забилось быстрее, и я была близка к тому, чтобы снова отбросить оружие. Но глухие удары в дверь напомнили мне, что время на исходе. Это был всего лишь человек. О нем не стоило сожалеть. Мне всю жизнь говорили, что люди – жестокие монстры и чудовищные варвары. Что они убивали нас, едва только мы появлялись у них на виду. Так к чему эта жалость? К чему милосердие? Я плотно сжала губы, крепче схватилась за рукоять кинжала и разорвала рубашку Лисандра так, что моему взору открылась его мускулистая грудь. А потом занесла кинжал. Жар и холод одновременно объяли все мое существо, и все во мне противилось удару. Но что еще я должна была сделать? Дождаться, пока стражники взломают дверь, пробиться сквозь них, убежать и вернуться без камня? Как неудачница? Этого я сделать не могла. Мурайя не поставила бы передо мной эту задачу, если бы не знала, что я справлюсь. Мой взгляд блуждал по его торсу в поисках подходящего места для удара. Если мне придется убить человека, чтобы добраться до Сумеречного камня, это того стоило. Я несколько раз повторила это сама себе в надежде, что в конечном итоге я сама поверю в правильность такого решения. На совести людей было больше убитых альб, чем наоборот, к тому же этот Лисандр сам во всем виноват. Не стоило ему преследовать меня и уж тем более – проглатывать Сумеречный камень. Хотя в конечном итоге все это звучало не более чем оправданием. Я долго сидела, уставившись на него. Слишком долго. Наблюдала, как поверхностное дыхание заставляет его грудь подниматься и опускаться. В тусклом свете почти погасшего факела пот блестел на его коже; побелевшие шрамы рассказывали о давно заживших ранах, и я затаила дыхание. Шрамы, которые он, возможно, получил, убивая невинных ночных альб. Он ведь сам говорил, что встречал их. Даже если и называл их марами. Наверняка он убивал их. Такими и были люди. Я никак не могла проявить милосердие. Только не к кому-то вроде него. Деревянный щит на забаррикадированной двери затрещал, привлекая мое внимание. Время было на исходе. Придется нанести удар. Сейчас или никогда. И, даже зная это, я все равно отчаянно пыталась найти другой выход. Но как еще, не убивая его, я могла вернуть себе камень? Мой взгляд лихорадочно рыскал по комнате. Конечно, тут не было ни окон, ни ниш, ни закрытых решетками воздуховодов. Каналы! У меня будто завеса с глаз упала. Вскочив, я проследила за их течением и обнаружила, что они уходили в дыру в задней стене. Достаточно широкую для нас двоих. Куда она вела, я уже знала. Я вернула кинжал в карман, схватила Лисандра за руки и потащила к канализационному стоку. Столкнув человека в вонючую воду, я почувствовала невероятное облегчение. Как раз в то мгновение, когда Лисандр исчез в дыре, щит окончательно сломался, и я, не раздумывая, прыгнула следом. Глава 19 Лисандр Лисандр открыл глаза. Над ним расплывчато вырисовывалось ночное небо, покрытое редкими облаками. Легкие горели, словно он вдыхал чистое пламя, тело, казалось, придавило скалой, а в воздухе стояло отвратительное зловоние гнилой болотной воды. Хотелось подняться или хотя бы что-нибудь сказать, но он не смог выдавить из себя ничего, кроме тихого стона. В голове Лисандра стучало, а воспоминания о последних нескольких часах казались не менее размытыми, чем картинка перед глазами. Но как только принц подумал о Винсенте, он тут же вздрогнул всем телом. Адская боль пронзила его череп, и он со стоном рухнул на сырую землю. Лисандр дотронулся до виска, почувствовал кровь и обнаружил, что его руки связаны. Почему, он не знал. Осознание смерти Винсента, смерти всех этих людей сжало ему горло, не оставив места для вопросов о том, как он попал в такое положение. Он все еще не мог поверить в то, что король сделал от его, Лисандра, имени, и желал, чтобы его никогда не выпускали из темницы. Останься он никчемным сыном, каким был всегда, ничего бы этого не произошло. Тогда у короля не было бы повода показывать пример тем, кто, по его мнению, не выступал за законного наследника короны. Останься он в той камере, Амелия никогда не разбила бы ему сердце. Он сдох бы от царапины, но с верой в настоящую любовь. Над Лисандром нависло лицо. Шира, коварная маленькая воровка. И только увидев ее, он вспомнил, что произошло после убийства Винсента и остальных. – Ты, – разочарованно выдавил он. Так это ей он был обязан своими путами. И она, похоже, даже не знала, что этим уже подписала себе смертный приговор. Лучше бы Шире его послушать. – Я уже начала думать, что ты никогда не очнешься, – заявила она. – Вы, люди, способны вынести меньше, чем я думала. Лисандр снова попытался встать, и Шира отступила на несколько шагов, чтобы он мог перевернуться на живот и подняться. Его тут же затошнило. Он сплюнул грязную воду и лишь потом сумел встать на колени. На горизонте вырисовывался силуэт замка Агрино. Они с Широй сидели на берегу реки, в которую стекали сточные воды со всего города. Они донесли их почти до самого Пограничного леса. Далеко от суматохи и празднований по случаю победы Лисандра в турнире. В ночи было слышно лишь, как трещат сверчки. В столь поздний час этого района следовало избегать любой ценой. Особенно если ты был пешим, безоружным и не собирался умирать. Но едва Лисандр додумал эту мысль до конца, как почувствовал у своего горла лезвие. – Встать, – потребовала Шира. – Тебе что, и правда надоело жить? То, что мы пережили спуск в реку, – просто чудо. Здесь глубина метров тридцать. Мы могли умереть уже при падении, не говоря уже об острых скалах вокруг крепостной стены. – Но мы живы. – Ненадолго, – ответил он. – Если нас не поймают мары, то настигнет королевская стража. – Я ночная альба, не забыл? – резко бросила я. – Я не боюсь себе подобных. Лисандр понятия не имел, как кто-то мог быть настолько жесток, чтобы внушить девушке подобную ложь. Она действительно верила в то, что она – мар. Очевидно, ей никогда еще не приходилось сталкиваться ни с одной из этих тварей. И хотя сам Лисандр знал о подменышах только из старых сказок, он был уверен, что она была одной из них. Невинное человеческое дитя, чья душа была украдена марами еще во чреве матери. Во сне они высасывали людей, наполняли их ночи кошмарами, оставляя лишь пустые оболочки. Лишь изредка нерожденный ребенок переживал это испытание и затем появлялся в мире в виде проклятого существа. С тьмой в душе там, где должен был быть свет. Шира была похожей на мара, чем скорее всего была обязана этому жестокому инциденту. Но даже ребенку было бы ясно, что она не из их числа. – Ты не знаешь, о чем говоришь, подменыш, – сказал он. После всего, что произошло за последние несколько дней, Лисандр больше ничему не удивлялся. Даже тому, что может скончаться в заложниках у бездушного существа. Это должно было волновать его гораздо больше, но после убийства Винсента принцу казалось, что он умер вместе с ним. Измученный, он взглянул в сторону Пограничного леса. – Вставай! – приказала Шира. Лисандр подчинился ее требованию. Он вполне верил, что девушка может пустить клинок в дело. Но в какой-то момент она проявит беспечность, а он достаточно терпелив, чтобы ждать столько, сколько потребуется. Возможно, к тому времени Лисандр уже пересилит себя и сможет вернуться к отцу. Сейчас даже Пограничный лес казался ему куда более привлекательным, чем замок Агрино. Шира усыпанным драгоценными камнями кинжалом махнула в том направлении, куда они собирались двинуться. – Ты даже не представляешь, насколько ценен украденный тобой кинжал, правда? – спросил он. – Не ценнее камня в твоем животе, поэтому даже не думай сделать что-то, что мне не понравится. Иначе я взрежу тебя от подбородка до самых яиц. Лисандр не мог не улыбнуться. Хотя ему было совсем не до смеха. Взгляд этой маленькой воровки был решителен. И все же она не внушала ему страха. Совсем наоборот. Шира могла убить его еще в сокровищнице. Но он все еще был жив и теперь находился в заложниках у девушки, которая была на голову ниже и едва ли не вполовину стройнее его. Щуплая, но очень ловкая юная девчонка. Ее душа не казалась такой мрачной, как рассказывали о подменышах. Быть может, мары не смогли довести дело до конца и не наполнили ее сердце тьмой целиком. Лисандру было бы очень интересно узнать, из какой она провинции. Не из Фархира же, в самом деле. Да, у девушки было золото из тех мест, и язык ее Лисандру был чужд. Что-то мелодичное было в нем. Словно песня или стихотворение. Как будто каждое, даже самое жесткое ее слово было частью баллады. Как он мог воспринимать ее угрозы всерьез? С таким голосом и этими большими блестящими глазами, в которых отражалось нечто большее, чем только звездный свет? – Иди давай, – потребовала она, подталкивая его в сторону Пограничного леса. Тени деревьев вскоре поглотили их, и Лисандр, спотыкаясь, двинулся вперед в темноте. А вот Шира, казалось, не испытывала проблем с возможностью видеть ночью. Он сделает то, что она от него потребует, но только для того, чтобы выяснить, где в Амберане мары вновь стали настолько сильны, что снова принялись похищать души. Ведь если Ширу схватит король, девушка умрет прежде, чем сможет дать ответы. – Почему Сумеречный камень так важен для тебя? – немного погодя спросил он. Шира не ответила. Она ступала рядом с ним, и ее взгляд испытующе метался по лесу, как будто она видела и слышала то, что было скрыто от Лисандра. – Если ты действительно хочешь попасть в Фархир, нам придется идти довольно долго. Будет неплохо, если мы поболтаем. Шира повернулась и растерянно посмотрела на него: – Мы будем в Фархире довольно скоро. Почему ты решил, что наше путешествие займет много времени? – Откуда ты на самом деле? – осторожно спросил он.