Не уверена, запомнил ли Томми всех, кому не давала покоя настоящая причина моего назначения на должность личного помощника, но тут в зал вошел Киршин, и все разговоры стихли. Шеф, как всегда, был неотразим: в идеально сидящем костюме, гладко выбритый и с выражением легкого превосходства на лице. Прошел на трибуну, окинул цепким взглядом присутствующих, кажется, мигом определив, все ли собрались или кто-то отсутствует, приветливо кивнул мне и… начал разнос. Нет, поначалу все выглядело пристойно. Он по памяти озвучил все завершенные проекты этого месяца, отдельно отметил тех сотрудников, кто отличился по итогам декады, похвалив за смекалку и самоотверженную преданность делу, после чего добрался до истинной причины собрания и снова обвел собравшихся взглядом. На этот раз он был куда пронзительнее и жестче. И уверена, задержался именно на тех, кто «проявил» себя срывом сроков сдачи ежедневных отчетов. – Господа, мы с вами трудимся в одном из самых престижных и щедро финансируемых секторов Императорского заповедного бестиариума. Каждый из вас проходил собеседование и заверял меня, что осознает всю возложенную на него ответственность. Будет трудиться на благо страны и в рамках своего трудового договора. Но как вы объясните мне, что уже целую неделю мне поступают неполноценные сводные данные. Господин Пайнс? Вам слово. Где ваши ежедневные отчеты за последнюю неделю? Всего одна фраза, но у Пайнса нет выхода. Его не спрашивают, ему приказывают. И мне, кстати, тоже очень интересно послушать, что он ответит на прямой вопрос своего начальника. Неужели и правда думал, что ему за это ничего не будет? – Я занимаюсь наукой, господин Киршин, – с вызовом заявил мужчина, севший довольно близко ко мне. Оборачиваться не стала, но даже спиной почувствовала его неприязненный взгляд. – И я не обязан отчитываться о своих действиях перед какой-то сопливой выскочкой. – Это вы сейчас обо мне, господин Пайнс? – наигранно удивился Киршин. – Это я сейчас о мисс Дарх, – зло выплюнул мою фамилию Пайнс. – Я уже не раз и не два говорил вам, что у меня нет времени на эту бумажную волокиту! Наука занимает все мое время! Наука! А вы развели тут бюрократию и блядство! – Простите… Что? – Киршин не повысил голоса, но от его вопроса, кажется, даже муха, случайно проникшая в конференц-зал с улицы, замерла. – Блядство! – запальчиво выкрикнул Пайнс, словно не понял, что только что вырыл себе могилу. Кажется, он планировал углубить ее еще на пару метров. – Всем известно, за какие заслуги вы взяли к себе эту крашеную выскочку Дарх! – И за какие же? – почти ласково уточнил шеф. – Интимные! – громогласно объявил Пайнс. Я не выдержала и обернулась. Увидела, как его палец обличительно направлен на меня, будто в этом помещении кто-то еще не знает, как я выгляжу, и скептично хмыкнула. Ну-ну… Дядя, да ты труп. Если Киршин тебя не тронет, то по поводу меня можешь даже не сомневаться. – И кто еще так считает? – неожиданно спокойно поинтересовался Киршин. – Не стесняйтесь, господа. Мы ведь одна большая дружная семья. Между нами не должно быть недомолвок и обид. Ну же, смелее. Поднимите руку, кто считает так же. Что странно, руку никто поднимать не спешил. Киршин терпеливо выждал минуту, после чего вновь сконцентрировал внимание на Пайнсе и удивленно спросил: – Господин Пайнс, я что-то не пойму. Где ваши обозначенные «все»? – Трусы, – сквозь зубы процедил сотрудник и отправил мне ненавидящий взгляд. – А все ты! Шлюха! Вот тут я едва не обиделась. Да с чего он вообще это взял?! – Господин Пайнс! – Киршин повысил голос, словно понял, что иначе слово возьму уже я. А может, и не только слово. – Вы понимаете, насколько серьезно ваше обвинение в отношении мисс Дарх? Или у вас есть доказательства ее недостойного поведения? Ну же! Я требую их озвучить! На каком основании вы только что оскорбили моего личного помощника, первоклассного специалиста, безупречно исполняющего свои обязанности? – Да потому что не может быть баба нормальным демонологом! – взвизгнул Пайнс, покрываясь красными пятнами. – Умишка у них на это не хватает! Только и умеют, что ноги раздвигать перед тем, кто помоложе и побогаче! Что, скажете не так?! Меня уже начало потряхивать от желания призвать Вонга, чтобы мой верный телохранитель просто свернул шею этому мерзавцу. Останавливало лишь то, что останутся свидетели. А папа всегда говорил, что свидетелей оставлять нельзя. – Я так понимаю, доказательств у вас нет, – как-то излишне спокойно прокомментировал выпад своего сотрудника Киршин, хотя взгляд шефа потемнел, а плечи под пиджаком ощутимо напряглись. – А то, что ваша личная жизнь не складывается, еще не повод оскорблять действительно достойных женщин. Или вы и миссис Делагер считаете шлюхой, мистер Пайнс? – Из глубины зала раздался возмущенный женский вопль. – А как насчет мисс Шеррисон? О ней у меня лишь одни положительные отзывы от сотрудников, с которыми она работает. – Она лаборантка! – И что? – делано удивился шеф. – Она теперь не демонолог? Вы в курсе, что в нашем учреждении две трети сотрудников – лаборанты? Именно они обеспечивают ваше рабочее место всеми необходимыми материалами, убирают итоги ваших неудавшихся экспериментов и заполняют куда больше бумаг, чем вы. В курсе, что порой самый неопытный лаборант знает куда больше о технике безопасности, чем старший научный сотрудник? Эти девушки и парни достойны куда большего уважения уже за одно то, что трудятся рядом с такими, как вы, господин Пайнс. А что касается мисс Дарх… Вы ошибаетесь. Мисс Дарх не оказывает мне интимных услуг ни в каком виде. Я ценю ее за знания и гибкий ум, рациональные предложения, касающиеся содержания и питания монстров, и потрясающую трудоспособность. Она одна из лучших выпускниц академии этого года и обладает поистине уникальными знаниями о демонах, которые успешно применяет на практике. И если еще раз хоть кто-нибудь… – Киршин медленно обвел всех присутствующих тяжелым взглядом, – посмеет усомниться в законности занимаемого места мисс Дарх, будет уволен по статье за несоответствие занимаемой должности. Тупым болванам, не видящим дальше своего носа, и кретинам-женоненавистникам, тратящим рабочее время на грязные сплетни, в моем секторе не место. Шеф выдержал паузу, чтобы сказанное дошло до всех, и уже спокойнее произнес: – Все, кто в течение этой недели не сдавал отчеты своевременно, лишены премии. Отчеты же должны лежать на моем столе к обеду. При последующих задержках будет поднят вопрос об увольнении за халатность. Мисс Дарх – мой личный помощник и исполняет то, что поручаю ей я. Если ей что-то от вас нужно, значит, это нужно мне. Не думал, что однажды мне придется объяснять вам прописные истины. Она не нянька, чтобы бегать и уговаривать вас исполнять свою работу. Если вас не устраивают условия, биржа труда к вашим услугам. В конце месяца всех ждет поэтапная переаттестация, хочу убедиться, что бюджетные деньги тратятся не зря. И, пожалуй… Киршин вновь остановил взгляд на Пайнсе и пару секунд раздумывал, после чего кивнул собственным мыслям. – Господин Пайнс, за оскорбление чести и достоинства мисс Дарх мной лично будет подана жалоба в суд. Свидетелей у меня достаточно. Вам есть что сказать по этому поводу? Судя по продолжительному молчанию, Пайнсу сказать было нечего. По крайней мере, при свидетелях. На этом собрание было объявлено оконченным, и сотрудники один за другим покинули конференц-зал. Киршин не спешил, да и я не торопилась, лишь отправила Томми проследить за самыми ярыми сплетниками, поэтому всего через несколько минут мы остались с шефом одни. Мне до сих пор было откровенно не по себе из-за того, что меня прилюдно унизил какой-то идиот, презирающий женщин просто за то, что они женщины. Меня оскорбляли и раньше, в основном обучающиеся в академии студенты, особенно жестокие к тем, кто был не таким, как все, но еще ни разу я не чувствовала себя так погано. Умом понимала, что все это чушь несусветная, но стоило только вспомнить, как смачно обсасывали несуществующую интимную связь остальные, так становилось еще гаже. – Селин, шла бы ты домой. – Я не заметила, как приблизился Киршин и сел рядом, после чего еще и за руку взял. – Сильно расстроилась? Я судорожно кивнула, чувствуя, что действительно расстроилась слишком сильно. Чуть ли не до слез. Но за что? Я ведь ничего ему не сделала! Не заняла место, не мешаю работать! И тут такое… Мерзкое и гадкое. – Ну все, все… – Шеф мягко привлек меня к себе и провел ладонью по спине. – Не думал, что дойдет до такого, иначе вызвал бы на индивидуальную беседу. Хотя, может, и к лучшему? – К лучшему? – Я подняла голову и недоверчиво взглянула на шефа. – Это с какой стороны?! – С той, что теперь каждый знает: любая грязная сплетня о тебе может стоить им места, – криво усмехнулся Киршин. – Поверь, большинство из них в курсе, что слов я на ветер не бросаю и держу рядом с собой лишь тех, кто действительно этого достоин. А кто не в курсе и не внял, тем действительно здесь не место. Пусть уж лучше в моем секторе будет нехватка кадров, чем такой дурно пахнущий зверинец. Я улыбнулась подобному сравнению. Глубоко вдохнула и отстранилась. – Спасибо. Спасибо за то, что заступились и объяснили этому недоумку истинное положение вещей. Я еще не сталкивалась с такими… мм… неадекватными людьми. – Вздохнула снова и призналась: – Если бы не свидетели, я бы его просто убила. – И замарать руки об эту падаль? – притворно изумился шеф. – Зачем марать? – удивилась я в ответ и хитро усмехнулась. – А Вонг мне на что? – Хм, действительно. – Киршин понимающе прищурился и вдруг подмигнул. – Мисс Дарх, имейте в виду: если все-таки придется кого-то убить, можете всегда рассчитывать на меня. Ну, труп там закопать, улики уничтожить… Договорились? – Господин Киршин, а вы точно полудемон, а не бес-искуситель? Шеф заразительно рассмеялся, а за ним не удержалась и я. Сначала просто улыбнулась, а затем подхватила его смех. Все-таки хороший он начальник. Повезло мне. На этой положительной ноте шеф вдруг решил настоять на том, чтобы я отправилась домой: как-никак нервное потрясение, а мне сейчас волноваться нельзя. Но я сказала свое решительное «нет» и через полтора часа хвалила себя за стойкость. Чарра решила, что пришло время рожать. Я в этот момент была у себя в кабинете, начав по просьбе шефа составлять предварительный план для массовой переаттестации. Нужно было учесть кучу моментов, поэтому я пока делала наброски, изучая переданные мне миссис Хрипкинс списки сотрудников и исполняемые ими обязанности. Неожиданно я почувствовала легкий дискомфорт в груди и внизу живота. Стало тревожно, но при этом пришло и осознание, что это не мои эмоции. Странно. Заглянула в себя поглубже, попыталась проанализировать и понять, от кого ловлю боль, но не успела додумать мысль, как меня едва не согнуло пополам от нового приступа. Хмыс! Да что ж такое-то?! Рядом из зыбкого марева выскочил Хьюго, почувствовавший, что с его хозяйкой творится неладное, а Томми засуетился на столе, не представляя, куда бежать и за что хвататься. – Что? Что? Что случилось?? – Не пойму… Хьюго ткнулся мне носом в ладонь, а затем и в лицо. Обнюхал чуть ли не всю, зарываясь в волосы и под пиджак, после чего уверенно констатировал: «Чарра!» – Ох, Бездна! Томми, остаешься здесь! Пока бежала в зверинец, кажется, перепугала всех, кого встретила по пути, особенно охрану на внутреннем пропускном пункте, потому что в вольер я ввалилась уже в боевой ипостаси. Пиджак треснул на плечах, а брюки в боковых швах по бедрам, но я не обращала на эту ерунду внимания. Гончая рожала! Насколько я успела изучить свою подопечную, она была уже не юной девочкой, и роды были как минимум вторые, а то и третьи, но все равно давались гончей непросто. Ее буквально раздирала боль от схваток, но она никак не могла разродиться первым щенком. Он то ли лежал неправильно, то ли был слишком крупным, но как бы Чарра ни тужилась, становилось лишь хуже и больнее. И я решила рискнуть. – Я помогу. Позволь. Я смогу. В обезумевших от страха глазах гончей плескался океан боли, но меня она услышала. Заскулила, признавая своей старшей, и подставила под мои руки свой огромный живот, ходящий ходуном от прерывистого сиплого дыхания. Несмотря на запрет шефа заниматься магией, здесь и сейчас ситуация требовала иного, и я не раздумывала ни секунды. Нагнала силу в руки, экстренно вспоминая основы целительства и акушерства, после чего начала действовать строго по инструкции. Забирала боль, снимала лишние спазмы, восстанавливала кровоток и определяла положение ближайшего плода. Щенок действительно оказался слишком крупным даже для первенца, еще и лежащим поперек, но благодаря моей помощи у Чарры все получилось, и вскоре я уже дала ей вылизывать своего сынульку. Через сорок минут родилась девочка. Еще через тридцать – второй мальчик. Четвертым снова появился мальчик помельче, а к концу третьего часа роды завершились пятым щенком. Девочкой. Она оказалась самой мелкой, и мне не понравилось, как медленно бьется ее сердечко, так что я просидела с ней не меньше часа, подпитывая демонической магией, прежде чем окончательно убедилась, что ей ничего не грозит. – Ну вот и все. – Я передала последнюю малышку Чарре, чтобы та ее вылизала и признала своей. – Ты молодец. «Благодарна. – Гончая ткнулась носом мне в ладонь, а затем и вовсе лизнула. – Мать». Я была так шокирована признанием меня старшей в ее стае, что минут пять просидела в ступоре. Гончая больше не обращала на меня внимания, полностью сосредоточившись на новорожденных щенках, но у меня не было сил даже на то, чтобы просто встать. Непривычное применение силы в боевой ипостаси, огромная эмоциональная отдача и просто усталость брали свое – я могла лишь сидеть и смотреть, как вылизанные щенки, ведомые инстинктом и подталкиваемые носом матери, присасываются к налившимся молоком соскам и довольно причмокивают. Но надо идти. Надо. Признание старшей в стае не гарантирует возможности срыва. Сейчас Чарра не меньше меня вымотана длительными родами и может сорваться в любой момент. И сомневаюсь, что даже демоническая броня сумеет спасти меня от клыков призрачной гончей. – Селин? Я не вздрогнула лишь потому, что почувствовала движение за спиной пару секунд назад. Это был Киршин, и Чарра сразу же показала зубы, предупреждая, что не рада чужаку. – Чарра, нет, – приказала жестко, даже грубо, компенсируя голосом свое физическое бессилие. – Он свой. А шефу поторопилась приказать следующее: – Господин Киршин, берите меня быстро и уносите еще быстрее. Если он что-то и хотел сказать, то благоразумно отложил все разговоры на потом. Подхватил меня на руки, как пушинку, и в несколько шагов буквально вылетел из вольера. Заблокировал дверь и сдержанно уточнил: