Маккензи и Эллингтон работали в одном из небольших конференц-залов участка, когда пришли результаты идентификации личности жертвы с реки. Было только 18:27, и работая под руководством Маккензи, они завершили работу быстрее и проще, чем предполагали. Уилер вошёл в комнату с распечаткой и радостно подвинул её через стол к ним. «Личность идентифицирована», - сказал он. Маккензи взяла документ и прочитал вслух подчёркнутые пункты. Сделав это, она опять почувствовала нарастающее волнение. Это ребёнок чувствует твоё воодушевление, подумала она. «Мари Тотино, двадцать лет. На момент смерти обучалась в Университете Куин Нэш на третьем курсе. На факультете политологии. Она прошла стажировку в Вашингтоне и в правительстве штата Мэриленд. Жила в Балтиморе, недалеко от кампуса. Родом из Бетесды». «Есть что-нибудь о её научном руководителе?» - Спросил Эллингтон. «Судя по документам, это Чарльз Макмагон». «Кроме того, - доложил Уилер, - судмедэксперты обнаружили несколько отчётливых следов у основания её шеи. Возможно, это свидетельство удушения. Думаю, мы узнаем наверняка после вскрытия. Кроме того, у неё был большой синяк на голове и перелом черепа в этой области. Также были найдены следы вокруг её рта, как будто её рот был заклеен клейкой лентой». «Не знаете, когда её видели в последний раз?» - спросила Маккензи. «Сейчас проработкой этого вопроса занимаются несколько человек. Семье уже отправили уведомление. Мари была единственным ребёнком. Оба родителя ещё живы, живут в Бетесде. Скорее всего мы добудем ещё информацию, но на текущий момент это всё, что мы знаем». Маккензи и Эллингтон поднялись на ноги, чтобы приступить к работе почти синхронно, что казалось привычным и в то же время невероятным. Они собирались поговорить с семьей убитой. Маккензи терпеть не могла разговаривать с шокированными трагедией близкими родственниками жертв, но в этом деле главное - не упустить время. Принимая во внимание то, что это было уже третье убийство, и что жертва оказалась очередной студенткой Университета Куин Нэш, удержать происходящее в тайне, особенно теперь, когда занятия возобновились, не представлялось возможным. «Вы нашли что-нибудь на записи с камер наблюдения из дома Кристин Линч?» «Ничего полезного. У нас есть парень, входящий с передней и западной стороны, но его лицо не видно. У нас даже есть момент, когда он и Хейзел Исидро пересекаются, но там проглядывается только незначительная часть его лица: кончик носа и краешек бровей. Ничего, что мы можем использовать для идентификации». «Я хотела бы посмотреть эту запись, когда мы вернёмся, - сказала Маккензи. - А пока нам понадобится домашний адрес семьи Мари Тотино». «Конечно, - сказал Уилер. - Я сейчас принесу его». Уилер вышел, и как только дверь закрылась, Эллингтон взял Маккензи за руку. «Помнишь, как я пригрозил тебе примерить роль мужа-самодура?» «Я знаю. Это было забавно». «Я серьёзно, - сказал он. - Мак, ты действительно думаешь, что в твоём положении имеет смысл разговаривать с женщиной, которая только что потеряла свою дочь? Если ты думаешь, что я не замечаю, как ты прижимаешь руку к животу всякий раз, когда происходит что-то стрессовое, то ты ошибаешься». Его забота о ней была трогательной, но она также чувствовала, что он чрезмерно её опекает. Несмотря на это, она посчитала, что спорить не стоит. «Прекрасно, - сказала она. - Тогда ты возьмешь на себя эту задачу, когда мы туда доберёмся». Он посмотрел на неё, и она буквально считала по глазам его мысли. Он думает, что я должна остаться дома. Он считает ошибкой решение не рассказывать Макграту о моей беременности. Возможно, он был прав. Но сейчас они были слишком глубоко погружены в дело, так что не было смысла зацикливаться на этом. «Давай просто постараемся побыстрее покончить с этим, - сказал Эллингтон. -Тогда нам больше не о чем будет беспокоиться». «С таким глубоким мышлением ты определенно должен быть лидером», - сказала она с тонкой иронией. «О Боже, я надеюсь, что наш ребёнок не будет такой же занозой, как ты». С этими словами они покинули конференц-зал в поисках Уилера и адреса семьи, которая только что потеряла свою дочь, ставшую жертвой серийного убийцы. * * * Маккензи сдержала слово и позволила Эллингтону взять на себя инициативу, когда они прибыли в дом Тотино тридцать пять минут спустя. И, честно говоря, она была рада, что он взял на себя главную роль. Родители - пятидесятидвухлетняя Сандра Тотино и пятидесятисемилетний Майк Тотино - узнали, что им предстоит жить без своего единственного ребёнка менее часа назад. Они получили эти трагические новости настолько недавно, что полицейские, приехавшие сообщить их, как раз возвращались к своей патрульной машине, когда прибыли Маккензи и Эллингтон. Пятнадцать минут спустя, они сидели в гостиной Тотино. Сандра выглядела ошеломленной и раскачивалась взад и вперёд, сидя на диване и глядя в пол. Все разговоры вёл Майк, отец жертвы. Маккензи была почти уверена - единственное, что позволяло ему вести с ними мало-мальски осмысленный разговор, был его гнев на убийцу, который забрал жизнь его дочери. Он очень хотел, чтобы его поймали и как можно скорее отдали под суд. «Ваша дочь - одна их трёх жертв, убитых менее чем за две недели», - сказал Эллингтон, когда Тотино сумели привести себя в некое подобие эмоциональной устойчивости. Было ясно, что им обоим предстоит пройти долгий путь (и это вполне понятно), но Майк держался на одном только гневе. «Но почему, во имя всего Святого, кто-то решил убить Мари?» - спросил Майк Тотино. «Именно это мы и надеемся узнать с Вашей помощью. Мы считаем, что все жертвы имели какие-то отношения с убийцей - будь то простая дружба или что-то более интимное». «Я не верю, что у Мари был парень, - сказал Майк. Затем добавил с ядовитой интонацией: «Если это то, на что Вы намекаете». Эллингтон никак не отреагировал на этот выпад. «Мы считаем, что если нам удастся найти хотя бы одну связь между жертвами, это поможет нам установить личность убийцы. Вы знаете кого-нибудь из близких друзей Мари?» «Вот почему это так трудно. Я бы сказал, что у Мари нет...Не было никаких друзей... - он замолчал, явно подавляя слёзы. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться, прежде чем он продолжил. - Последние несколько месяцев она общалась со своими однокурсниками с факультета политологии. Они устраивали митинги и сбор средств, понимаете? Она периодически упоминала несколько имён, но никогда никого особо не выделяла. Может ты что-нибудь вспомнишь, дорогая?» Он подтолкнул Сандру локтём, но она смогла лишь медленно покачать головой. Слёзы всё ещё текли по щекам, но её лицо было белым как лист бумаги. «Согласно полученным нами данным, она была очень увлечена политикой, - сказал Эллингтон. - У неё было несколько стажировок в государственных органах, верно?» «Да», - ответил Майк. «Вы помните, чем она занималась во время стажировки?» «В самую последнюю из них она помогала организовать регистрацию избирателей. Но была ещё одна – там она помогала менеджеру кампании с расписаниями встреч и тому подобными вещами». «И она никогда не упоминала о людях, с которыми работала?» «Нет. Её никогда по-настоящему не волновала социальная сторона жизни. Она ей занималась только постольку, поскольку это было необходимо для построения карьеры. С тех пор как ей исполнилось шестнадцать она мечтала заниматься политикой. Она знала, что ни один из нас, - сказал он, указывая на себя, а затем на жену, - не интересовался политикой. Но Мари всячески пыталась привлечь нас, принося нам листовки и брошюры, флаги кандидатов, в которых она верила». У него случился ещё один эмоциональный выплеск. Он начал буквально задыхаться, вспоминания о главной страсти в жизни дочери». «Извините. Мне нужно немного времени». «Конечно». «Вы можете осмотреть её комнату. Наверху, последняя комната слева». Маккензи и Эллингтон сразу же приняли его предложение. Когда они были на полпути к лестнице, Маккензи услышала, как Майк начал всхлипывать. Когда они зашли в комнату Мари, Маккензи охватило чувство, что здесь всё ещё кто-то живёт. Тот факт, что обитательница комнаты больше никогда не войдёт в неё, угнетал. В комнате не было беспорядка, но уборка тоже явно не помешала бы. На полу валялось несколько грязных вещей, а на столе громоздились какие-то бумаги и записки. Маккензи подошла к столу и огляделась. Она увидела множество записок, которые Мари сделала для себя самой. Она также видела листовки различных политических деятелей, вплоть до кандидатов в президенты. Некоторые из них были помечены Мари. Она записывала на них такие слова, как «Перейти к действию» и «Невыгодная сделка». Это давало им прекрасное понимание причин, по которым Мари поступала в университет—её карьеры в политике. В какой-то момент Маккензи увидела маленький нагрудный значок, который люди носят на митингах. На нём было изображение местного кандидата, о котором Маккензи никогда не слышала. «Мистер Тотино упоминал, что Мари работала с менеджером кампании какого-то политика, верно?» - спросила Маккензи. «Да. А почему ты спрашиваешь?» «Она указала на груду материалов. «Мари очень увлекалась такими вещами. Я думаю, нам нужно поговорить с менеджером кампании, с которым она работала». Эллингтон кивнул и в последний раз огляделся. Когда он тоже собирался просмотреть груду бумаг на столе, они услышали голос мистера Тотино, доносившийся снизу. «Агенты? Теперь я в порядке. Если есть ещё вопросы, давайте поговорим сейчас…» Они не стали терять времени даром, желая как можно скорее закончить свою беседу с Тотино. Они спустились вниз, где в коридоре их встретил Майк Тотино. «Давайте закончим беседу на кухне, - сказал он, всё ещё вытирая слезы с глаз. - Сандра не может сейчас говорить. Она... Она долго не сможет прийти в себя... Чёрт. Просто давайте закончим уже». Он повёл их на кухню, где было так тихо, что Маккензи слышала жужжание холодильника. «Я хотел уточнить, - сказал Эллингтон, снова беря на себя главную роль. - Вы упомянули, что Мари работала вместе с каким-то менеджером кампании. Вы случайно не знаете, кто это был?» «Нет, извините. Но это была кампания местного парня, который баллотировался на какую-то должность в городском совете, Нила Руни». «Значит, она просто помогала? Мари когда-нибудь возглавляла эти митинги?» - спросил Эллингтон. «Нет. Она была слишком сосредоточена на учёбе. Обычно она просто помогала. Но, чёрт возьми, она действительно была увлечена такими вещами».