— Ну и съездили мы с тобой в Сочи. Отдых называется… Вместо баров и горных лыж — тюрьма и холодильник… — Не переживай! Мы с тобой свое еще возьмем! Главное, ты теперь полностью свободна, и ничто больше нам не угрожает. Сейчас Гоша дела закончит, и полетим домой! — Скорей бы! Я по ребенку соскучилась, сил нет! Думала, больше уже не увижу… — Татьяна снова всхлипнула. — Ну, не плачь, пожалуйста, все уже позади! В дверь постучали, и вошел Игорь. — Ну, Танюха, ты как, оклемалась? — Маленько, — ответила я за нее. — Можешь спать спокойно. В Москве арестован Корсаков, — шепнул мне на ухо Игорь и уже громче сказал: — Девчата, подождите меня здесь. Я в гостиницу съезжу. Одна нога тут, другая там! А Татьяну сейчас покормят. Обещали ей персональный омлет для восстановления сил. — С чего это менты стали такими добрыми? Не нужен мне их омлет! — удивилась Татьяна. — Мне б уйти отсюда побыстрее. — Наверное, чувствуют себя виноватыми перед тобой и грехи замаливают. — Свежо предание… — засомневалась она. — Неужели и тут без Башкирцева не обошлось? — Не знаю, — соврала я, ибо рассказывать о кассете не хотелось. — Ты же для них теперь свидетель номер один! Гоши не было минут сорок. Мы устали его ждать и решили выйти на улицу. Мартовское солнце пригревало, дул свежий ветерок. Май и Среднем Поволжье, да и только! Мы расположились на скамейке и подставили лица солнцу. — Хоть так позагораем, — сказала я. — Да, весело мы провели время! А уж запланировали-то сколько — солнце, горы, мальчики! — Солнце есть, горы тоже где-то рядом, а Тарховский — чем тебе не мальчик?! Наташка! Кончай ворчать! Лучше расскажи про бриллианты, — вспомнила Татьяна. — Тут, надеюсь, нет посторонних ушей. Я успела рассказать обо всех событиях минувшей ночи и добралась даже до визита к экстрасенсу, когда у нас за спиной громко хлопнула тяжелая дверь. Я обернулась. На крыльце стоял Игорь и разговаривал с милицейским полковником. — Девчата, я же просил вас не уходить из медпункта! Как дурак, бегаю и ищу вас по всему зданию. — А ты ищи, как умный. Мог бы у дежурного спросить, — ответила Татьяна. — Замечание принято, — согласился он и сообщил: — Девушки! Бог услышал ваши молитвы. Поступило предложение отметить окончание неприятностей. — Чхеидзе Иван Александрович, — представился полковник, пожимая руки нам с Танькой, а потом продолжил: — Девушки, руководство УВД приносит вам, и особенно Татьяне Леонидовне, свои глубокие извинения! Игорь уточнил: — Короче, завтра с утра мы едем в горы на шашлыки. За нами заедут. — Игорь, ты не забыл? У нас же через два часа самолет! — запротестовала я. — Домой полетим, как и планировали, завтра. — Вот здорово! — Танька чуть не захлопала в ладоши. — А можно, я приглашу шведов? Они тоже нам помогли! — вспомнила я. — Валяй! Мы поедем на автобусе. Места моем хватит. Игорь попрощался с полковником, и мы поехали в гостиницу. Так как, ожидая Гошу, мы успели выговориться, сейчас было особенно заметно, что наш спаситель всю дорогу молчит. Я не придала этому значения и поспешила к Свенсонам. Шведы как раз собирались прогуляться. — В горы? — обрадовалась Грета. — Говорят, там великолепный заповедник. Есть волейбольные площадки. Можно даже кататься на лошадях. — Папа, мы едем? — затеребила она Улофа за рукав. — Пожалуй, — ответил тот. — Тогда встречаемся завтра в восемь утра у входа. Я пошла к себе. Танька плескалась под душем. Игорь задумчиво глядел в окно. — А, вот и ты! — обрадовался он. — Все отлично! Они поедут, — сообщила я. — Гошка! Какой ты умница! Дай я тебя поцелую! В порыве чувств я кинулась ему на шею и попыталась чмокнуть в щеку. Он, шутя, подставил губы. Поцелуй перестал быть дружеским и несколько затянулся. Мой компьютер кричал «Осторожно! Опасность! Отойди от него», — я же ничего не могла с собой поделать. Мне было трудно оторваться от Игоря. Я чувствовала, что с каждой секундой прирастаю к нему все сильнее-Видимо, он почувствовал мои колебания и от пустил меня. Я отошла к окну и распахнула его, и мне не хватало воздуха. В комнату тут же ворвался свежий морской ветер. Мысли путались, я устала бороться с собой. Вновь и вновь я вспоминала слова Мачульского. Нужно было что-то делать, но что? Я мысленно обратилась за помощью к богу, отметив про себя, что мало верю в совет экстрасенса. — О чем думаешь? — Игорь тронул меня за плечо. — Да так, о жизни. Я снова отвернулась к окну. — Наталья, скажи на милость, что случилось? Только что ты была в нормальном расположении духа! — Я и сейчас в нормальном! Игорь заходил взад-вперед по комнате, возбужденно щелкая пальцами. — Я же вижу! Я молчала, делая вид, что меня интересует более всего море. — Я же вижу, что с тобой что-то творится. Меня трудно обмануть. Я прекрасно понимаю, что это из-за меня! — Что ты понимаешь! — взорвалась я. — Говно через сутки мы сядем в самолет, а еще спустя два часа в аэропорту меня встретит муж, и снова тебя потеряю! — Не говори ерунды! — Он притянул меня к себе, и я почувствовала, как все мышцы его сильного тела напряглись. — Я не позволю нам потеряться! — Охотно верю. Но меня это не устраивает. У меня есть определенные обязательства, и я не могу их нарушать. — Я попыталась отстраниться. — Отчего же? Мне казалось, что мы взрослые и достаточно свободные люди. — У меня есть Аленка, и, пока она маленькая, я не имею права вести себя подобным образом. — Говоря это, я чувствовала, что мои слова кажутся Игорю неубедительными. — А о моих чувствах ты не думала? — Игорь внимательно посмотрел на меня. — Мне недостаточно знать, что ты есть на этом свете. Много лет подряд я схожу с ума, зная, что каждый вечер ты возвращаешься не в мою квартиру, проверяешь уроки не у нашего ребенка. Не говори уже о том, что ложишься в постель с чужим мужчиной! — Извини, но этот чужой мужчина — мой муж, — заметила я. — Я прожила с ним больше десяти лет. И ревновать меня к нему глупо. — Может быть. — Голос Игоря был глух. Но пока я не могу по-другому. Как бы то ни было, ты мне нужна. И я буду за тебя бороться! Он опять притянул меня к себе и еще пристальнее посмотрел в глаза. — Игорь, прости! За это время я стала само достаточной эгоисткой. Я, пожалуй, не люблю никого, кроме себя. Аленка не в счет. Она — мои дочь, а значит, часть меня. И вряд ли я смогу по любить кого-то так же сильно, как раньше. Давай прекратим этот разговор. — Я вижу, ты просто боишься! Боишься, что тебя снова обманут, что твою душу вывернут наизнанку и растопчут? Я никогда этого не сделаю! — Он не отрываясь смотрел на меня. — Скажи наконец, почему ты мне не доверяешь!? — Игорь, прошу тебя, не надо! Мне и так больно. — Из глаз тихо покатились слезы. — Не торопи меня. Придет время, и все станет на свои места. Мы живем в одном городе, и обязательно увидимся! У меня не так много друзей, чтобы я могла позволить себе потерять хоть одного. А сейчас уходи. Татьяна скоро выйдет. Мне надо прийти в себя. Я не хочу, чтобы она видела мои слезы. Игорь резко развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел. Одновременно с этим открылась дверь ванной и, завернувшись в полотенце, претендующее на звание большого и пушистого, появилась Танька. — Это Гошка так хлопнул? Вы что, поссорились? — Нет. Это сквозняк, — ответила я и тихонько смахнула слезы. — Натуля, тут до меня дошла одна вещь, — начала Танька. — А в чем мы поедем на пикник? Я молчала. — Да ты что, в самом-то деле, — рассердилась Татьяна. — Посмотри на себя. Щеголяешь в стильном брючном костюме и на каблуках. Он же у тебя скоро в тряпку превратится. А сапоги на что похожи? Ну гляди — на носке царапина. Я тупо посмотрела на свои ноги. — А я на что похожа? — продолжила Татьяна. — В лучшем вечернем платье в СИЗО сидела! Нам бы переодеться надо. — Что ты предлагаешь? — Я вопросительно посмотрела на нее. — Что-что! — удивленно воскликнула Танька. — Надо что-то купить. Пойди к Игорю, зам ми денег. Хоть джинсы купим. — Сама иди. Олег его к тебе послал, вот вы и договаривайтесь, — буркнула я.