– Я шла на прием к королеве. Она вложила ленту шара мне в руку и достала из него письмо. Я разорвала конверт. «Ее Королевское Высочество принцесса София просит вас немедленно явиться в чайный павильон. Моя мать сказала, что ты можешь встретиться с ней позже». Я взглянула на Реми. Он смотрел прямо перед собой. Неужели она знает, зачем я иду к королеве? – Вам нужно явиться к Софии прямо сейчас. В глубине сада сверкал огнями чайный павильон: под тентом, занавешенным белоснежными меховыми шторами, виднелся стол, украшенный цветами, на котором стояли чашки пастельных тонов и зажженные свечи. Пока мы с Реми следовали за служанкой по дорожкам вдоль заледенелых кустарников, холодный ветер растрепал мои собранные в традиционный пучок волосы. Меня пробирала дрожь – то ли от осознания, что снег будет продолжаться, то ли от злости, которую я испытывала. Фрейлины Софии, расположившись на бархатных подушках, лакомились расставленными на столе угощениями. Наверху, испуская медно-красный свет, парили тепловые фонари. Внутри тента было тепло. Служанка, присев в реверансе, объявила: – Пришла Леди Камелия, фаворитка двора. Я склонила голову, потом огляделась и увидела по левую руку от принцессы Огюста. Он отщипывал по одной виноградинке с грозди в руке у Софии. У меня перехватило дыхание. Он подмигнул мне. – Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? – притворилась я, что беспокоюсь. – Гораздо лучше. Сыпь прошла. Действие яда закончилось. Я снова становлюсь самой собой. – И готова играть, – добавил Огюст, и София захихикала. – Да. – Она дала своему карликовому слону, Зу, морковку и потрепала его по голове. – Присаживайся. У нас тут возник спор. Если бы не медальон с королевским гербом у нее на шее, я бы не узнала принцессу. Ее волосы теперь были как у Ханы – абсолютно прямые и черные с золотыми прядями, длиной до середины спины. Я смотрела на Софию на мгновение дольше, чем принято. – Не ревнуй, Камелия, – воркующим голосом проговорила она. – Нужно же было получить от Иви последний образ перед тем, как ее отослали домой. – Она знала, что я предпочитаю брюнеток, – добавил Огюст, – правда, еще и кудрявых… – Никому не интересно, что ты там предпочитаешь, Огюст Фабри, – проговорила принцесса, усмехнувшись. – Это все репортеры. Они подговорили меня хоть раз в жизни изменить цвет волос со светлого на темный, а я всегда отвечаю на вызовы. – Она уставилась на меня в ожидании, что я отвечу на ее взгляд. – Не ревнуй, ты по-прежнему моя фаворитка. – Принцесса послала мне воздушный поцелуй. – Пока. – София похлопала по лежащей рядом подушке. – Иди, присядь рядом. Я осторожно, как в горячую ванну, опустилась на предложенное место. София шутя толкнула меня, и я опрокинулась на спину. Они с Габриэль расхохотались. Мои щеки залило румянцем, и я стала волноваться, что моя злость вырвется наружу. – Осторожно. Ты чуть не села на Зу. – Карликовый слоник вскарабкался на подушку. – Простите, – сказала я. София оглядела меня. Зу стал играть тоненьким хоботком с лентами на моем платье. Я схватила его пальцами, как червяка, и он обвился вокруг моих пальцев. Хоботок был очень красивого серого цвета, совсем не похожего на оттенок кожи Серых. Богатый и глубокий, как океанские камни. Слоник поскреб коготками, покрашенными голубым лаком, мое платье и перевернулся на спину, обнажив нарисованную на животе хризантему. Я почесала ее, и он довольно заурчал. – Зу, – позвала его София, слоник отвернулся и протянул хобот к ней. – Оставь Камелию в покое. Она должна принять участие в нашем разговоре. Малыш завалился на одну из ближайших к нему подушек, раскинув в стороны маленькие ножки. Сильный порыв ветра проник сквозь занавеси внутрь. Тепловые фонари зашипели и затрещали, в воздухе запахло древесным углем. Габриэль стащила у Клодин печенье и сунула его за пояс. Генриэтта-Мари сидела в самом углу, уткнувшись в книгу. Обезьянка играла с ленточками шаров. – Мы тут как раз спорили о том, стоит ли мне приказать тебе изменить кошмарное поведение Огюста, если я решу выбрать его в мужья, – сказала София. Он рассмеялся и попытался заглянуть мне в глаза, но я уткнула глаза в колени. – Ты сможешь это сделать? – Да, Ваше Высочество. – Я старалась быть максимально немногословной. – Ты сумеешь превратить его в полного идиота? – По-моему, ты уже считаешь меня таковым, – с насмешкой проговорил Огюст. – Возможно. – София повернулась ко мне. – Можешь заставить его выполнять все мои приказы? – Наша цель – улучшения, Ваше Высочество. Первая аркана призвана совершенствовать природные данные или помочь развить таланты человека. – Сейчас я говорила так, как учила меня Дюбарри. Как попугай. Инструмент, готовый к использованию. – Бывает, что поведение человека может служить препятствием для изменений. Наши взгляды встретились. Ее глаза округлились от удивления и любопытства. Возможно, если бы я поработала в этом направлении, ее мать доверила бы ей стать королевой. – Какой бы мне выбрать для него характер? Надо обязательно избавить его от эгоизма. Его самомнение, хоть иногда и бывает милым, явно надо преуменьшить. – София начала загибать пальцы. – Девушки, а что вы об этом думаете? – Камелия могла бы сделать его скромнее, – сказала Габриэль. – Любезнее, – предложила Генриэтта-Мари, не отрываясь от книги. Огюст ослабил на шее галстук, как будто тот его душил, и улыбнулся каждой из девушек. – Клодин? – позвала София. Та оторвала взгляд от подноса со сладостями. Глаза ее были припухшими и красными. – Я не знаю. София нахмурилась. – У нее плохое настроение, – сказала Габриэль и закатила глаза. – Заткнись, – прошипела Клодин. Габриэль продолжила: – Второй кавалер, которого ты для нее подобрала, отказался от свидания с ней. Она все утро переживает. – Когда я стану королевой, я объявлю запрет на плохое настроение, в особенности для фрейлин. – София поводила рукой над подносом с вишневыми слойками, медовыми пирожными, макарунами и кексами, выбирая, что бы ей съесть. Я посмотрела на нее. Тебе никогда не быть королевой. – Регентом, – поправила ее Клодин. Рука Софии застыла у рта, персиковый макарун выпал из пальцев на колени. – А вот это было грубо и совсем необязательно говорить, – заявила Габриэль. – Ну и что? Разве ты будешь не регентом? И как ты собираешься изменять законы? – голос Клодин смягчился. – Я не хотела показаться грубой. Я просто хотела сказать… Не обращайте на меня внимания. У меня был плохой день. Я не то имела в виду. В павильоне воцарилась тишина, что предшествует грому и молниям. – Спасибо вам за напоминание, что я никогда не стану королевой из-за сестры, – рявкнула София в ярости, ее голос дрожал. – Я… Я… – замямлила Клодин, заливаясь румянцем. – Почему бы тебе не уйти? – спросила у нее Габриэль. – Прекрасно. – Клодин вскочила на ноги. – София, я не хотела… Габриэль взмахнула рукой. – Не делай еще хуже. Клодин стремительно выскочила из павильона. Как бы мне хотелось убежать вместе с ней! Габриэль подошла к Софии и погладила ее по голове. – Раз она ушла, почему бы нам не начать развлекаться? София перестала хмуриться. Обезьянка поцеловала ее в щеку и положила ей в рот виноградину. Зу тихонько, но победно протрубил. – А ты сможешь превратить кого-нибудь в уродину? – спросила у меня Габриэль, чем вызвала кривую усмешку на лице Софии. – Я как раз собиралась задать этот вопрос, – сказала София. – Вы же заставили меня изменить нос Астрид Помпадур на свиной пятачок. По-моему, получилось довольно уродливо.