– Не следую. И то, что я не хочу брать тебя за руку, не означает, что я следую правилам. Вдруг ты заразный? Или от тебя плохо пахнет? Он обнюхал себя. – В следующий раз обязательно надушусь одеколоном, чтобы от меня не разило морем и рыбным рынком. – От тебя не разит… – Не очень-то и хотелось брать тебя за руку, – ухмыльнулся он. Я закатила глаза, и мы вышли на улицу через небольшую боковую дверь. Реми поплелся за нами. Я чувствовала, как его взгляд буквально прожигает мне спину, подобно свече, поднесенной к бумаге. Одна из аркад искусно выстриженного кустарника освещалась прозрачными цветами, которые испускали свет. Ночные фонари горели ярко, как луна в полнолуние, освещая изогнутые стены галереи и отражаясь в глади дворцовой реки вдалеке. Сладкое пение сверкающих колибри в развешанных повсюду клетках доносилось до самых укромных уголков сада. – Ну и каково это – снова вернуться ко двору? – Каждый вопрос Огюста звучал для меня как вызов. – Здорово, – ответила я, и тут же перед глазами возникло лицо Амбер. – Мне никогда особенно не нравился двор. Я счастлив, что большую часть времени провожу в море вместе с отцом. Он готовит меня к скучной жизни на корабле. – Разве ты не этого хочешь? – Этого хочет мой отец, – ответил Огюст. – Вот ты всегда хотела стать Прекрасной? – Да. Я просто не знаю, каково это – быть кем-то еще. – А ты пробовала узнать? – Нет. Огюст нахмурился. – Ну и как это? – Никак. Просто живешь обычной жизнью. – А что это такое? – спросила я, смеясь. – И кто может этого хотеть? – Ты могла бы стать знатной придворной дамой. Тебя бы волновали только наряды, сплетни, портреты в бьютископе и упоминания твоего имени в газетах. – Лучше уж пусть у меня будут такие обязанности, как сейчас, – сказала я. – Призвание. – А если кто-нибудь найдет способ нас вылечить? – спросил он. – Придумает какой-нибудь эликсир, выпив который сразу становишься красивым. Разве твоя жизнь не стала бы легче? Я впала в гнев. – Я и мои сестры делаем то, что нельзя разлить по склянкам! – Я не хотел тебя обидеть. Просто мне нравится вести беззаботную жизнь. Я вырос на море, оно воспитало мой характер. У Бога Морей нет жрецов. – И ты считаешь, что все хотят такой же судьбы, – с досадой проговорила я. – Точно. Вдруг Огюст прищурился и наклонился ко мне. – У тебя что-то на шее. – Он дотронулся до забытой мною пиявки и с криком отскочил назад. – Что за гадость? – Ха! Обычная пиявка. Ты испугался? – Я снова спрятала ее под воротником платья. – Зачем ты ее носишь? – с детским изумлением спросил он. – Это еще один секрет Прекрасных. – Какой жуткий секрет. – Они помогают нам восстановить арканы и очистить кровь. И не смей обижать этих маленьких кровососов! Его брови удивленно поползли вверх. И тут я поняла, что рассказала слишком много. Голос Дюбарри буквально грохотал у меня в голове: «Никогда не раскрывайте секретов Прекрасных». Меня бросило в жар от стыда. – Дорогу! – прокричал капельдинер. Четверо королевских слуг тащили застекленный паланкин. Золотые ручки сверкали в наступающих сумерках, как кусочки солнца. Внутри на вышитых подушках возлежала спящая принцесса Шарлотта. Рядом, держа руку на стекле, шла укрытая вуалью женщина с короной на голове. Сзади почти вплотную к процессии тащилась группа репортеров. – Куда они ее несут? – спросила я. – И кто эта женщина, которая ее сопровождает? – Принцесса… – начал было говорить Огюст, но Реми его перебил: – Принцесса Шарлотта дышит свежим воздухом каждый день примерно в это самое время. Рядом Прекрасная по имени Арабелла. А нам нужно идти, Леди Камелия. Мне сообщили, что в ваших покоях уже накрыт ужин и вас ждет Мадам Дюбарри. Реальность накрыла меня как океанская волна. – Спасибо за прогулку, – поблагодарила я Огюста. – Жаль, что она так быстро закончилась, – мило улыбнулся он. Я покраснела. – Доброй ночи. – Доброй ночи, – ответил он, – и не забудь написать мне ответ. Я буду ждать. – Хорошо. Я пошла следом за Реми обратно во дворец. Мне хотелось поблагодарить его, ведь он не стал настаивать, чтобы я немедленно вернулась в покои Прекрасных. Ему пришлось таскаться за мной весь день напролет, а это совсем не то, что защищать королевство или тренировать боевые навыки. Но я никак не могла вымолвить ни слова. Когда мы вернулись домой, он собрался уходить, и момент был упущен. Тележки с горами дымящейся еды уже ждали в главной гостиной. Бри заметила меня и подошла. – Где ты пропадала? – Я решила прогуляться. – Служанка сняла пиявку с моей шеи и помогла расстегнуть пояс. – Вы вся горите, кожа очень теплая, – улыбнулась она. – Да, еще несколько часов назад прилетел почтовый шар из Чайного Дома Хризантем. Я привязала его к столу. Я поспешила в спальню. – У вас платье наполовину расстегнуто! – закричала Бри мне вслед, смеясь. Над моим письменным столом парил ярко-розовый почтовый шар, на котором сверкала эмблема Чайного Дома Хризантем. Я открыла дверцу в задней части шара и достала письмо. Пальцы никак не могли открыть конверт, сердце колотилось; я уронила лист на пол, подняла и прочитала: Камиль, я тоже очень сожалею. Скучаю по тебе. Береги себя. Амбер Я перевернула письмо. Пастельные штрихи сложились в строчки. В другом сообщении говорилось: Я думаю, что Эдель сбежала. В чайный дом заявился королевский следователь. Он ее искал. Но некоторые из моих клиентов говорят, что она продолжает проводить процедуры красоты. Ты не знаешь, что происходит? 27 Внезапно полог кровати распахнулся. Влетевшие внутрь ночные фонарики осветили мое лицо. Я закрыла его руками. Прокряхтев и проворочавшись всю ночь в тревогах об Эдель, я чувствовала себя так, будто и не спала вовсе, и утро еще далеко.