Монашку уже не нужно заставлять смотреть: она не сводит лихорадочно горящего взгляда. Облизывает и до крови кусает губы. Воображаю, как оно будет: поставить ее на колени и отыметь в горло, кончить туда, и смотреть, как будет глотать и просить еще. Она делает меня абсолютным психом. Существом, которое живет одним инстинктом: быть в своей самке. Член буквально разрывает от прилитой крови. Голова болит от напряжения. Я намеренно прижимаюсь несколько раз долблюсь членом в Анфису, и каждый раз безумно скалюсь, когда она пытается втянуть меня в себя. Удовольствие вызревает молниеносно. Тяжелым шаром для боулинга направленным ударом скатывается от затылка к копчику. Меня на хуй разрывает, когда кончаю. Тугими струями прямо на эти мокрые складки, между ними — на горошину клитора. Моя ненормальная дергается и кричит. Обзывает меня последними словами. Плачет. Точно припадочная. Заводит еще сильнее. Я кончил — и хер бы там у меня упал. Только немного ведет в сторону, когда хватаю Анфису за бедра и одним движением переворачиваю на живот. Подтягиваю, вынуждая встать на колени. Хоть бы не вставить в задницу. Не сейчас, Рэйн. Не сейчас, твою мать! Даже в темноте комнаты отчетливо вижу сперму на ее коже: тяжелые молочные капли между ног, ручейки на бедрах. Тыльной стороной ладони раздвигаю колени Анфисы. Глажу вход и когда она начинает толкаться навстречу, вставляю в нее сразу два пальца. Сука, еле входит! Разве женщина может быть такой тугой? Проталкиваю почти с силой, мысленно надеясь, что она достаточно мокра, чтобы не чувствовать боли. Мне уже не притормозить. Даже осознавая, что член у меня куда больше и толще, и когда я натяну на себя мою ненормальную, это может быть… ощутимо. Когда ее стенки платно сжимаются вокруг моих пальцев, я понимаю, что готов кончить снова. И если не вставлю ей прямо сейчас — меня жестко заклинит. Один бог знает, чем это может кончится, но в таком состоянии я правда могу просто затрахать ее без башки, не понимая, что делаю, на одних только инстинктах. Еще шире развожу ее бедра, задираю задницу максимально высоко. Анфиса почти распласталась на кровати, и что есть силы кусает покрывало, чтобы не орать. Но даже так ее звуки слышны, кажется, даже не луну. Хоть бы не проснулась Александра… Эта последняя здравая мысль гаснет в моей голове, когда вход моей Анфисы немного приоткрывается передо мной. Эти розовые складки все в моей сперме… Сдуреть на хрен. Прижимаюсь к ней головкой. Оттягиваю удовольствие. Это будет охренеть как классно. Кровь в венах на члене пульсирует с частотой миллион ударов в секунду. Это точно будет моя любимая поза. Драть ее в ней наверняка просто охуенно классно. Через секунду я это узнаю. Закрываю глаза, даю себе передышку на вдох, выдох и еще один вдох. Маленькая часть сознания орет, что надо быть нежным и осторожным. Куда там, когда так жестко рвет башку?! Движение в нее — резкое, с полного толчка. Вгоняю в нее по самые яйца. — Пиздец… блядь… — Стискиваю зубы и искры пляшут перед глазами сраные адские танцы. Во мне больше нет контроля. Анфиса сжимает мой член так плотно, что больно сделать обратно движение. — Дай мне трахнуть тебя, — рычу сквозь зубы. Шлепок по ягодице вдогонку. Она вскрикивает от удовольствия, и сама подается навстречу, натягивается на меня, как похотливая самка. Моя самка. Несмотря на связанные руки, Анфиса громок скребет ногтями по покрывалу. — Расслабься, — уже приказываю. Чувствую, что пытается, но она слишком узкая и тугая. Словно с девственницей. С ума сойти. Я оттягиваю от себя ее бедра. Жадно смотрю, как член выходит из промежности, весь мокрый от ее влаги. Собсвтенная сперва уже на животе. Мы какие-то животно-грязные. И это заводит. Простреливает мозги, как выстрел из винтовки. Я почти чувствую вкус пороха на губах. И когда почти выхожу — обратно, снова одним толчком. Вонзаюсь пальцами в ее бедра, приподнимаю на себя, чтобы сменить угол. Выхожу — и обратно, с оттяжкой, на этот раз так сильно, что у самого в яйцах ломит от жесткого удара о ее бедра. Анфиса мычит, умоляет еще раз. Утром будет красная, как раз, когда напомню, что просила с ней сделать. Я полностью натягиваю ее на свой член. Снова и снова, глубокими рваными толчками. Шлепками яйцами о влажную кожу. Запрокидываю голову. Еще сильнее подтягиваю к себе эти охуенные бедра все в маленьких синяках от моих ладоней. Пусть будет. Мои следы на моей женщине. — Рэйн, давай, давай… — хнычет Анфиса, сама насаживаясь на мой член. Я едва успеваю врубить тормоз и выйти из нее, когда Анфиса кончает — громко и сильно, маленьким землетрясением прямо передо мной. И я снова кончаю на нее — на бедра, на отпечатки моих пальцев, на тугое колечко задницы.