Рука вкрадчиво стянула косынку, и золотистые волосы упали вниз, ничем не удерживаемые. – Дверь, – сказала она, задыхаясь. Он быстро повернул ключ и, обернувшись, обнаружил расстегнутый халатик. Прямо на медицинской кушетке уверенно и властно взял её, в последний момент зажав ей рот ладонью и не выпустив громкий стон наружу. – Это было крайне глупо, – сказала она чуть позже, торопливо одеваясь и поворачиваясь у зеркала, чтобы проверить безупречный вид. – В любой момент могут зайти. – У меня есть деньги, – сказал Игорь, пытаясь понять, стоит отдавать кольцо или будет смотреться не лучшим образом. – Здесь можно снять комнату? – Недалеко от госпиталя за тридцать ренсов плюс не меньше семи за дрова, уголь и освещение. – Ради тебя готов и на большее. – Он осторожно обнял её. – Ловлю на слове, – сказала Варвара, довольная. – Всё, всё, – оттолкнула. – В здешних стенах никаких проявлений чувств! Завтра большой день, до обеда все заняты. К шести вечера жду на улице жестянщиков. Не мешает сначала выяснить, где такая, но это уже мелочь. Язык, как известно, до Киева доведёт. В этом мире такой город отсутствует, но это не важно. Лезет иногда в голову, а ведь здешним не переведёшь. – Возле магазина симодария. Он там один, не ошибёшься. Начало церемонии составляла процессия из множества людей. Во главе собравшихся шествовала девушка, как просветил Астрик, непременно непорочная, с кувшином ключевой воды. Уточнять, почему не колодезной или не из водопровода, было крайне неуместно. Уклониться от мистерии Митры в его положении невозможно. Подумаешь, холодно. Если уж покалеченные, способные передвигаться, выбрались наружу, никто не понял бы его сачкования. Митра почитался не только как бог войны, сражающийся на стороне праведных и карающий отступников от веры и нарушителей клятвы. Его свиту составляли божества, так или иначе связанные с договором и клятвой: Дружба, Справедливость, Доблесть, Слава. Не менее важно, он являлся мужским покровителем вообще, и найти существо соответствующего пола, не побывавшего в храме, достаточно проблематично. Иногда приходится соответствовать ожиданиям, а не становиться в позу. К тому же и самому интересно. Праздники в честь богов, культ которых официально признан государством, совершались за счёт казны и были урегулированы законами. Профессиональная жреческая прослойка минимальна, а все положенные дни вершатся городскими комиссиями. В маленьких местечках – временными, в больших – постоянными. Ничего похожего на монастыри и церкви. Совсем иная архитектура с колоннами и непременный жертвенник. А сама процессия сопровождается музыкантами и специальными кадильщиками. Даже на улице запахи хорошо чувствуются. Жертвенное животное вели тут же, украшенное лентами, с позолотой на рогах. Бык должен был непременно быть определённой окраски и даже в пятнах в правильных местах. Наверняка умудрились вывести специальную породу, соответствующую всем требованиям, иначе откуда в таком количестве берут? Минимум пару раз в месяц режут, не считая личных даров. Тут обширный список: благодарственные, искупительные, умилостивительные, благочестивые и прочие. А ещё существуют большие праздники три раза в году. Судя по рассказам, на них всё происходит совсем в ином стиле, очень хорошо знакомом по многочисленным съёмкам придурочных испанцев. Животные целым стадом бегут по улицам, и каждый участник празднества норовит показать доблесть, прыгая и кривляясь под их носом. Непременно кто-то гибнет или остаётся искалеченным. Зато потом – тавромахия, или состязание в виде специфической корриды. Профессионально обученные молодые парни и девушки в обнажённом виде изображают акробатические номера, используя быка в виде спортивного снаряда. Очень опасное занятие, изредка кончающееся плохо. Зато наиболее рискнувшие и показавшие красивые упражнения удостаиваются возможности убить быка. В отличие от ему знакомой Испании, каким угодно оружием и способом. Прикончить мощное животное умело и быстро тоже надо суметь. Оно отнюдь не мечтает закончить жизнь на арене и кидается непритворно огромной тушей. Должно быть, зрелище занимательное, и уж точно привлекает толпы народа на террасы амфитеатра. Тореадоры по популярности запросто переплюнут любую знаменитость и неплохие деньги получают за свою работу. Но сейчас всё обставлено более спокойно. Считается, если бык следует за процессией смирно, значит, жертва угодна Митре. В легендах рассказывалось, что иные быки предлагали себя под нож сами, и это служило бесспорным доказательством высшей воли, внушающей такое согласие. Ну и чтобы не пугать зверя никакими громкими криками и дикими выходками. Даже музыка флейт звучала приятная и без надрыва. Поскольку алтарь находился во дворе госпиталя, Игорь торчал в первых рядах и всё прекрасно видел. Сначала очерчивается круг, потом по очереди подходят присутствующие и омывают руки. В смысле не поливают на них, а опускают в тазик. Нельзя сказать, что вода под конец чистая, но, судя по запаху, в неё добавлено нечто вроде душистого мыла. Хорошо, не хлорка. Быка тоже напоили, правда, из другого ведра и принялись осыпать зёрнами ячменя. На дне опустевшей после раскидывания зёрен корзины обнаружился спрятанный нож. Вопреки представлениям, не каменный, а стальной. Настолько традиции не застыли, хотя кто его знает, как правильно освящают. Одним движением жрец срезал со лба зверя клочок шерсти и бросил его в огонь. Это очередной символический жест, снимающий неприкосновенность. И резкий, отточенный многолетним опытом удар, сопровождаемый общим криком. Ничего подобного не ожидавший Игорь невольно вздрогнул. Вытекающую кровь умело собрали в кувшин, и жрец в сопровождении помощников, несущих алую жидкость, пошёл вдоль ряда присутствующих. Люди окунали в него палец и выводили у себя на лбу косой крест. Кажется, это должно было означать слияние не только с божеством, но и подарить здоровье до очередного жертвоприношения. – Не помню тебя, – негромко сказал жрец, – молодой воин. «Неужели каждого знает в лицо? – восхитился Игорь. – Или шинель поверх больничного халата и рука на перевязи подтолкнула?» – Ингвар Тауврус, – автоматически представился он, – доминус. Иммун-механик. Недавно в госпитале. А это, – кинул взгляд, – мой ученик Астрик. – Мастер должен подавать пример, – сказал жрец наставительно. – Наверное, давно не был на исповеди, «ворон»? «С каких пор они есть у язычников?» – удивился названный по низшей ступени посвящения. В привычных терминах – обычный верующий. Всего ступеней семь до «патера» – отца. Последнее звучит достаточно знакомо. – Выбери время и зайди ко мне, – практически приказал жрец и, не дожидаясь ответа, двинулся дальше, благословляя подходивших участников церемонии. Игорь мысленно пожал плечами. Сходить придётся, пока всерьёз не заинтересовался. Пропустить мимо ушей приглашение – не очень удачная идея. С другой стороны, слово «исповедь» звучит не очень приятно. Покаяться в грехах можно, да ведь проще простого сгореть на расспросах и уточнениях. Нужно всё тщательно обдумать и, если что, валить на варварское происхождение. Голова маленькая, язык плохо знаю. – Останешься? – спросил Игорь Астрика. – А ты куда? – Прогуляюсь до банка. – Он только после обеда откроется. – Не важно, засиделся, – хлопнул он по плечу парнишку. Торчать дальше смысла не имелось. Ритуал ещё не закончен. Теперь тушу разделают. Согласно недавно прочитанной Игорем книге, обычай чётко определял, какую часть куда употребить. Сердце сжигали на алтаре, по печени производили гадание, внутренние органы, поджарив, съедали прямо на месте. Мясо приготавливали для пира, а кости, расположив на камне в соответствии со строением жертвы при жизни и снабдив кусочками, отрезанными от каждого органа, что символизировало цельность убитого животного, тоже сжигали. Черепа и рога сохранялись и шли на изготовление амулетов. Шкура обычно продавалась, а выручка шла в пользу святилища, для покупки новых посвятительных даров и жертв. Конечно, общая трапеза важна, как объединяющая верующих и бога, однако не обязательна. Тем более в процессе потрошения и готовки пира толпа поёт гимны и скандирует молитвы. Игорь всё равно их толком не знает и экстаза от заключения сделки с Солнцеподобным Митрой не испытывает. Раз присутствие не особо требуется, можно и слинять тихонько. К тому же до сих пор был не совсем в форме. Долго стоять на ногах тяжело. Техник прошёл в глубину сада и уселся на скамейку. Некоторые совпадения вечно выбивали его из равновесия. Например, точно такие же скамейки стояли в парке его дома, даже их цвет. Может, на Земле краска иначе изготавливается, да какая разница! С растущего рядом голого кустика с шумом посыпался лёгкий снежок, оставшийся со вчера. Уже всерьёз подмораживало, и днём он не таял. Игорь невольно оглянулся на звук. Рядом стоял здоровенный рыжий кот с серыми полосочками на боках, в белых носочках и внимательно смотрел на него. – И откуда ты взялся? До Храма далеко. Случайно мимо проходил? Кот муркнул с подозрительной интонацией, изучая большими глазищами с нахальной рожи. – Сдаётся мне, – сказал Игорь, – снег не случайно свалился. Пугаешь. – Мряу, – заявил тот громко, широко открывая пасть и демонстрируя острые зубы. При близком рассмотрении выглядел он странно. Хорошо упитанный, без всяких колтунов, как случается с бездомными животными. В то же время кончик правого уха отгрызен или откушен, а на груди след от зажившего шрама. Видать, драчун. Неужели натурально из священных? Тогда чего шляется по парку? – Или шутишь таким образом? Можешь ведь ходить бесшумно, а? Пошарил в карманах, но ничего съедобного не обнаружил. – Извини, в другой раз принесу чего вкусного. Ты уж не обижайся, а то о вашем племени много разного говорят. Раз – и заморишь. Или ты не из таких? Простая кошара с помойки? Кот фыркнул, развернулся и, задрав хвост, удалился гордой походкой, брезгливо ставя лапы на снег. Каждое его движение было наполнено тонной достоинства. Игорь усмехнулся и двинулся по сказанному Варварой адресу. Госпиталь располагался не в центре, и всё же это был не самый паршивый район. Добротные дома, где частенько на нижнем этаже располагалась лавка, а помещение снимают хорошие профессионалы или люди востребованных профессий с жалованьем и возможностью держать прислугу. «Скупка, залог, заказы и продажа импортных товаров», – было написано на вывеске. Для неграмотных присутствовали хорошо знакомые весы-балансир. Здесь логово симодария-ростовщика, а значит, можно для начала осмотреться. Есть шанс найти Тимофею приличные часы по низкой цене. Не то чтобы сильно жаден, однако разбрасываться деньгами не привык. Ну и Варваре присмотреть чего. Кольцо он вернул, не став дарить. Сказал, раз уж деньги появились, большое спасибо, сам чего поищет, а то не берёт. Тимофей прочитал лекцию о правильном подходе к девушкам, завершив предложением сходить в Храм Венеры, где полным-полно желающих продать тело. У Игоря название стойко ассоциировалось с венерическими заболеваниями. Не мешало бы сначала выяснить, как лечат. До презервативов додумались, однако грубые, и мало кто пользуется. Здешняя лавка совсем не походила на знакомую. Никакого хлама по углам, полное отсутствие сельскохозяйственного инвентаря и одежды сомнительного качества. Зато несколько отделов: винный, импортные товары, включая чай, кофе, шоколад, табак и многое другое. Куча прилавков: кондитерский, ювелирный, книжный, тканей. И везде люди, присматривающиеся или нечто приобретающие. Оживлённое место. – Могу чем-нибудь помочь? – моментально очутился рядом молодой человек с прилизанными волосами. – Карманные часы посмотреть желаю, – сообщил Игорь. – Пройдёмте, – с радушной улыбкой пригласил тот в сторону. Пожилой господин с ужасно честными глазами, как положено любому купцу, выслушал пожелания, и на прилавке моментально очутилось с десяток самых разных вариантов. – Прошло время, когда одного обладания для солидности было уже достаточно, – гладко заливался продавец, извлекая один за другим аляповато исполненные образцы, – теперь в моде корпуса элегантной формы, покрытые резьбой, с роскошными циферблатами. – Уважаемый, – не выдержал Игорь, – мне приятно быть отнесённым к зажиточным людям, способным отвалить лишнюю дюжину золотых монет, но вы не за того меня принимаете. – Он демонстративно взялся за рукав шинели, будто тот прежде мог не заметить звания. – Это подарок для товарища. Стальной корпус для сохранности, возможно посеребрённый для понтового вида, с эмалью. Ношеные не требуются. Привозные по тройной цене не интересуют. Ищу местного производства, с хорошим качеством, добротным механизмом и точным ходом. Ну и, если устроит, я в вашем магазине ещё кое-что приобрету. Для девушки и себя. Вид больно босяцкий, если понимаете, о чём я. Деньги есть, – извлёк из кармана самую натуральную чековую книжку, выданную на полчаса раньше в банке; его заверили, что в любом приличном заведении на этой планете примут, но не стоит выписывать меньше чем на полсотни ренсов, – а вот где потратить… Прежде Игорь о таком не задумывался, пользуясь монетами и платя по мелочи. Если не тормозить, логично иметь в обиходе векселя и чеки с облигациями и акциями. Кто ж станет платить за дом мешком золота, телегой медных пятаков и возить их в другие миры. Наверняка опасно, и за обмен возьмут дополнительно. В каждой провинции свой отдельный монетный двор, а то и несколько. И не всегда даже вес совпадает. Как это возможно в едином государстве, бог весть. Давно изобрели более удобные способы расплатиться. – Полагаю, найти приятное место, где прислушаются к пожеланиям и не станут навязывать, лишь бы содрать побольше, не проблема. – Таможенные пошлины на ввоз готовых часов достаточно велики, – совсем иным тоном, без всяческого елея и показного энтузиазма сообщил продавец. – Удобнее получать детали. Тем не менее наши заводы, – тут определённо прозвучала нотка гордости, – ничуть не хуже. Вот. – Он извлёк из ящика стола и выложил на прилавок два варианта. Типичные будильники из фильмов о дореволюционных купцах. Круглые, с открывающейся крышкой. – Полностью отвечает вашим запросам. Эти стальной корпус с серебряным покрытием. При открывании играет музыка, – продемонстрировал на обоих. – Вторые – целиком серебро. Понятно, не чистое, девятисотая проба. Очень хороший материал для гравировки, но темнеет, окисляясь. Мастерская известного Амброджо, вот клеймо, – показал обратную сторону. – Номер, в случае рекламаций, примут в любом городе «тридцать первого» для гарантированной починки. – Это медали? – показал на выдавленные кружки с мелкими надписями. – За качество и оригинальность. Кстати, насчёт этого. – Он с заговорщицким видом выложил ещё одни. А вот это уже было нечто хорошо знакомое. Типичные механические ручные мужские часы квадратной формы на кожаном ремешке. Интересно, искомый Амброджо сам додумался или видел земные? – Удобно для носки, и размер малый, а точность практически как у хронометра. Ну и почему бы тоже не изобразить солидного дядю? – Сколько? – Шесть солидов, – с извиняющейся улыбкой сказал продавец. Кажется, он влёт вычислил заинтересованность. – А эти? – Тридцать и сорок два ренса. – Эти и эти возьму, – ткнул пальцем Игорь в наручные и наиболее дорогие. – За сотню. Он был уверен, при длительном торге удалось бы ещё десятку сбить, но так и не научился сквалыжничать, приученный к ценникам. Обычно этим занимался Астрик, и, видимо, зря без него пошёл. – И сделаете гравировку: «Боевому товарищу Тимофею Салофакиолу».