Ирландец улыбнулся: – Государь, нам по силам его одолеть, потому что мы знаем его план. Выходит, готовы к его действиям. – На словах это все просто, – сердито заявил Кёнвульф. – Однако у Анлафа численное преимущество и выбранное им поле. Принять вызов будет безумием! – Мы можем сразиться с ним где-то еще, – терпеливым тоном продолжил Финан. – Но в Вирхелуме нам хотя бы известен его план. – Это ты думаешь, что известен! – А эти ульфхеднар? – впервые заговорил Этельвин, еще один из олдерменов. – Они внушают мне тревогу. Я заметил, что остальные согласно закивали. – Вам не приходилось сражаться с ними, – сказал я. – А мне приходилось. Убивать их легко. – Легко?! – огрызнулся Кёнвульф. – Ульфхеднар мнят себя неуязвимыми. И прут в атаку, как безумные. Они внушают страх, но прими первый удар такого воина на щит и вспори ему брюхо саксом, и он умрет, как любой другой человек. Я убил их предостаточно. Этельстан скривился от такой похвальбы. – Где бы мы ни сразились с Анлафом, будь то в Вирхелуме или в другом месте, нам все равно придется иметь дело с ульфхеднар, – сказал он, отметая возражения Этельвина. Потом посмотрел мне в глаза. – Почему ты так уверен, что мы победим в Вирхелуме? Я помедлил, преодолевая соблазн выдумать фантастическую историю, способную его убедить. Эта история могла быть о втором короле по имени Анлаф, правителе Глимрекра, которого первый Анлаф презрительно называл Паршивой Башкой и который вынужден был сражаться со своими людьми на стороне обидчика. Я хотел намекнуть, что его воины будут стоять не так упорно, и, обратив их в бегство, мы прорвем линию Анлафа, но мне самому в это не верилось. Дружинники из Глимрекра будут драться за свою шкуру так же яростно, как любые другие. Вместо этого я встретил взгляд Этельстана: – Потому что мы сумеем прорвать их «стену щитов», государь. – Как? – возмущенно потребовал сообщить Кёнвульф. – Тем же самым образом, каким я прорывал другие «стены щитов», – презрительно бросил я. Повисла гнетущая тишина. В моем тоне угадывалась самонадеянность, но никто из присутствующих не решался меня в ней упрекнуть. Я прорывал «стены щитов», и они это знали. Как знали и то, что на моем счету битв больше, чем у любого из них. Они ничего не сказали, лишь посмотрели на Этельстана, который хмуро уставился на меня. Думается, он подозревал, что я уклонился от прямого ответа. – Если мы будем сражаться в Вирхелуме… – проговорил он медленно. – То решение необходимо принять сегодня ночью? – Если ты хочешь вовремя успеть в Сестер, то да, – подтвердил я. Этельстан все еще смотрел мне в глаза. Просто смотрел. И молчал, как и все прочие. Я смотрел на него. Решение оставалось за ним, и король понимал, что от этого решения зависит его трон. Как понимал и то, что Финан говорил от моего имени, и наша уверенность интриговала его. – Задержись, лорд Утред, – заявил он наконец. – А остальным стоит немного поспать. – Но… – заикнулся было Этельвин. – Вон! – рявкнул Этельстан. – Уходите все! Дождавшись, когда другие уйдут, он наполнил вином два кубка и дал один мне. – Ты встречался с Анлафом, – ровным голосом произнес он. – Встречался. – Он предлагал тебе сражаться за него? – Разумеется. – Откуда мне знать, что ты не согласился? – Потому что я дал клятву оберегать тебя. И никогда не нарушал ее. Я сидел, потягивая вино, казавшееся мне кислым, а Этельстан расхаживал взад и вперед по толстым коврам. – Этельвин говорит, что мне не следует доверять тебе. То был новый олдермен, человек, которого я не знал и который никогда не стоял рядом со мной в «стене щитов». – Элдред давал тебе тот же совет, – ответил я резко. – Равно как Ингильмундр. Он поморщился, продолжая расхаживать. – Я хотел стать королем, – пробормотал он. – А я тебя им сделал. Этельстан пропустил эти слова мимо ушей. – Я хотел быть королем, как мой дед. Что делает правителя хорошим? – Он думает сначала о других, а потом о себе. И он обладает умом. Как ты. Он остановился и повернулся ко мне: – Ты убил Элдреда. – Это было утверждение, а не вопрос. Я поколебался с удар сердца, потом решил, что пришло время быть честным. – Да. Этельстан скривился: – Зачем? – Чтобы защитить тебя. – Я не добавил, что защищал его от дурного совета. Ему это и так было известно. Он задумчиво нахмурил лоб: – Значит, это ты породил эту войну. Полагаю, ты и Гутфрита убил? – Убил, – подтвердил я. – Вот только эта война разразилась бы вне зависимости от того, погибли Элдред и Гутфрит или остались живы. Этельстан кивнул. – Полагаю, так, – спокойно проговорил он, потом с осуждением посмотрел на меня. – У тебя теперь Мороз. – Мороз? – Жеребец. Я дал его лорду Элдреду. – Щедрый дар, – ответил я. – Я назвал его Сновгебланд. Хочешь забрать коня? Король покачал головой. Казалось, мое признание удивительным образом не потрясло его, но, думается, он давно подозревал, что это я убил Элдреда, да к тому же у него хватало проблем посерьезнее. – Я опасался, что после смерти Гутфрита ты займешь трон Нортумбрии. – Я?! – Мне не удалось сдержать смех. – С какой стати мне этот хомут? Этельстан вышагивал по коврам, время от времени бросая взгляд на клок материи. Наконец он остановился и внимательно посмотрел на него. – Боюсь, что Бог подвергает меня каре, – пробормотал он. – За что? – За мои грехи, – спокойно ответил король. – Бог позволил тебе стать правителем, – с нажимом сказал я. – Позволил заключить мир с Хивелом, вторгнуться в Шотландию. И Он помог тебе закончить то, что начал твой дед. – Почти закончить. И однажды я могу потерять все. Возможно, таково наказание Божье? – Зачем твоему Богу способствовать победе Анлафа? – Чтобы покарать меня за гордыню. – Анлаф тоже гордец. – Его сотворил дьявол. – В таком случае твоему Богу полагается сражаться с ним и уничтожить его. Этельстан снова принялся расхаживать.