Как и ее отец, Пелена имела привычку переходить на эмодзи, когда не могла подобрать нужные слова. Из ее ответа Мэдди поняла, что жизнь в «облаке» просто выходит за рамки ее понимания и у Пелены нет слов должным образом ее описать. Поэтому она попыталась навести мост через пропасть с другой стороны – рассказав Пелене о своей собственной жизни. <Мэдди>: У нас с бабушкой в Пенсильвании был свой огород. У нас росли отличные помидоры. <Мэдди>: Точно, это помидор. <>: Я много чего знаю про помидоры: ликопен[62], Кортес[63], пасленовые, Центральная Америка, кетчуп, томат, «Никс против Хеддена»[64], овощ, томатный суп. Вероятно, больше тебя. <>: Что-то ты молчишь. <Мэдди>: Оставим это. Точно так же закончились и другие попытки Мэдди поделиться подробностями о своей жизни. Она упомянула о том, как Бэзил виляет хвостом и лижет ей руку, когда она подходит к двери, а Пелена ответила научными статьями о генетике собак. Мэдди начала рассказывать о проблемах, которые были у нее в школе, и о том, как ее травили в классе, а Пелена показала ей работы по теории игр и подростковой психологии. В каком-то смысле Мэдди это понимала. В конце концов, Пелена никогда не жила в том мире, в котором жила Мэдди, и никогда не будет в нем жить. У нее была лишь информация про этот мир, а не сам мир. Как могла Пелена понять то, что Мэдди чувствовала? Слов и эмодзи было недостаточно для передачи всей сути реальности. «Жизнь – это существование в теле», – думала Мэдди. Этот вопрос она неоднократно обсуждала с папой. Познавать мир через органы чувств – совсем не то, что просто получать информацию о мире. Воспоминания о времени, прожитом в мире, было тем, что позволило отцу Мэдди сохранить рассудок после того, как он превратился в мозг, заключенный в банку. И в этом, как это ни странно, Мэдди увидела смутные очертания того, почему Пелене было так трудно объяснить ей свой мир. Мэдди попыталась представить себе, каково это – никогда не гладить щенка, не понимать, как налитый июньским солнцем помидор лопается между языком и нёбом, никогда не испытывать силу земного притяжения или упоение от встречи с любимым человеком, однако воображение ее подвело. Девушке стало жалко Пелену, призрака, у которого даже не было возможности обратиться к воспоминаниям о существовании в теле. * * * Была одна тема, которую Мэдди и Пелена могли обсуждать весьма эффективно: миссия, завещанная отцом им обеим, – следить за тем, чтобы боги не вернулись. Считалось, что все загруженные сознания – чье существование до сих пор так и не было признано – погибли в пожаре войн. Однако на серверах по всему миру оставались фрагменты их кодов, подобно останкам вымерших великанов. Пелена рассказала Мэдди о том, что таинственные личности обшаривают сеть в поисках этих фрагментов. Кто это – хакеры, шпионы, сотрудники научно-исследовательских лабораторий, военные? С какой еще целью они собирают эти реликвии, если их не интересует воскрешение богов? Вместе с этими тревожными сообщениями Пелена также предлагала газетные заголовки, которые, на ее взгляд, могли заинтересовать Мэдди. <>: Сегодняшние заголовки: * Премьер-министр Японии заверяет встревоженных граждан страны, что новые роботы, созданные для восстановительных работ, абсолютно безопасны. * Европейский Союз объявляет о закрытии границ: Европа не желает принимать трудовых мигрантов. * Сенат принял закон об ограничении иммиграции «чрезвычайными обстоятельствами»: большинство выданных ранее рабочих виз аннулируется. * В Нью-Йорке и Вашингтоне произошли стычки протестующих, требующих работы, с полицией. * Развивающиеся страны требуют от Совета Безопасности ООН принятия резолюции, осуждающей стремление развитых стран ограничить миграцию населения. * Европа и Соединенные Штаты возвращают производство в свои страны, что неминуемо приведет к краху экономик ведущих азиатских стран. * Корпорация «Вечность» отказалась объяснить цель создания нового Центра данных. <>: Ты еще здесь? <>: ?? <>: ??????????? <Мэдди>: Успокойся! Мне требуется какое-то время, чтобы прочитать те горы текста, которые ты мне сейчас сбросила. <>: Извини, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, какая низкая у тебя производительность. Не буду тебе мешать. Дерни меня, когда закончишь. Сознание Пелены работало со скоростью электрических токов, пульсирующих миллиарды раз в секунду, вместо медленных аналоговых электрохимических синапсов. Ее представления о времени были такими другими, такими быстрыми, что Мэдди немного ей завидовала. И только сейчас она смогла оценить, какое терпение проявлял ее отец, общаясь с ней, когда был призраком в компьютере. Каждый раз во время общения с Мэдди он, как ему казалось, должен был ждать ее ответов целую вечность, однако отец никогда не выказывал никакого раздражения. «Быть может, поэтому он создал еще одну дочь, – подумала Мэдди. – Такую, какая жила бы и думала так же, как он». <Мэдди>: Я готова поболтать, если и ты готова. <>: Я проследила, что все фрагменты богов стаскивают в «Вечность». <Мэдди>: Папины фрагменты им не достались, ведь так? <>: Тут я тебя опередила, сестренка! Как только все успокоилось, я позаботилась о том, чтобы захоронить все, что осталось от папы. <Мэдди>: Спасибо… Хотелось бы узнать, что они там замыслили. Адам Эвер, основатель корпорации «Вечность», был одним из ведущих экспертов по Сингулярности. Он дружил с папой, и Мэдди смутно припоминала, как в детстве встречалась с ним. Эвер настойчиво проводил в жизнь мысль о загрузке сознания, даже когда после кризиса его исследования были запрещены законом. Любопытство Мэдди было задето. <>: Не все так просто. Я несколько раз пыталась преодолеть защиту «Вечности», однако внутренняя сеть корпорации полностью изолирована. Там прямо-таки помешаны на безопасности – я потеряла несколько своих фрагментов, после того как мое присутствие было обнаружено на серверах связи с внешним миром. Мэдди охватила дрожь при воспоминаниях об ожесточенной борьбе, которую во мраке Всемирной паутины вели ее отец и Лоуэлл с Чандой. Фраза «потеряла несколько фрагментов» выглядела совершенно безобидной, но Пелена, вероятно, чувствовала себя так, словно лишилась конечности или части своего рассудка. <Мэдди>: Ты должна быть осторожной. <>: Мне удалось скопировать фрагменты богов, захваченные «Вечностью». Сейчас я пришлю тебе ссылку на зашифрованную ячейку в «облаке». Может быть, изучив эти фрагменты, мы поймем, чем занимается «Вечность». * * * Вечером Мэдди приготовила ужин. Мать предупредила, что задержится, сначала сказав, что на полчаса, затем – на час, потом – «точно не знаю». В конце концов Мэдди поужинала одна, после чего весь вечер сидела, с тревогой глядя на часы. – Извини, – сказала с порога мама, когда наконец вернулась домой. – Пришлось задержаться на работе. Мэдди видела что-то по телевизору. – Протестующие? – Да. – Мать вздохнула. – У нас не так плохо, как в Нью-Йорке, но все равно несколько сотен человек пришли к зданию администрации. Мне пришлось говорить с ними. – Чем они недовольны? Это же не… – Мэдди вовремя спохватилась, поймав себя на том, что собралась повысить голос. Ей было жалко свою мать, но с той, наверное, для одного вечера криков было достаточно. – Они хорошие люди, – туманно произнесла мать. Она направилась к лестнице наверх, даже не взглянув на кухню. – Я устала. Пожалуй, я просто лягу спать. Однако Мэдди не собиралась отпускать ее так быстро. – Что, у нас опять проблемы со снабжением? – Восстановление после кризиса шло медленно, и многих товаров по-прежнему не хватало. Стихийные протесты недовольных возникали сплошь и рядом. – Нет. – Мама остановилась. – Поставки снова наладились. Все идет гладко… Возможно, даже чересчур гладко. – Не понимаю, – сказала Мэдди. Усевшись на нижнюю ступеньку, мать похлопала рядом с собой. Мэдди подсела к ней. – Помнишь, как, когда мы в кризис ехали в Бостон, я рассказывала тебе об уровнях развития технологий? Мэдди кивнула. Ее мать, историк по профессии, рассказала ей историю сетей, связывающих людей: пешие тропы, которые затем стали караванными путями, превратившиеся сначала в тракты, потом в железные дороги, по которым в итоге проложили оптоволоконные кабели, и уже по кабелям передавались байты, образующие интернет, который стал транспортной системой распространения мыслей богов. – История человечества – это процесс ускорения, повышения эффективности, но также и повышения уязвимости. Если перегородить тропу, человек просто обойдет преграду. Но если перегородить шоссе, придется ждать, когда специальная техника расчистит путь. Каждый человек сможет сообразить, как залатать брусчатку, но лишь подготовленный специалист сумеет починить оптоволоконный кабель. Старые, неэффективные технологии обладали большой избыточностью. – Ты ведешь к тому, что более простые технологии являются более надежными, – сказала Мэдди. – Но наша история – это также история растущих потребностей: растет количество ртов, которые нужно прокормить, и количество рук, которые нужно чем-то занять, – сказала мать. Она рассказала Мэдди, что во время кризиса Америке повезло: считаное число бомб упало на ее территорию и относительно мало людей погибло в ходе беспорядков. Однако по всей стране инфраструктура оказалась парализована, и потоки беженцев наводнили крупные города. Население Бостона удвоилось по сравнению с докризисным периодом. Резкий рост численности населения привел к росту потребностей – в еде, одежде, крове над головой, медицинском обслуживании… – По моему совету губернатор и мэр попытались положиться на самоорганизованные группы горожан, пользующихся низкотехнологичными методами доставки, однако у нас ничего не получилось, поскольку система просто оказалась неэффективной. Задержки и сбои случались слишком часто. Пришлось прибегнуть к автоматизации, предложенной «Центиллионом». Мэдди подумала о том, какое раздражение вызывала у Пелены ее «низкая тактовая». Она представила себе дороги, забитые беспилотными грузовиками, мчащимися бампер к бамперу на скорости сто миль в час, без водителей, которым нужно отдыхать, без заторов, вызванных непредсказуемым человеческим поведением, без аварий, вызванных потерей внимания и усталостью. У нее перед глазами возникли не ведающие усталости роботы, загружающие и разгружающие все необходимое для того, чтобы накормить, согреть и одеть сотни миллионов человек. Она мысленно представила границы, которые патрулируются машинами, а управляют ими четкие алгоритмы, разработанные для сохранения драгоценных припасов для людей с правильным акцентом, правильным цветом кожи, которым посчастливилось родиться в нужное время в нужном месте.