Я отнесла чек к компьютеру, просмотрела реквизиты, проверила их дважды. Бумажный чек задрожал в моей руке. Да, да — цифры совпали. Тот же самый банк. Литтлпортское отделение. Но я не переставала переводить взгляд. Туда-сюда. На экран. И на чек. И снова на экран. Придвинулась ближе к экрану и затаила дыхание. Перечитала цифры еще раз. Совпадал не только код банка. Но и номер счета. Одним из получателей этих денег и хозяйкой счета, на который их перевели, была моя бабушка. Комната завертелась. — Минутку, — я произнесла это вслух, хоть и не знала, с кем говорю. Просто подождите. Минутку. «В каждом доме свои секреты, Эйвери». Это сказал Коннор прошлой ночью, и мне в голову не пришло отнести его слова к своей собственной семье. Да еще сказанное Эрикой у меня в гостиной — что Сэди просила прислать к ним меня, называла меня по имени. Я даже не допускала возможности, что это правда. Ни разу не задумалась о том, что во мне могло изначально привлечь ее. И вот нá тебе. Я отодвинулась от стола, воскресила в памяти давнюю сцену. Ванная. Сэди входит и застает там меня. Вверх по ее шее ползет румянец. Неужели она с самого начала знала, что я там? Соскользнувший нож. Туалетная бумага, прижатая к порезу. «Смотри не убейся». Она предостерегла меня так отчетливо и живо, когда я встала слишком близко к краю. Как будто знала с самого начала. Она видела меня в кухне их дома. Следила за мной. Знала, что я сделала. Потом нашла дневник и выяснила, что я скрывала, о чем мечтала и чего боялась. И ни с кем не поделилась этой тайной. Чего она хотела от меня? Неужели знала, что когда-то я проникла в ее дом? Забралась внутрь вместе с Фейт и Коннором? Или что я сидела в лодке Коннора и заглядывала в огромные панорамные окна — смотрела на ее жизнь и ее тело, в которое мне хотелось вселиться? Потом она разыскала меня на пляже и позвала к себе. В свой дом, в свою жизнь. Приняла меня по доброте… Или. Или. Как то, что принадлежало ей. Нет. О нет. Нет, Сэди. Привела меня на ужин, вглядывалась в лица родителей, застывшее выражение на них. Ее открытая улыбка. «Видите меня сейчас?» Рассказанная грустная история: смотрите, что стало с этой девчонкой. У нее нет родных, ей негде жить. Неужели вы не поможете? Голос Гранта, когда они предложили мне гостевой дом: «Так будет правильно». Татуировка на моем теле, такая же, как у нее, в форме буквы «S» — я нашла тебя, твое место здесь, со мной. «Не надо», — сказала она, когда мимо прошел ее брат. Она считала меня секретом. И открыто выставила меня напоказ местным сплетникам. «Смотрите, что я нашла. Смотрите, что я сделала». Она считала, что я — одна из Ломанов. Лето 2017 Вечеринка «плюс одна» 22:30 Угроза приезда полиции стала далеким, затуманенным выпивкой воспоминанием. Таким же незначительным, как отключение электричества, или падение в бассейн, или тайны, выложенные на всеобщее обозрение в ходе игры за кухонным столом. Начался второй раунд. Я ждала, желая узнать, как поступит Паркер после сцены наверху: Лус вылетела из комнаты, пылая остатками гнева. И ожесточенности. Паркер никогда не играл в эту игру со стопками, сообразила я. Никогда не выкладывал при всех свои тайны. Ни разу за все годы, пока я знала его. Он всегда был слишком занят кем-нибудь — то одним человеком, то другим. Или, может, остальные побаивались его. Возможной реакции и действий. Слухов о его прошлом, о бесшабашной ранней юности ходило предостаточно. О том, как он ввязывался в драки, — так рассказывала Сэди. У него был шрам, был блеск в глазах — в доказательство, что когда-то он проявлял буйство натуры. И это, в отличие от меня, только прибавляло ему притягательности теперь, когда все осталось в прошлом. Но все понимали, что оно существовало, следовательно, до сих пор таилось где-то у него в глубине. Наконец Паркер вышел из-за угла холла — один. Заметил, что я наблюдаю за ним, и помедлил. Потом сменил курс, подошел и встал рядом со мной у входа в кухню, не зная, куда девать руки теперь, когда в них не было стакана. Хрустнул суставами — одним, другим. Мне представилось, как он сжимает пальцы в кулак. — Что стряслось там, наверху? — спросила я, кивая в сторону холла, за углом которого скрывалась лестница. Пропустив вопрос мимо ушей, он обвел комнату взглядом. — Где она? Этот город не из тех, где можно вызвать такси или «Убер» и добраться до дома. Лус оставалось лишь торчать здесь. Паркер отошел от меня в сторону толпы. — Паркер! — окликнула я достаточно громко, на грани скандала, чтобы привлечь его внимание. — Что случилось, черт возьми? Я же слышала. Слышала вас обоих. Он с любопытством взглянул на меня: глаза поблескивали, шрам через бровь отражал свет лампы под потолком. — Она напилась. Остынет. Будто во всех нас бушевал жаркий, бурлящий гнев. Я рассмеялась. — Думаешь, я поверю, что виновата Лус? Лус! Я попыталась представить себе эту картину. Лус на своих шпильках швыряет что-то об стену. Или налетает на Паркера, опрокидывая его навзничь. Лус безудержная. Он медленно вздохнул. — Верь во что хочешь. Мне все равно. Будто мои мысли были несущественными. Потому что лишь он один что-то значил, он шел в счет. Я заметила Лус за дверью патио — она сидела в шезлонге у бассейна, от подводной подсветки ее кожа приобрела болезненную бледность. Туфли она сбросила, ноги поджала под себя. Паркер, похоже, заметил ее одновременно со мной. Он шагнул было в ту сторону, но я удержала его за локоть. — Она видела? — спросила я. Имея в виду нас. В ванной. Паркер выдернул руку. — Видела что? — переспросил он, будто запрещал мне даже упоминать о том, что случилось ранее. И лишь ему было решать, существовало что-либо или нет, и повествование его жизни не касается никого, кроме его самого, и он может править ее составляющие, как ему вздумается. — Ничего. Потому что и вправду ничего не было. Пока Лус находилась здесь, в городе, не говоря уже про Сэди, этого момента наедине с Паркером просто не могло быть. Может, я совершила ошибку. Может, мне достаточно было только сказать Сэди про Коннора «не надо». Но кто бы решился заявить ей такое? Быть Сэди Ломан означало получать именно то, чего хочешь. Если бы Сэди толкнула Фейт, увидела, как та упала, неловко выставив руку, чтобы смягчить удар, ей бы все простили. Если бы я украла деньги из компании Ломанов, меня моментально вышвырнули бы за пределы их мира. Но не ее. Ей просто поручили другую работу. Лучше прежней. А что стало с деньгами? Да кто их знает. Скорее всего, она их промотала. Она брала от жизни то, чего хотела, и делала что желала, — точно так же, как поступали все они. Паркер, Грант, Бьянка, Сэди. Жили наверху в Брейкерсе, смотрели на остальных свысока. Решали, что бы еще присвоить себе. Вокруг меня продолжалось движение толпы, размытых лиц, пота и жары, у меня покалывало затылок, и я знала, что должна сбежать отсюда. Но куда, понятия не имела. Сколько я простояла там неподвижно, наблюдая, как вокруг меня разыгрывается чужая жизнь? Прислонившись к стене, допивая то, что осталось от виски Ломанов? Дом Ломанов, правила Ломанов, мир Ломанов. Это как сидеть в лодке Коннора и смотреть снаружи внутрь. Как бы я ни приблизилась, я всегда оставалась не более чем наблюдателем. Вон Паркер что-то шепчет на ухо Лус, присев на корточки рядом с ней, расположившейся в низком шезлонге у бассейна. Ее взгляд прикован к какому-то зрелищу вдалеке.