– А на что? И что делать? – Чуть кисловатый запах гниения, кровь приобретает немного другой оттенок, ткани становятся более плотными и так далее. А что делать? Тут просто. Ампутировать поражённую конечность. Если это невозможно, ввести ударную дозу антитоксина и системного фунгицида, после чего срочно вести больного в госпиталь и чистить. Но можно и прямо в поле грибницу вырезать. – Как? – Скальпелем, как же ещё. Если есть хорошее оборудование, можно сделать аккуратно, если нет, то лучше вырезать больше, чем упустить часть грибницы… М-да, весёлый у них разговорчик, но Инге, похоже, увлечена, и ладно. Хотя некоторые её увлечения приводят к… забавным последствиям. Я, к примеру, в жизни столько померанцевого сока не пил, сколько пришлось за последние дни. У нас весь домик им пропах, и даже здесь, такое ощущение, запах преследует. И тут я понял, что Вил тоже заводил носом, а в воздухе реально ощущается что-то такое… сладковатое и прохладное, что ли… – Мак, стоять! Вил! Нет! Ох, мля!.. Я слишком долго не был на Теллуре. Блин, как я протормозил-то?! Вил уже весело рванул к кустам молочной дурманки. Всё, ближайшие пару часов нам придётся оставаться на месте, так что можно смело вставать лагерем. Подальше от дурманки. А Инге, к слову, среагировала правильно. На моё «Мак, стоять!» вцепилась в доктора, не давая тому и шага ступить. А когда он попытался сунуться вперёд – видно, тоже дурманку почуял, – потащила назад, благо, силёнок хватило. Вернее, массы. С хатонами – как с марсианским ёжиком из дурацкой шутки: они сильные, но лёгкие. И росточком средний хатон не выше Инге будет. Хорошо, что она с Маком справилась, нам бы одну проблему решить… Молочная дурманка – растение безобидное, только на хатонов действует, что террянская валерьяна на котов. Помнится, когда Флин привёз своего мистера Вездессущего, мы с Салли раздобыли это чудесное растение. Хотели взять листья, но Салли вручили какой-то корешок, за что барыга был слегка бит, ибо нефига уважаемым людям фуфло впаривать. Несмотря на то, что нам дали не совсем то, что мы просили, эффект превзошёл все ожидания. Мистер Вездессущий задал нашему умнику такого жара, что грохот стоял, кажется, во всём Пик-центре. Я это к чему? К тому, что, напялив респиратор на Мака и поручив Инге за ним следить, я отправился на поиски нашего поддавшего хатона. Вообще искать по следам местного, если он не хочет, чтобы его нашли – то ещё удовольствие. Вот только Вил не прятался и не скрывался. У него ещё и ноги заплетались, так что наш почтенный физик шумел, падал, зачем-то обламывал веточки, временами, судя по всему, вприпрыжку бегал кругами… Короче, оставлял следы. Главное, чтобы на деревья не полез, вот тут я его точно потеряю. Но Вил был в ботинках, а это неудобно. Оставалось надеяться, что хатон не сообразит разуться и что его не понесёт в глубину, туда, где начинается Лес. Тогда придётся вызывать помощь и надеяться, что его успеют спасти. Вила я нашёл, когда он преследовал белку. Обыкновенную теллурианскую белку размером с небольшую собаку. Та́ру сидела на соседнем от Вила дереве – тот уже забрался на нижнюю ветку экзососны, и ботинки ему особо не мешали, – и с интересом наблюдала за хатоном, явно раздумывая: сиганёт следом или нет? Тару хищник, а не грызун, и с обычной террянской белкой имеет мало общего. Я где-то читал, что они вообще к выдрам ближе, и почему их называют белками, понятия не имею. Эти милахи всегда меня восхищали. Тару селилась вблизи рек, умела плавать и нырять, а жилище себе строила на дереве. Крайне умное создание, но, мля… если рядом домик и у неё там бельчата… Чтоб я ещё знал, когда у них сезон размножения! Я поискал глазами в ветвях экзососен конструкцию из прутиков. Та-ак… А вот и домик, больше всего похожий на корзину с крышкой, почти идеально круглую. Жесть. Тару только с виду такая пушистая и милая, а когда бельчата в опасности, быстро вспоминает, что она хищник. Ну да, а зачем ей река, по-вашему? Она там на рыбу охотится, и очень успешно. Вил собрался прыгать, сжался в комок, я даже прикинул, смогу ли подстрелить несчастную тару, но святой Рудольфио оказался на моей стороне. Тут в чём дело-то. Действие молочной дурманки делится на две стадии, причём меняются они случайным образом, и сколько какая будет длиться, заранее никто не скажет. Хатон или испытывает безудержное веселье и любопытство, или впадает в состояние этакого созерцания, больше всего похожее на форменный ступор. Он может залюбоваться цветком, а может поймать мысль за хвост и начать её рассматривать с разных сторон. Вот и Вил что-то поймал, причём в тот момент, когда уже собрался прыгать. Уж не знаю, то ли над аэродинамикой прыжка задумался, то ли ещё что, но он качнулся и полетел вниз. По-моему, тару заржала как конь. Хорошо хоть, высота была небольшая… – Как думаешь, связывать надо? – спросил я у Мака, укладывая его брата на землю. Вил так ещё и не очухался, продолжая бегать глазами и забавно шевелить губами. Похоже, на этот раз он поймал именно мысль. – Не надо. Вил учёный, наверняка сейчас какую-нибудь бредовую идею обдумывает. Ты никогда не смотрел, что лежит в нашем патентном бюро? – Не приходилось. – И не надо. Разве что решишь открыть магазин ненужных вещей. – А… – Инге что-то хотела спросить, но передумала. Ой, как бы нам не погрязнуть в этом бюро, надо будет её на что-нибудь другое переключить. Ну, не надо Вила связывать, так не надо, мне же легче. Я принялся обустраиваться. Пока я бегал за физиком по лесу, Мак и Инге отошли ближе к берегу моря, подальше от дурманки. Там и воздух посвежее, и обзор получше. Похоже, они даже лагерь попытались нормально разбить, но опять, забыв про всё, зацепились языками за медицину. Хм-м-м, может дурманка более коварна, чем о ней говорят? Вообще, ночевать здесь мы не планировали, да и сама эта идея мне не очень нравилась. Ночёвка в лесу без датчиков движения и сторожевых систем – удовольствие сомнительное, так что если Вил не проснётся в ближайшие два- три часа, придётся вызывать флаер с базы… С курорта, в смысле. Конечно, я мог без проблем закинуть физика на плечо и донести, но тогда, случись что, не успею быстро среагировать. Так что подождём. Время у нас есть. Вот интересно, что мне больше нравится, теллурианский лес или марсианская пустыня? Не знаю. В лесу хорошо, классно, правда, рано или поздно я стану мечтать о каменных садах Марса. А на Марсе наоборот, в лес потянет. Ну, а пока не надоело, будем наслаждаться. Огонь весело затрещал в кострище, распугивая насекомых и всякую живность покрупнее. Эх, хорошо… Вот сколько себя помню, люблю лес. Нет, не причудливый Лес Теллура, а именно обычный. Хотя как по мне, тут всё слишком большое… Мне бы сосенки попроще или эти… кедры. Кедры? Странное название. Больше похоже на название какого-то оружия. Кедр, кипарис… Интересно, каким должно быть дерево с названием «кедр»? Наверняка, что-то маленькое… Нет, как раз наоборот. Большое, хотя и не такое, как экзососны ближе к экватору или, тем более, экзодубы. И стройное. Рот наполнился слюной. Странно, почему слово «кедр» такие ассоциации вызывает? Он плодовый, что ли? Эх, грибочков бы сейчас, но в местных грибах я не разбираюсь. Хм-м… а не в местных как? И что значит – «не в местных»? Надо сделать зарубку в памяти, узнать потом и о кедрах, и о грибах. Может, что и вспомню… Павел Зотов – А уходить как будем? – Вариантов два, – Паша хрустнул костяшками, потянулся и начал убирать скафандр. – Либо также на «моските» свалим, втихую. Либо Яна рванёт и приведёт штурмовик, но это если груз большой будет. Правда, тогда, скорее всего, уходить придётся, хлопнув дверью. – Да откуда здесь большой груз? Я вообще слабо представляю, что мы тут можем найти, кроме безнадёжно устаревшей информации… На планете, которую местные без затей называли Колония-17, было неплохо. В принципе. Сила тяжести чуть больше одного «же», дышать можно, рельеф тоже ничего, в меру пересечённый, так что есть все шансы спокойно добраться незамеченными до ближайшего поселения. Вопрос, что там делать, но и с этим можно определиться потом. Паша втянул воздух и поморщился. Конечно, Драконам не нужны маски, но атмосфера, в теории вполне пригодная для дыхания, была изрядно загажена. Похоже, никого особо не заботили выбросы что горнодобывающих, что обогатительных комплексов. А они всегда портят всё вокруг, что бы там ни добывали или обогащали. Ну как так можно? Ведь это же твой дом, в конце концов! А дом надо беречь. Помнится, ещё в бытность курсантами они на практике строили убежище и наткнулись на небольшое подземное озеро. Ну как – озеро? Полость общим объёмом тысячи полторы кубометров. Но всё равно, строить, как запланировано – нарушить баланс в водоёме. Пойти в другую сторону – заново пересчитывать схему убежища. Они и не стали. И вместо более- менее комфортного кубрика месяц ютились впятером в маленькой нычке. Настолько маленькой, что спали по очереди. Может, для кого это покажется смешным – подумаешь, кусок льда десять на десять на пятнадцать метров, но не для них. Это часть Марса, а Марс – это дом. – С чего начнём? – С маскировки и сетей. Яна, прячь корабль, Лер, нам нужна инфа по планете и способ легализации. – Сделаем. Паша на правах командира немножко полюбовался, как Адлер колдует над коммом, разворачивая сканер-передатчик, а Яна виртуозно, на силовых полях, уводит МДЧ в подходящую расщелину между скал. Но совсем уж бездельничать было некрасиво, и он присоединился к Яне – крепить маскировочные сети- хамелеоны. Они очень быстро подстроились: окружающий пейзаж разнообразием цветов не радовал. Серые невысокие, но какие-то острые и во все стороны торчащие скалы, серо-жёлтые низинки между ними, коричневые сухие и ломкие плети стелющегося кустарника, покрытые мелкими тускло-жёлтыми цветочками… – У планеты желтуха, – Яна, невесело усмехнувшись, озвучила его мысли. – На почве хронической интоксикации. – Интересно, тут везде так? – Ну, полярные шапки я видела. Но они такие… Маленькие и тоже желтоватые. – Как-то совсем невесело. – Короче, так, – Лер отключил ВР-систему и повернулся к ним. – Севернее, в тридцати километрах, город. Ну как – город? Несколько шахт и жилые комплексы под землёй. – Все друг друга в лицо знают? – Не совсем. Таких «городов» несколько, – судя по ставшему пустым взгляду, Адлер опять нырнул в ВР. – Минут через пятнадцать смогу точно сказать, сколько. Пока у меня есть информация по двум, люди из них выходят и перемещаются. Есть некие инспектора, полиция и – куда же без них – бандиты. Основная добыча, как и предполагали, редкоземельные материалы, в основном тета-феррит. – Про инспекторов и полицию поподробнее узнай. Вопрос легенды сейчас основной. – Узнаем. Сейчас остальные каналы передачи вскроет, – Адлер погладил комм, – и узнаем. Подошла Яна, поставила на грунт баулы. – Всё, что необходимо. Оружие, снаряжение, цивильное. Правда, ещё вопрос, как местное цивильное выглядит… Лер, ты уже в здешних сетях, я так понимаю? В чём тут народ ходит? Адлер не ответил. Яна, приподняв брови, поглядела на Пашу. Тот пожал плечами: – Похоже, наш гений что-то нашёл… интересное. – Поня-атно. Пока не раскопает, что можно, для общества он потерян. – Давай пока пожуём, что ли… Адлер застрял в своём хакерско-информационном мире надолго. Яна успела уже два раза подогреть консервы, а Паша, не выдержав, слопал свою порцию – что зря время терять? – когда Лер наконец-то отключился от системы и повернулся к товарищам. – Ты что-то нашёл, да? Рассказывай! – О, еда! – Адлер схватил свой контейнер, с каким-то удивлением оглядел его и снова, в третий раз, поставил на разогрев. – Да, нашёл. Только пока не понял, что. – По нашей теме? – Да не совсем. То есть пока не знаю. Я, когда начал искать варианты для нашей легенды, наткнулся… Тут что-то странное происходит. – В смысле? Умение Адлера тянуть кота за хвост забавляло, но куда чаще бесило. Даже привычного Пашу. Но сейчас Адлер не был похож на самого себя. Обычная сосредоточенность куда-то делась, и вместо отточенных фраз зазвучали нормальные человеческие формулировки. Паша его таким всего несколько раз видел, и каждый раз это обозначало, что Лер нашёл что-то по-настоящему непонятное. – Смотри. Считается, что эта система – колония Дантея. Но это не совсем так. Судя по всему, здешние поселенцы – потомки какой-то из потерянных экспедиций, которые долго выживали, как могли, когда пришёл Дантей и сказал: «Всё, теперь я тут босс». – Так. И? – Не спеши, Яночка. Это важно. Дантей, конечно, доит колонию, но и финансирует. Вроде всё честно – в самых дремучих капиталистических представлениях. При этом колониальной администрации как таковой здесь, на самой планете, нет. Обычно присутствуют два-три человека, за местной властью присматривают. Примерно раз в три месяца на станцию – ту самую – прилетает полноценная комиссия, заслушивает отчёты, забирает данные с систем слежения и т. д. и т. п. На саму планету они не высаживаются. Паша и Яна одновременно кивнули. Драконы могли дышать здешней атмосферой, но для обычного человека это было не самое безопасное занятие. Да и им не помешает почистить лёгкие, когда вернутся домой. Одно дело – токсины, и совсем другое – какая-нибудь каменная пыль, которая оседает в альвеолах. Нет, она тоже выведется из организма, но зачем ждать? – И вот тут начинается самое интересное. Время от времени – причём периодичность случайная – здесь, на самой планете, а не на станции, появляются ещё какие-то инспектора. Кого они представляют, непонятно, и данных по ним в местной сети практически нет. Никакая поверхностная проверка ничего не даст, я случайно нашёл полицейский отчёт по обеспечению безопасности проверяющих и зацепился за него. – Но это не Дантей? – Похоже на то. – А кто? – А вот это вопрос. У меня сложилось впечатление, что местные боссы за спинами хозяев организовали маленький, но очень прибыльный бизнес, продавая тета-феррит куда-то на сторону. Причём в какой-то момент именно это направление стало для них основным.