– Что за репутация, – не удержался я. – Он многим зубы выбил. Буквально. – Лет семь назад, только обосновавшись в Фарнелле, Гарри не производил впечатления, – объяснила Финелла. – Прямо как ты… Хуже, о манерах он не слышал. Немолодой деревенщина без титула, связей и денег, готовый работать буквально за гроши. Но чародей есть чародей и работа для него найдется. Он штамповал простенькие артефакты, призывал духов, отпугивал духов, ставил защитные барьеры на дома, варил зелья и немножко врачевал. Сначала его не приняли всерьез, но как только к Гарри начала обращаться состоятельная клиентура, попытались прижать конкуренты. Вот тут зубы и полетели. Я уже говорила о его манерах. – Так конфликт с Фейрбернами… – Нет! Фейрберны – высшая лига. Клиенты у них не просто состоятельные. Элита. Тебе о репутации или сразу о сути конфликта? – О репутации сначала. – Интересно ведь, у кого я поселился. Встречу, конечно, Гарри устроил жаркую, но после показался человеком умным и довольно дружелюбным. – После конкурентов был криминал с предложением протекции. Отметились ли вампиры – я не знаю, но после пары жарких стычек Гарри угодил в каталажку. Где на него вышли люди де Кампа. – Это?.. – Лорд-наместник. И предложили разыскать мясника Смаглер-бей. Там вечно чертовщина творится, но тот оборотень реально с катушек слетел. Я только хмыкнул. Родня часто брала заказы на оборотней. Ликантропия – жуткая болезнь, поражающая духовное сердце, изменяющая тонкое, физическое тела и разум носителя. С вампирами дело обстоит похоже, но там изменениям подвергается Родник стихий, и силу они набирают гораздо медленнее, возможно, потому им крышу так часто не сносит. Кровососы мастерами становятся годам к тремстам, а оборотень, на сильных сердцах, году к десятому может составить им конкуренцию. – Гарри его выследил, – пояснила Финелла, – и расплющил. Буквально. Де Камп выбил ему рыцарский титул, а поместье он сам выкупил. – Как его вообще продали, – спросил я, – если там узел был? Узлом называлось пересечение минимум трех лей-линий, магических жил планеты. Новые места силы создавались на их основании. Старые места, что образовались естественным путем, могли стоять на пересечении и большего количества линий. Древние камни стояли на семи. А Королевский источник в столице – на тринадцати. В Бреморском лесу три из пяти мест были естественными, еще два предки открывали сами. Лысому холму, месту силы молнии, было всего полторы сотни лет. – Не было там узлов, – улыбнулась Финелла. – В соседних кварталах было три пересечения, не пригодных для открытия. Гарри стянул их к себе. – В смысле?! Такое вообще возможно? – Я знаю, что лей-линии нестабильны, со временем они могут смещаться в пространстве, буквально перенаправляться в другое место силы, знаю, что места силы закрываются, но нигде не встречал упоминания о том, что процесс управляем. – Я тоже о таком не слышала, тем не менее он это сделал. – Три пересечения, – прикинул я, – это шесть линий? – Четыре, – поправила Финелла. – Они между собой пересекаются. – А Фейрберны? – У них свой узел намечался. Еще дед нынешнего барона купил участок, где третья линия медленно приближалась к стабильному пересечению. Лет через пять – десять… – Дай, угадаю, линия была из тех, что задел Гарри. – Верно, и она отклонилась. – Почему его не убили? Нет, я услышал, что Гарри крут, но это всего один человек, а место силы – это деньги, влияние, следующий титул для семьи. – Де Камп. Он ведь тоже получит преференции, если выгорит. Кроме того, у Фейрбернов уже есть одно место силы. Со вторым они приобретут слишком много влияния. А еще у Гарри нет наследников, и если он успеет до смерти… – Место отойдет государству… – догадался я. – Городу, если быть точным. Поэтому Фейрберны на рожон не лезут. Ведь их место силы тоже может городу отойти, при определенных обстоятельствах. От Гарри надо сваливать! – Девушки, милые, мне нужен дом. – Купить? – вытаращила глаза Эйли. – Снять! – Покупка – деньги на ветер, да и не будет у меня столько. Тут тремя тысячами не обойдешься. Надо в три-четыре раза больше. – Сразу оговорюсь: не гостиница, можно комнату, но чтобы хозяева не совали нос в мои дела. Ну и район спокойный, без особого криминала. – Дом Вилкоксов, – сказала Эйли. – Это рядом с нами, в Старом городе. После смерти мужа старая леди перебралась к сыну в Нью-хай, но продавать не хочет. – Отлично, едем смотреть? – Я вскочил в полной боевой готовности и достал из кармана денежку оплатить чай. – Мин-нуточку! – осадила меня Эйли. – Ах да, прошу прощения, допивайте. – Не в этом дело, – отмахнулась девушка. – Это все твои вопросы? – Нет, конечно. – Пускай их нет сейчас, но они легко могут возникнуть в будущем. – Так говори. – Пока мой интерес удовлетворен. – Пока?! – спросила Финелла. – Ты собирался использовать нас вечно? – Пока не разберусь с этим делом, – сознался я. – Не такой уговор был. Я задумался. Мой финт действительно выглядел некрасиво и нечестно. – Вы правы. Найдите мне жилье, и мы в расчете. – Другое дело, – улыбнулись девушки и синхронно допили чай. Я расплатился, оставив пару монет на чай, подождал, пока Эйли сделает звонок леди Вилкокс из телефонной будки, и только после этого поймал кеб. Кварталы Старого города сильно отличались и друг от друга, и от застройки других районов. Типичная глухая коробка Пабсета с крохотным внутренним двориком соседствовала со старинным особняком, а дальше шло несколько небольших частных домов с крохотными газончиками перед крыльцом, и снова современная многоэтажка. Тем не менее чистота улиц и обилие цветов на клумбах, балконах, в кадках на асфальте и длинных горшках под окнами создавало впечатление благополучия. Домик Вилкоксов мне понравился, чем-то напомнил дедов, что я оставил в клановом районе Авока. Аккуратное двухэтажное здание, окруженное тонкой полоской газона и белым штакетником по колено. Через забор стояло более массивное здание семьи Шеридан, а дальше по улице был и особнячок Флауэров, что Финелла делила со старшим братом. Кеб высадил нас у крыльца Шериданов. Эйли быстренько сгоняла домой за ключом от двери и провела меня внутрь. Несмотря на то что и внешнее и внутреннее убранство дома мне понравилось, было видно, что здесь ценили комфорт, но запах стариков буквально въелся в ковры и мебель. Вопрос в принципе решаемый. У меня еще остался воздух в аметисте, а формулу заклинания очищения можно просчитать за час. Тем более что амулет на груди сигнализировал о наличии некоторых тайн в доме и разжигал мое любопытство. Мы были на кухне, я уже собирался согласиться, как заметил необычную настороженность Эйли. Брюнетка натуральным образом шевелила удлинившимися ушами. Это у какого зверя такие слуховые трубы? Если подумать, я так и не определил дух ее животного. На кошачьи и собачьи не похожи… Да это вообще не хищник. Коза? Так это не просто прозвище! Я жестом привлек внимание Финеллы, что увязалась вместе с нами, и достал пистолет. Эйли замахала руками, заставляя меня спрятать оружие, но я категорически отказался, показав, что буду бить рукоятью, и жестом спросил, откуда идет звук. Коза неохотно указала на дверь, выходящую на задний двор. Я на цыпочках подкрался к окну. В туфлях так тихо не получилось бы, а они меня за деревенский наряд ругают! Отодвинул краешек занавески. Кроме столика под яблоней в поле моего зрения ничего не попало. Я взялся за дверную ручку, бросил последний взгляд на Эйли и рывком отворил дверь. Быстрый взгляд не нашел противника, поэтому я сделал шаг и круто развернулся. – Замри! – Моя цель пряталась у стены под окном. – Кастет? – удивился я и поднял ствол пистолета вверх, но прятать оружие не стал. – Клинт? – удивилась вслед за мной Эйли. Ее уши вернули нормальную форму. – Ты уже и дома обворовываешь? – Коза!.. – начал он с эмоций, вскочил, но мой пистолет заставил его быстро взять себя в руки. – Кепку похитили. – В смысле? – спросили мы хором, но используя разные слова. – Он в Пабсет бегал, но на обратном пути почему-то забрел на территорию банды Горбуна, где его и сцапали. – Заберут деньги – отпустят, – сказал я. – Или что, за него выкуп требуют? – Хуже, они его… Ты откуда о деньгах знаешь?! – Видел его в Пабсете с вашим кошелем. – Почему хуже? – спросила Эйли. – Не убьют же. – Они его на откуп выставят! А-а-а, дрянь, вы не в курсе. Последних месяца два в трущобах пропадают люди. В основном старики, калеки и прочая бесполезная шваль, при этом алкашню и наркош никто не трогает. – Вампиры? – спросил я. Характерный почерк. – Да хрен его знает. Кто бы это ни был, орудует он в пятницу вечером. – Сегодня… – сказала Финелла, после чего задала один очень нужный вопрос: – Как именно происходит откуп? – Знаю только слухи. Горбун раздобыл старую позорную клетку. Вечером туда сажают узника, запирают на амбарный замок, а ключ вешают рядом. Они трижды проворачивали этот трюк. Первый раз посадили дешевую шлюху – она материлась хуже портового грузчика, а когда за ней пришли – визжала как свинья. Вторым был старый торчок, его не тронули, но клетку открыли. Придурок на радостях обдолбался опиумом и сдох уже к следующему вечеру. Потом закрыли беспризорника из новеньких. Тот старался вести себя тихо, но утром клетка оказалась пуста. – Я правильно понимаю, что тела пропавших не находили? – уточнил я. – Да… – Не ругайся, – механически попросил я, а для весу пригрозил пистолетом. Вампир – самый очевидный вариант, но есть еще одержимые, оборотни и куча более редкой дряни вроде оками, рейфов и ругару. Обычных психов, что решили уподобиться монстрам, со счетов можно сбрасывать сразу. Этим нужно признание и внимание. Они обычно выбирают себе кумиров из сверхъестественной братии и во всем им подражают. Плохо, что этот противник разумный, он не стал оставлять тело, по которому можно было понять его интерес. Что это: кровь, определенный орган либо смерть сама по себе? По этому интересу можно было бы строить предположения. – Я вызову такси! – вскинулась Эйли.