— А Ангел? — Она уже тридцать баксов выиграла. Прошу принять во внимание небольшую подсказочку: не стоит играть в покер с ребенком, который умеет читать мысли. Ничего, проиграют ей пару раз и быстро научатся. — А ты здесь давно? — спрашиваю я Мелани от скуки. Вообще-то, обычно я к людям с вопросами не особенно лезу, потому что а) не слишком им доверяю, б) мы обычно слишком быстро сматываемся, чтобы тратить время на расспросы и в) они чаще всего стараются нас укокошить. Так что чего с ними разговаривать? Единственные люди, которых я люблю, это моя мама и моя сводная сестра Элла. — Пять лет. Я стала членом этой Антарктической команды пять лет назад. — Зажав маленькую пластиковую бутылку в железной клешне, Мелани опускает ее на веревке за борт. — Но только не постоянно. У нас частное финансирование. Случается, что деньги кончаются, и приходится выкручиваться. Теперь ее очередь расспрашивать: — А вы давно в бегах? Доктор Мартинез предупреждала, что надо быть особенно осторожными и следить за вашей безопасностью. Решаю, что не будет особого греха, если я скажу ей всю правду: — Мы живем сами по себе уже два года. А бегаем от преследования… где-то месяцев шесть… Не знаю точно, кажется, что уже сто лет. Она сочувственно качает головой. В этот момент на палубу вылезает Ангел, распихивая по карманам пачку купюр: — Смотрите, киты! 37 — Чего? Ангел кивает на океан: — Киты! Мне всегда хотелось на них посмотреть. Мелани достает образец воды: — Ага, думаю, они тут могут скоро появиться. В этом регионе восемь различных разновидностей китов. — Не скоро, а сейчас. Мы их сейчас увидим! — Ангел перевешивается через перила. Мелани улыбается: — Потерпи, они обязательно скоро появятся. — Да нет же. Они уже здесь, — показывает Ангел на воду. — Им любопытно, что такое наш корабль. И еще они думают, что он ужасно воняет. — Что… — не успевает спросить Мелани, как из воды выпрыгивает громадина, какой я в жизни не видала. От неожиданности я ойкнула. Передо мной близко-близко, может, футов сорок от корабля, встала серо-черная кожистая стена, практически полностью закрывшая мне горизонт. Тело кита выросло из воды где-то на две трети и тут же плюхнулось обратно в океан со страшным плеском, чуть не перевернувшим нашу посудину. Ангел улыбнулась. — Это был горбатый кит. Горбатые киты — самые энергичные из китов. Они акробаты — ужасно любят попрыгать. Значит, ты думаешь, он любопытствует, кто мы такие? — Это ОНА. — Ангел рассеянно поправляет Мелани. — ЕЙ любопытно. Но их там в глубине много. Поль Карей сходит с капитанского мостика: — Вокруг нас стая горбатых китов. Я только что засек их эхолотом. Ангел с сожалением на него посмотрела, но промолчала. — Как-то не верится, что они такие огромные. Сколько же их там? — спрашиваю я ее. — Трудно сказать, — она задумалась. — Они все думают одновременно. Может быть, двадцать пять. Мелани недоверчиво морщит лоб, а Поль только пожимает плечами. — Там есть маленькие китята, — говорит Ангел. — Они хотят подплыть поближе, но их мамы не пускают. Взрослые киты знают, что кораблю здесь не место, потому что он сделанный, а не природный. Но они не сердятся. Им просто любопытно. Поль посмотрел на Ангела: — Ты любишь придумывать истории о том, что видишь? — Голос у него дружелюбный, и он совсем не пытается ее обидеть. Ангел серьезно на него смотрит: — Я ничего не придумываю. Ой! — Она поворачивается, и две секунды спустя еще один кит выпрыгивает из воды, даже выше и ближе предыдущего. И снова плюхается в воду. Смотреть на это ужасно интересно. — Он перед нами воображает, — комментирует Ангел. — Настоящий подросток. Мелани трогает ее за плечо: — Похоже, мы чего-то не понимаем. — Я не просто странная маленькая девочка, — говорит Ангел Полю, у которого слегка отвисла челюсть. — Вернее, я и есть странная девочка, но совсем не в том смысле, в котором вы думаете. — Я не думаю, — начинает было Поль, но Ангел его останавливает. — Вам должны были сказать или в каких-нибудь моих файлах должно было быть написано, что я слышу, что люди вокруг меня думают. Ангел с сожалением похлопала себя по карману с выигранными в покер деньгами. Видимо, ей стало или совестно, или жалко, что больше покерный трюк с этой командой не пройдет. — И не только люди, звери тоже. Я услышала, что думают киты, и вышла на них посмотреть. Поль и Мелани потеряли дар речи. Пора привыкать, с кем имеете дело, уважаемые коллеги. 38 Плыть три дня на «Венди К» из Аргентины в Антарктику было трудно. Сами на крыльях мы бы долетели часов за пять. Пару раз в день мы отправлялись в долгие полеты над океаном. Воздух был холодным, но не холоднее, чем на высоте в двадцать пять тысяч футов. Там тоже много ниже нуля. Оказалось, что холод в полете нам нипочем. А вот стоять на палубе — мороз до костей пробирает. Тотал в конце концов сломался и согласился на маленькую пуховую куртку. Акела, когда была щенком, носила ее в холода ниже восьмидесяти градусов по Фаренгейту. — Вижу землю! — вопит Газман с пятисотфутовой высоты. Там вдали, куда он показывает, виден как будто плывущий в океане белый остров. Майкл Папа прищурился, вглядываясь за горизонт: — Его скоро должно стать видно. Здесь воздух чистый и видимость отличная. — Нам он уже и сейчас виден, — объясняю я ему. — У нас очень хорошее зрение, по-настоящему орлиное. Он кивает, переваривая новую информацию, и я снова замечаю тот почти что завистливый взгляд, который время от времени бросают на нас все ученые. Раньше нашим способностям никто не завидовал. Оказывается, это даже приятно. Наверное, примерно так чувствует себя капитан победившей футбольной команды или королева красоты. — Только почему-то мне кажется, что он серый. Странно, я думала, что все покрыто снегом? — спрашиваю я Майкла. — Практически все. Но вдоль берега и на некоторых островах в океане есть тонкие полосы голых скал — там ледник оторвался от основной массы. А потом здесь ведь сейчас лето — в Южном полушарии все наоборот — поэтому льда и снега не так много, как обычно зимой. — Я еще вижу красные дома. — А я пока ничегошечки не вижу, — с сожалением качает головой Майкл. — Но ты права. Дома здесь обычно красят в красный или в ярко-зеленый цвет, чтобы они выделялись как можно больше. — Чтобы их в снегопад, что ли, можно было заметить? — Примерно так. Только снегопад здесь — это когда ураганный ветер носит по земле снег и лед. А новый снег здесь почти никогда не выпадает.