— Тудков Барсук, Ульф-ярл, — с достоинством ответил тот, расправив пальцами синие, как у князя Ольбарда, усищи. — Отпусти его, Тудков. Он больше не станет шалить. Скиди! — Ярл? — Подними его. Скиди ухватил «кандидата» за край затрещавшей рубахи и привел в вертикальное положение. Недоросль не сопротивлялся. Состояние «пыльным мешком по макушке». И пыль эта теперь понятно где. — В озеро его сунь. Пусть… Хмм… Еще разок помоется. А как ты думал, хускарл? Инициатива имеет. — Да, ярл! Недоволен. Но ему тоже полезно. Что-то он зазвездился, Скиди Оддасон. — Ульф, ну пожалуйста! — взмолилась Заря. Судьбу отрока она только что решила. И теперь желала показать мне, что, несмотря на проигрыш Скиди, с мечом она управляться не разучилась. — Князь? — Я повернулся к Ольбарду. Мы вроде беседовали. Отойти просто так — невежливо. — Конечно. Ульф, не возражаешь, если я погляжу? Не Ульф-ярл, а Ульф. Хороший знак. — Конечно. Твой взгляд точно лишним не будет, Синеус. — И Заре: — Пойдем, сокровище мое, покажешь дяде, как ты франкский меч тупишь. Фыркнула. Но промолчала. Боялась, передумаю. Опять-таки когда еще будет возможность показать дядьке, как она может. Да не с луком (это он уже видел), а с самой что ни на есть мужской снастью — мечом и щитом. Я постарался, чтобы зрелище вышло убедительным. Меч взял не свой, а учебный — тяжелый и не из лучшего металла. Оно и для клинка Зари полезней. Не выщербится и не затупится, если нечаянно не на плоскость, а на лезвие принять. Мне, кстати, такое тоже полезно. Заря быстрая. Очень. И мне с утяжеленным и посредственно сбалансированным железом тягаться с ней непросто. А я вдобавок еще и щит взял поувесистее и очень постарался дать Заре поработать в удобном для нее формате: подвижности не сковывал. Ольбард, понятно, видел начальную фору, которую я дал жене, но то, что я ей и в процессе немного помогал, вряд ли заметил. А остальные и подавно. Разве что кроме Харры. Стрекоза вырос в настоящего виртуоза. Я с ним тоже позвенел немного, и убедился, что он процентов на десять быстрее меня обычного. А что такое десять процентов в бою? Смерть. Твоя или врага. В общем, погонял я Зарю (а скорее, она меня) минуток десять, а взмок так, словно полчаса в шторм весло вертел. Понятно, лето, жарко, но все же. Что значит некачественное оружие. Вроде и тяжелее всего на килограмм, а вот. Потому мы все так франкские мечи и ценим. С ними куда меньше устаешь. В бою же «устал» означает — умер. Но это не бой, так что мы не умерли, а отправились купаться. А потом — в отведенную мне Ольбардом светлицу. А там вообще прохладно. Ветерок в окна задувает, деревом пахнет (терем всего год как надстроили), травкой свежескошенной. А если на травку простынку льняную постелить и опрокинуть на нее пахнущую солнцем и водой любимую женушку… Хотя правды ради: опрокинули меня. Но я не возражал. Смотрел вверх на мушиный хоровод в просочившейся меж стропил световой полоске и думал: даст мне Ольбард людей или не даст? Думал, впрочем, недолго. Секунд двадцать. Примерно столько, сколько понадобилось Заре, чтобы разобраться с завязками моих штанов. Заря глядела на спящего мужа. С любовью, но недолго. Потому что ее ждало дело, которое нельзя отложить до утра. Перун подсказал ей путь и сам повел ее по этому пути. Дал ей того, кто отдаст ей место в дружине Молниерукого. Она не сразу это поняла, но наверняка именно бог подсказал ей попросить у мужа в дар Перунова воина. Пусть Бивой и не из лучших варягов, но он варяг, воин, и он посвящен. Если Заря сделает так, что Бивой покинет священную дружину, это место по праву будет принадлежать Заре. В коридоре было темно, но где лестница, Заря и так знала. Лестница скрипучая. «Поющая», как говорил муж. Но если ступать правильно, у самых перил, то звук чуть слышен. Лишь в самом низу Заря сообщила громким шепотом: — Это я, дочь Трувора. Чтобы отрок-караульщик не всполошился. Во дворе — никого. Из людей. Пара сторожевых псов подбежала, обнюхала и убралась. Своя. Заря вынула из ящика один из деревянных учебных мечей. Понадобится. Еще разок опозналась с часовым и через узкую калитку выбралась за стену. От терема до кораблей — меньше полета стрелы, так что вскоре она уже перебиралась через борт «Клыка Фреки». Тут пришлось снова назвать себя. Пара дренгов из кирьялов караулили сторожко. Тот, кто был ей нужен, дрых между скамей. Заря пнула его в бок. — Просыпайся. — И добавила, вспомнив, как обозвал его Барсук: — Встал, негораздок! Бывший отрок с ворчанием поднялся. Руки у него были связаны за спиной (Заря попросила), волосы всклокочены. Ростом он был повыше Зари, но ненамного. Что происходит, он спросонья не понимал. Но получив звонкий шлепок деревяшкой по ягодице, сообразил, что требуется. Перевалился через борт на причал. — Пошел, пошел! — покрикивала Заря, направляя бывшего отрока к корабельным сараям. Там — хорошее место. Никто не помешает уроку. Как раз луна взошла. Посветлее стало. — Стой! Повернись спиной! Подчинился. Заря вынула из кармашка на голенище засапожник, одним движением рассекла веревки и сунула нож обратно. Для такого, как этот, железа не потребуется. Хватит палки. — Повернись. Стоит, пялится. Гадает, наверное, зачем она его позвала. Света луны хватило, чтобы Заря увидела, как расширились у негораздка ноздри. Даже угадала почему. От нее изрядно пахло брачным ложем. — Напомни, как тебя звали? — попросила Заря, покачивая зажатой в правой руке деревяшкой — ученическим мечом. — Бивой, — буркнул негораздок. — Сын… — Чей ты сын, не важно, — перебила Заря. — И имя теперь у тебя Бишка. Негоже холопу воинским именем зваться. — Я не холоп! — взвился бывший отрок. Руки Заря ему не просто так развязала, а с умыслом. Чтобы ощутил свободу и взыграл. Так чужих жеребцов объезжают. Сначала дают волю почуять, а потом принуждают к повиновению, чтобы забыли прежнее и ходили под хозяйским седлом. Вот и с этим так. Дать вздыбиться, а потом пригнуть к земле. Он и пригнулся. Задохнулся и скрючился, когда деревяшка воткнулась ему в солнечное сплетение. — Холоп, холоп, — заверила Заря, цепляя его деревяшкой под подбородок и вынуждая выпрямиться. — Ольбард отдал тебя моему мужу, а муж подарил мне. — Я свободный… варяг… — просипел парень. — Нельзя так… — Разогнулся он с трудом. Но урока не понял. — Нельзя свободного… так. — Еще как можно! — Заря засмеялась. И ткнула его деревяшкой. На этот раз куда сильнее. «Свободный варяг» рухнул наземь, свернулся ежиком и долго не мог вдохнуть, разевая по-рыбьи рот и тараща на Зарю полные ужаса глаза. На этот раз поднимать его Заря не стала. Дала немного отлежаться, снова задышать… И ткнула палкой в бок. Парня снова скрючило. Но теперь отлеживаться ему Заря не позволила. — Сел, негораздок! Не послушался. Сразу. Заря сделала вид, что собирается снова ткнуть, и он сел. Кривясь и шипя, но сел. — Как тебя зовут? — снова спросила Заря. — Бив… Тычок, и он снова корчится на земле. — Сел! Как тебя зовут? — И через мгновение еще один тычок: — Долго думаешь! Сломался, пробормотал, втягивая голову в плечи: