Кларисса больше не возражала. Она схватила профессора Анемон за руку и выскочила вместе с ней из театра через восточный выход, обогнув по дороге Софи. Теперь в освещенном призрачным зеленоватым светом театре Сказок остались только двое – Софи и леди Лессо. – Вы говорили, что хотели бы видеть меня легендарной Королевой, – сказала Софи, с трудом сдерживая ярость. – Говорили, что хотите, чтобы я вернула Злу его былое величие. Говорили, что хотите видеть меня счастливой! – Это действительно так, – спокойно ответила леди Лессо. – Тогда почему вы предали меня и того, кто делает меня счастливой? – прорычала Софи, направляясь к декану. – Потому что, наблюдая за тобой все эти годы в школе, я убедилась, что ты счастлива только рядом с одним человеком, Софи, – не теряя выдержки, сказала леди Лессо. – И этот человек не Рафал. – Ну, если вы до сих пор того не знаете, должна сообщить вам, что мы с Тедросом… – Но это и не Тедрос. Софи остановилась, озадаченно склонив голову набок. – Твоя душа счастлива только тогда, когда ты вместе с Агатой, Софи, – сказала леди Лессо. – Без нее тебе никогда не знать покоя. И счастья тоже. Сидя за дверью, Агата широко распахнула глаза. То же самое сделала стоящая в зале Софи. – Но вы же сами говорили, что она мой немезис, моя роковая соперница, – презрительно усмехнулась Софи. – Говорили, что я должна убить ее, если смогу… – Говорила так потому, что знала: ты не сможешь, – перебила ее леди Лессо. – Агата действительно твой немезис, но лишь потому, что ты всегда считала, будто она отбирает у тебя твое «долго и счастливо». Ты всегда думала только о своем «долго и счастливо». То пыталась ради этого Тедроса заполучить, то заменяла его Рафалом. Но что, если в твоей сказке все не так, как ты вбила себе в голову, Софи? Что, если твое «долго и счастливо» никак не связано с парнем, которого полюбишь ты и который полюбит тебя? Что, если твое «долго и счастливо» все это время таилось внутри тебя самой, только ты этого не знала? – Леди Лессо пристально посмотрела на Софи и продолжила: – При таком раскладе Агата не становится ни твоей соперницей, ни врагом, не так ли? Немезис – это тот, что становится сильнее, когда ты теряешь силы, и наоборот. Но когда вы с Агатой вместе, вы обе становитесь сильнее. Обе. Без тебя Агата не смогла бы открыть свое сердце Тедросу. А ты без Агаты не смогла бы найти единственно правильное окончание для своей сказки, где ты отпускаешь Агату в Камелот вместе с Тедросом, зная, что ее счастье – это и твое счастье. Неужели ты и теперь не понимаешь, Софи, что единственный твой немезис – это ты сама? Потому что прежде, чем искать «долго и счастливо» с кем-то другим, нужно найти его с самой собой. Так, как это делала Агата до того, как встретила тебя. – «С самой собой»? То есть одной? – покачала головой Софи, все сильнее распаляясь с каждым словом. – То есть вы считаете, что мое «долго и счастливо» – это остаться в одиночестве? А я думала, мы с вами похожи. Думала, что вы злая. Ошибалась. – Почему же ошибалась? Я действительно злая. Даже злее, чем ты думаешь, – ответила леди Лессо. – Просто дело в том, что мы с тобой по-разному понимаем суть Зла. – Понимать суть Зла… На вашем языке это означает стать шпионом Добра, так, наверное? – горько усмехнулась Софи. – Нет. Это означает, что следует принимать Добро как силу, равную Злу, – сказала декан. – Это и есть настоящая злая любовь, Софи. Знать, что Добро имеет право существовать и бороться за свое счастье точно так же, как и Зло. Потому что в конечном итоге Добро и Зло неразрывно связаны друг с другом и не могут существовать поодиночке. Каждое Добро рождается из Зла, любое Зло – из Добра. Так, например, смерть твоей матери подтолкнула тебя на поиски своего исинного счастья. Точно так же «долго и счастливо» Агаты с принцем поможет и тебе найти ваше общее «долго и счастливо». Это и есть то равновесие, на котором держится наш мир. Равновесие, которое позволяло Директору школы оставаться юным все те годы, пока он относился к своему брату как к равному и любил его, хотя и считал соперником. – Да что вы вообще знаете о любви?! – крикнула Софи. От гнева ее лицо пошло красными пятнами. – Взгляните лучше, что вы сделали со своим собственным сыном! А почему? Да потому что боялись, что он убьет вас… – Не меня, – перебила ее леди Лессо и с печальной улыбкой пояснила: – Я никогда не боялась, что он убьет меня. Я боялась, что он убьет единственного человека, который еще дорог мне в этом мире. Софи ничего не сказала, она выглядела обескураженной. – Какой, по-твоему, была основная причина, по которой я согласилась стать, как ты выразилась, «шпионом Добра»? Проще говоря, почему взялась помогать Мерлину? – спросила декан. – Потому что это давало мне шанс улучить подходящий момент, чтобы освободить из Ледяной Тюрьмы Клариссу Доуви. Мою лучшую подругу. Мою Агату. – И вы… Вы предали Зло ради подруги? – побледнела Софи. – Как и ты должна будешь это сделать, когда придет время, – спокойно кивнула леди Лессо. – Потому что «долго и счастливо» твоей подруги станет и твоим собственным «долго и счастливо», если ты позволишь себе найти мир и покой в одиночестве. Вот так закончится ваша сказка и закроется ваша книга. Вот твое настоящее «долго и счастливо», Софи. Единственное счастье, за которое ты и должна бороться. Лицо Софи застыло, только ресницами она хлопала все чаще и чаще. Агата слушала их разговор, сидя за западными дверями театра, и с каждой минутой ее голова светлела, мышцы расслаблялись и оживали, казалось, что слова леди Лессо снимают боль, действуют как лучшее лекарство. Со своего места она могла видеть изумрудные глаза Софи, и на мгновение ей показалось, что их выражение стало прежним и вместо Королевы Зла она увидела свою старую лучшую подругу. Но в следующую секунду это выражение исчезло, взгляд Софи сделался жестким, и в глубине глаз вновь загорелись злые желтые огоньки. – У меня больше нет подруги, – холодно заявила она. – У меня есть любовь. Настоящая любовь, которая будет длиться вечно. И я никогда не буду одна. – Ах, если бы ты могла видеть себя со стороны, Софи! – печально и нежно, совсем по-матерински сказала леди Лес-со. – Ты никогда еще не была такой одинокой, как теперь. Софи, оскалив зубы, метнула в голову леди Лессо сгусток розового пламени, но декан легко отразила его, и заклинание, срикошетив, ударило в саму Королеву Зла. Софи покачнулась и невольно отступила к краю тюремной ямы. Чувствуя, что теряет равновесие, она, безмолвно прося о помощи, протянула леди Лессо руку, начиная опрокидываться назад… Леди Лессо своей руки ей не протянула. Софи рухнула в затянутый туманом провал и упала, больно ударившись ребрами о покрытый морозным инеем пол. Перекатившись на бок, Софи слышала теперь только собственное хриплое дыхание да эхо шагов леди Лессо, удаляющихся в сторону восточного входа в театр. Софи медленно встала на ноги и подняла голову, осматривая высокие отвесные стены ледяной темницы. Сквозь щель над ее головой из театра проникали струйки теплого воздуха. Потрясенная тем, что декан ее бросила, Софи опустила голову и взглянула на уходящие влево и вправо ряды отсвечивающих голубым ледяным блеском могил. Затем, вцепившись в обломки бывшей гробницы профессора Анемон, она подтянулась, пытаясь выбраться из Ледяной Тюрьмы, однако до верхнего края стены все равно оставалось еще не меньше двух метров. – На помощь… – глухо прошептал чей-то голос. – Помоги мне… Софи обернулась и увидела Арика. Он приткнулся в темном углу Ледяной Тюрьмы со связанными руками и ногами. На виске у него, в том месте, куда ударила отлетевшая от гробницы профессора Анемон ледяная глыба, алела ссадина. – Прошу, помоги… – хрипел Арик. – Я выведу нас отсюда… Обоих… Только развяжи меня… Честно говоря, этот бандит никогда не нравился Софи, однако выбор у нее, следует признать, был невелик. Не раздумывая, она наклонилась над Ариком и пережгла связывавшие его веревки своим светящимся пальцем. Мыча от боли, Арик поднялся, распрямляя затекшие ноги. – Подсади меня из той разломанной гробницы, чтобы я мог дотянуться до края сцены, – сказал он. – Я выберусь, а затем вытащу тебя. – Нет, это ты меня подсади. Я выберусь отсюда первой, – возразила Софи. – Тебе меня не вытянуть, я слишком тяжелый, – ответил Арик. – Арик… – У нас нет времени на разговоры, Софи. Софи сердито выдохнула и воткнула острый носок своей туфли в ледяной край бывшей гробницы профессора Анемон: – Опирайся на мою ногу. Живее. Арик встал ногой на бедро Софи, сильно оттолкнулся (Софи поморщилась от боли), подпрыгнул, дотянулся до верхнего края стены, уцепился и наконец выбрался на сцену. – Теперь меня тяни! – рявкнула Софи. – Шевелись же! Арик наклонился над проемом, с усмешкой взглянул на Софи, затем взмахнул своим светящимся пальцем, и края проема вновь начали смыкаться. – Что ты делаешь?! – крикнула Софи. – Если бы не ты, готовить армию поручили бы мне, – ответил Арик. – И тогда бы мы уже выиграли войну. Он исчез из виду, было слышно, как удаляются в сторону восточного входа в театр его шаги, потом тяжело хлопнула дверь, и все стихло. А Софи осталась в Ледяной Тюрьме, дрожа от страха. Она направила светящийся палец вверх, выстрелила лучом розового света, надеясь остановить смыкающийся потолок, но ей не хватило сил. Наверное, это и не удивительно, если учесть, в каких смятенных чувствах находилась Софи после разговора с леди Лессо, а эффективность магии, как мы помним, напрямую зависит от эмоционального состояния мага. «Ты никогда еще не была такой одинокой, как теперь», – эти слова декана не переставали звучать у нее в голове. – Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Щель в сцене неумолимо смыкалась, еще несколько секунд – и Софи будет замурована в Ледяной Тюрьме, и никто не узнает, куда она пропала и где ее искать, даже Рафал, даже… – Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Прошу! Сверху на лицо Софи неожиданно упала тень. Софи подняла голову и увидела протянутую ей руку. – Хватайся за меня! – прокричал знакомый голос. Софи ахнула и застыла, глядя на Агату. – Живее, Софи! Сейчас она закроется! Софи моментально протянула руку, лучшая подруга схватила ее и потянула вверх… Рука выскользнула из руки, и Софи свалилась вниз. Снова вскочила на обломки ледяной гробницы, снова схватилась за руку Агаты… Слишком поздно. Просвет почти закрылся. Агате не хватит времени, чтобы вытащить Софи. Одно из двух – либо Агата должна будет вновь отпустить Софи, либо ее саму расплющит краями сцены… – Не бросай меня здесь! – лихорадочно выдохнула Софи. – Пожалуйста! Агата в отчаянии посмотрела вниз, на руку Софи, которую держала в своей ладони… Кольцо Директора школы на пальце Софи блеснуло, словно последний лучик надежды спасти другого человека – принца, отчаянно сражающегося сейчас за свою жизнь. «Не подведи нас, а уж мы-то с Тедросом тебя не подведем», – вспомнились Агате слова Ланселота, сказанные им на прощание. – Не подведу, – выдохнула себе под нос Агата. Она задержала дыхание – и решительно спрыгнула вниз, в зеленоватый туман. Вместе со своей подругой повалилась на покрытый инеем пол тюрьмы. А еще через секунду над их головами с сухим стуком сдвинулись края сцены.