Сила магии напрямую зависит от силы эмоций мага. Вот и ответ. Агата представила своего прекрасного, отважного принца, сошедшегося посреди леса Стимфов в смертельном поединке с непобедимым Директором школы. Представила храброго Ланселота, который так мечтал живым вернуться домой, к своей любимой и любящей Гвиневре. Подумала о благородных, неустрашимых старых сказочных героях, рвущихся в бой с ожившими злодеями, забыв про свои года и болячки. Она посмотрела на небо, по которому расплывались бледные клубы дыма, пробивавшегося сквозь дырявый защитный барьер Гавальдона. Этот барьер не должен рухнуть. «Я нужна им, – подумала Агата. – Я нужна им всем, чтобы уничтожить проклятое кольцо». Кончик пальца Агаты засветился золотистым огнем, грудь наполнил сладкий долгожданный воздух. Крича от боли, Агата свернулась клубочком, а затем медленно поднялась на колени. Первые несколько метров она так и проползла по грязи на четвереньках, ничего не видя перед собой, и потому едва не забрела в смертоносные ядовитые воды озера. Вовремя остановившись, Агата развернулась и подняла голову. Софи уже взбежала по склону холма и как раз в эту секунду скрывалась за входной дверью старого замка Зла. Агата помнила, как огромен этот замок, сколько в нем укромных уголков. Если дать Софи спрятаться там, ее потом не найдешь до самой ночи, которая в таком случае грозит стать вечной. Агата тревожно взглянула вверх и увидела едва заметный на черном небе склоняющийся к закату бледный крошечный диск солнца. У нее осталось часа два, не больше. Огромным усилием воли Агата заставила себя подняться на ноги. Поковыляла – иначе не скажешь – вдоль озера и дальше, вверх по грязному скользкому склону холма, к раскрытым настежь дверям замка. «Я найду ее, – стиснув зубы, повторяла Агата. – Я должна ее найти!..» Она вошла в фойе, добрела на расползающихся на каменном полу ногах до увешанной старыми портретами стены и обессиленно привалилась к ней. В замке стояла мертвая тишина, слышно было лишь, как падают на пол с портретных рам просачивающиеся откуда-то сквозь стены капли воды. Софи, само собой, давным-давно и след простыл. В голове стучало, в глазах двоилось, но Агата упорно шарила взглядом по пустому фойе, по лестницам, поднимавшимся отсюда к башням… «Мне и шага больше не сделать. Не смогу, – подумала она. – Но как же я тогда найду ее?» Агата прислонилась к стене, пытаясь собраться с мыслями… Голоса. Она услышала голоса! Чуть различимые, они доносились из-за высоких двустворчатых дверей театра Сказок, расположенного за дальней стеной фойе. Борясь с тошнотой, Агата поползла через фойе на животе, словно морж, покрываясь потом, едва шевеля все еще плохо слушающимися руками и ногами. Двери были слегка приоткрыты, и когда Агата доползла до них, она смогла заглянуть в щель между створками. На каменной сцене темного театра Сказок, над огромной трещиной, под которой открывалась глубокая Ледяная Тюрьма, склонились, стоя на коленях, леди Лессо и профессор Кларисса Доуви. Из морозной глубины поднимались клубы зеленоватого фосфоресцирующего тумана, освещавшего лица деканов. Со своего места – от западного входа в театр – Агате было хорошо видно, что Доуви с помощью волшебной палочки пытается растопить одну из ледяных гробниц в стене тюрьмы, а леди Лессо помогает ей – колет каблуком снятой с ноги туфли лед, в котором заточена профессор Эмма Анемон. – Рот ей освободим в самую последнюю очередь, дорогая, – сказала Доуви, перекрывая своим голосом приглушенные крики профессора Анемон. – Мне будет спокойнее делать свою работу, если я не буду слышать крики Эммы. Седой пучок на затылке Доуви потемнел от воды, мокрым было ее зеленое платье – несомненно, ее саму только что освободили из такого же ледяного куба. Но несмотря ни на что, улыбка на лице профессора была, как всегда, лучезарной. Возможно, Кларисса моментально забыла обо всех пережитых мучениях, как только увидела перед собой родное лицо своей лучшей подруги. Тем временем на полу затянутой морозным туманом расщелины Агата заметила привязанного к стене Арика. Сейчас он, несмотря на свой огромный рост и могучие мускулы, вовсе не казался грозным или страшным. Арик корчился, извивался, а на лбу у него горела вырезанная красная надпись «отморозок». – Мама, умоляю тебя! – орал замороженный отморозок Арик, но леди Лессо не обращала на сына никакого внимания. – Может быть, запечатать Арика в его спальне, так же как и остальных злых преподавателей? – спросила профессор Доуви, глядя на свою зашипевшую у нее в руке волшебную палочку, которой она продолжала плавить лед. – Нам же нужно просто продержать их взаперти до тех пор, пока не будет выиграна война, и… – Арик останется в Ледяной Тюрьме, – не дала ей договорить леди Лессо. – Мамочка, прости меня! – захныкал Арик, но леди Лессо даже не взглянула в его сторону. – Хотя он и мерзавец, но это все-таки твой сын, – вступилась за Арика профессор Доуви. – И оставить его в Ледянке – это как-то… – Еще немного – и я, пожалуй, начну жалеть, что освободила тебя, – прикрикнула на нее леди Лессо. Профессор Доуви надулась и переключила все свое внимание на волшебную палочку, которая снова зашипела у нее в руке. – Что там делал Мерлин моей палочкой? – недовольным тоном сказала она. – Знала бы – не отдала бы ее той крысе… – Тогда я сама забрала бы ее у тебя, – спокойно заметила леди Лессо, поправляя выбившуюся на лоб прядь. Доуви молча уставилась на подругу. – А кто, как ты думаешь, впустил ту крысу в Ледяную Тюрьму, Кларисса? Кто показал ей, где тебя найти? – вздохнула леди Лессо. – Приятно все-таки сознавать, что старческий маразм разрушил мои мозги не так сильно, как твои. – Когда ты впадешь в маразм, я приду, чтобы напомнить тебе все, что ты мне сегодня наговорила. – Не придешь. К тому времени тебя уже не будет на свете. Агата слушала, как они подтрунивают друг над другом, и ей ужасно хотелось броситься на сцену и обнять милых деканов, но она все еще не пришла в себя настолько, чтобы подняться с пола. Попробовала крикнуть, но тоже не смогла – горло словно было заткнуто пробкой. Вот так, беспомощно сидя на полу, Агата наблюдала за тем, как ее добрая фея-крестная наклонилась над краем расщелины и на пару с леди Лессо вытащила из ледяной могилы профессора Анемон. Арик остался выть и метаться внизу. – Все равно не понимаю, каким образом нам в войне может помочь профессор науки прекрасного, – пыхтя, заметила леди Лессо, помогая Клариссе Доуви усадить Эмму Анемон на сцену. – Эмма не профессор, Эмма – подруга, – ответила Кларисса, вытирая вспотевший лоб. – Подруга, которая оказала мне честь, назвав свое имя. – А моего имени даже мой сын не знает, и я предпочитаю хранить его в тайне, – сказала леди Лессо. – Правда, если бы оно было таким же скучным, как «Эмма», скрывать его, пожалуй, не было бы причин. Кларисса Доуви фыркнула от смеха. Тем временем преподаватель науки прекрасного ожила. Первым делом она, разумеется, вытащила из кармана зеркальце и принялась разглядывать свое отражение, дико тараща глаза и удрученно покачивая всклокоченной головой. – Во что я превратилась?! Во что превратилась?! – приговаривала она. – Разве это я? Это какая-то бледная тень прежней меня. – Это тень, за которую мы будем сражаться, Эмма, и которая будет сражаться вместе с нами, – торжественно объявила Кларисса. Она помогла Эмме подняться на ноги и повела ее к восточному выходу из театра, в противоположную от Агаты сторону. – Поторапливайся! Мы должны как можно скорее добраться до леса Стимфов и помочь Мерлину. А солнце, между прочим, уже садится… – Погодите, – сказала леди Лессо. Она задержалась на краю светящейся Ледяной Тюрьмы, глядя на своего сына, сидящего связанным на покрытом инеем полу. – Кларисса, ты уверена, что никто не может открыть Ледяную Тюрьму, кроме деканов Зла? – Только деканы Зла и старшие их по должности, причем сделать это они могут только снаружи, если ты про Арика. А я, например, или мои коллеги – преподаватели Добра, открыть Ледянку вообще не могут. Даже при всем желании. – Прошу тебя, мама! Помоги! Я тебя больше никогда не трону, обещаю! – продолжал надрываться Арик. – Пожалуйста, не бросай меня одного опять! Я буду хорошим… Я буду добрым сыном… Леди Лессо замерла, глядя на него. – Подумай хорошенько, Лессо, – сказала профессор Доуви. – Я верю, что он изменится. Я верю, что материнская любовь… – Вот в этом и состоит разница между Добром и Злом, Кларисса, – печально сказала леди Лессо. – Мы, злые, знаем, что любовь далеко не всегда гарантирует счастливый конец сказки. Она еще раз взглянула на сына и твердо сжала губы. – Нет, мама, нет! – забился Арик, все прочитав по ее лицу. Леди Лессо вытянула палец, и потолок Ледяной Тюрьмы начал медленно смыкаться. Арик завыл от ужаса, и его вой разнесся по всему театру. На мгновение леди Лессо дрогнула, на глазах у нее блеснули слезы. Потом она почувствовала прикосновение теплой руки Клариссы, выпрямилась и смахнула слезы со щеки. – Пойдемте, девочки, – ровным голосом сказала она, отворачиваясь от закрывающейся тюрьмы. – Мерлин ждет нас… Яркий розовый луч сверкнул в темноте, пронесся мимо профессоров и остановил смыкающиеся края Ледяной Тюрьмы. Поток жаркого света наткнулся на опустевшую нишу профессора Анемон, вырвал оставшийся на ее стенке кусок льда и обрушил его прямо на голову скорчившемуся внизу Арику. Смыкавшиеся стенки Ледяной Тюрьмы остановились. Пораженные леди Лессо, профессор Доуви и профессор Анемон медленно повернулись к вошедшей через восточные двери театра Софи. Палец на руке Королевы Зла ярко пылал розовым светом. – Вы никуда не пойдете, леди Лессо, – холодно заявила Софи. Агата глухо застонала, сидя на полу с наружной стороны западного входа в театр. Даже отсюда она видела, как блестит кольцо на пальце ее подруги… Кольцо, которое необходимо уничтожить, чтобы спасти жизнь Тедросу… Вспомнив о своем принце, Агата потянулась к дверной ручке, чтобы очутиться внутри театра… «Но что, если я ввалюсь внутрь и отвлеку на себя внимание учителей, а Софи использует это, чтобы напасть на них?» – подумала она. Агата понимала, что если начнется борьба, ничем помочь своим преподавателям она не сможет. Ну какой из нее сейчас боец? И она неохотно осела назад на пол. – Бери Эмму и вместе с ней спеши в лес Стимфов, Кларисса, – приказала леди Лессо. – Но… – начала было профессор Доуви. – Немедленно сделай это, – перебила ее леди Лессо.