Анадиль тоже пришлось поначалу помучиться с Джеком и Брайер Роуз. («Они же влюблены, поэтому не упрекай Мерлина, что он не стал разделять их», – сказала по этому поводу Дот, на что Анадиль раздраженно ответила: «Ну да, они друг без друга в туалет не ходят, а мне теперь возись с ними!») Так что Анадиль пришлось не только возиться с двумя влюбленными стариками-маразматиками, но и готовиться к возможной схватке сразу с двумя злодеями-зомби: Великаном с Бобового стебля и Злой феей. Впрочем, как раз это ее не только не пугало, но, пожалуй, даже радовало, потому что давало возможность наконец доказать, что она способна на большее, чем просто быть на побегушках при великой и ужасной Эстер. Ради этого Анадиль была согласна и поработать побольше, и потерпеть заплесневевших Ромео с Джульеттой. Но тяжелее всего на первых порах пришлось Хорту. Последние несколько недель он был очень увлечен ухаживанием за Софи и даже не сразу сообразил, что один из появившихся в фермерском домике стариков – его смертельный враг. Пэн. Пэн! Поначалу Хорт вообще не узнал Питера Пэна, мальчика, который поклялся, что никогда не вырастет. Но вырос, вырос мальчуган, и полысел, и морщинами покрылся. Собственно говоря, Хорт понял, кто перед ним, лишь тогда, когда увидел сидящую на плече старика фею Динь-Динь, а поняв, похолодел. Оказаться в одной паре с героем, который убил его собственного отца на борту «Веселого Роджера»! С героем, из-за которого Хорт осиротел, когда ему едва исполнилось шесть лет, и призрак которого преследовал Хорта всю его жизнь! Не удивительно, что при виде Питера Хорт испытал шок, а потом гнев, вскоре сменившийся, правда, горьким отчаянием, потому что, мечтая все эти годы о дуэли со своим смертельным врагом, Хорт представлял Пэна самоуверенным, заносчивым, наглым юнцом. А каким он оказался на деле? Дряхлым, сереньким, заурядным – о такого Пэна Хорту и руки-то марать не хотелось. Вот тогда Хорт и почувствовал, в чем разница между ним и Директором школы. В отличие от него, Хорт был способен понять, когда старая сказка окончена и возвращаться к ней нет смысла. А раз нет смысла возвращаться, остается одно – двигаться дальше и писать новую историю. Короче говоря, бывшие враги в первый же день совместных занятий укололи кончики пальцев и смешали в знак примирения свою кровь. Хорт поклялся, что убьет капитана Крюка и уложит его назад в могилу, из которой выбрался этот мерзавец. В свою очередь, Пэн обещал прийти вместе с Хортом на могилу его отца, как только война будет закончена и они победят. На шестой день на занятия не пришли ни Золушка, ни Агата. Пока все остальные потянулись после завтрака в дубовую рощицу, старая принцесса, так и не переодев ночнушку, наладилась печь в духовке печенье. А Агата просто осталась валяться в постели, отвернувшись к окну и наблюдая за тем, как на лугу звенят мечами Тедрос с Ланселотом. После того памятного дня отношения между ее принцем и его матерью очень сильно изменились. Теперь Тедрос постоянно садился за стол рядом с Гвиневрой, помогал ей собирать грязную посуду после обеда или ужина, каждый вечер выходил вдвоем погулять с нею в саду. Забота и нежность, которые проявлял Тедрос по отношению к матери, глубоко тронули Агату, однако она решила не говорить об этом принцу. Почему? Да потому что она хорошо знала, что не стоит хвалить парней за то, что они делают. Скажешь – и они начинают смущаться, потом напрягаются и, как правило, никогда больше не делают того, за что их похвалили. Вот такие уж они, эти парни. А для себя Агата сделала одно удивительное открытие – наблюдая со стороны за матерью и сыном, она поняла, что Тедрос не только прекрасный принц и любящий сын, но станет к тому же великим королем. Разумеется, Агата рассчитывала, что такие же добрые отношения установятся и между Тедросом и его напарником. Но не тут-то было. Раскрасневшийся, вспотевший Тедрос раз за разом наскакивал на Ленселота, размахивая отцовским мечом, и точно так же раз за разом терпел поражение. Да не простое поражение, а унизительное, потому что рыцарь не просто отбивал атаки Тедроса, но проделывал с юным принцем разные издевательские штучки – то мочку уха ему кончиком своего меча расцарапает, то прядку волос отчекрыжит, то по пятой точке приложится плоской стороной клинка. Понятное дело, Мерлин поставил их двоих в пару, рассчитывая, что юный принц сможет многому научиться у бывалого, закаленного в боях рыцаря, но… Короче говоря, на шестой день таких тренировок принц превратился в разъяренного зверя, он набрасывался на рыцаря, беспорядочно размахивая Экскалибуром, лез на Ланселота так, словно хотел не за свои личные обиды отомстить, а дрался за честь своего отца и королевства… Этим утром Ланселот отделал Тедроса еще сильнее, чем в предыдущие дни. Когда Тедрос в очередной раз отлетел от противника и ткнулся лицом прямо в лежащую на земле коровью лепешку, Агата не выдержала и отвернулась от окна, а затем встала с постели, приняла ванну и не торопясь отправилась на кухню, надеясь найти там какую-нибудь оставшуюся от завтрака еду. – А вы сегодня разве не занимаетесь? – удивилась Гвиневра, ставя перед Агатой тарелку с остывшим омлетом и кружку с чаем. В раскрытую дверь кухни Агате была видна Золушка. Толстая принцесса слонялась по столовой, уминая горячее печенье. – Вы знаете, как идут дела у Тедроса с Ланселотом? – повернулась Агата к Гвиневре. – Так вот, по сравнению со мной и Золушкой они просто голуби. – Пойду другое печенье возьму, – громко проворчала из столовой Золушка. – Это сломалось. Агата не обратила на ее ворчание никакого внимания. – На самом деле мне очень нужно поговорить с Мерлином, – сказала она Гвиневре. – Шесть дней прошло. Может быть, вам известно, где он… – Разве ты не знаешь, Мерлин никого не посвящает в свои планы и никому не докладывает о своем местонахождении? – ответила Гвиневра. Агата выглянула в окно и нашла глазами движущиеся в недалекой дубовой рощице силуэты своих друзей – старых и молодых. – Ну да. Мерлин даже не рассказал нам, как он предполагает выиграть эту войну. Ведь на стороне Директора огромная армия зомби плюс ученики. У него бойцов в двадцать раз больше, чем у нас. – Мерлин не стал бы посылать детей на войну, если бы не был уверен в победе, – улыбнулась Гвиневра. – Или у него был бы выбор, – проронила Агата. Гвиневра перестала улыбаться и подлила в кружку Агате горячего чаю. – Ну, во всяком случае, он оставил нам свою шляпу, и уже за это спасибо, – с наигранной бодростью сказала Гвиневра. – Иначе я, наверное, просто не прокормила бы такую толпу. Бедная шляпа, она с нами буквально из сил выбивается, – она нежно посмотрела на шляпу, которая отдыхала сейчас на горшке с каким-то комнатным цветком, и, судорожно вздохнув, добавила: – Все помогают вам готовиться к войне. Кроме меня. – Ну зачем вы так! А кто моет, стирает, убирает за двадцатью гостями, включая дюжину слегка помешанных старых героев-маразматиков? Уж это ли не помощь? – сказала Агата. – Другое дело я. От меня никому никакого проку, это уж точно. Мерлин поручил мне самое важное задание, а я с ним не справляюсь. Именно поэтому мне так необходимо поговорить с ним, дать ему знать, что это задание нужно поручить кому-то другому, потому что я его провалю, не сумею заставить Софи уничтожить кольцо, и мы неизбежно проиграем войну. – Да, не вовремя он исчез, – вздохнула Гвиневра. Точно так же думала и Агата. Казалось, всю неделю никто, кроме них, не волновался из-за отсутствия Мерлина – считалось, что он обдумывает где-то в укромном уголке безупречный план, – однако когда старый маг не появился и на шестой день, ближе к ночи постепенно началась паника. – Время на исходе, и мы не готовы победить армию Тьмы только своими силами! – раздраженно заговорил Хорт, перекусывая около полуночи шоколадным печеньем вместе с Агатой, Тедросом и тремя юными ведьмами. (Вообще-то начинали они с имбирного печенья, а на шоколадное перешли после того, как Дот проснулась и присоединилась к ним.) – Начнем с того, что у нас даже оружия нормального нет! А есть только пара старых, завалявшихся у Ланселота ржавых тупых мечей да несколько плотницких ножей, которыми не то что зомби – крысу не напугаешь. Это при том, что убить ходячего мертвеца можно только огнем. А чем его палить? Чем с ним сражаться? Разве можно выиграть войну при таких условиях? – Выиграть? Ишь ты, куда тебя занесло! Давай сначала прикинем, как нам на эту войну вообще попасть, если Мерлин не объявится и не проведет нас через портал. Мы без него даже этого сделать не сможем, – сказала Эстер. Хорт согласно покивал головой, затем повернулся в сторону Агаты: – Это все твоя вина! Задвинула целую речь о том, что молодые и старики должны выступать заодно, застыдила нас, а у Мерлина, как я понимаю, и плана-то никакого никогда не было! – Моя вина?! – резко возразила Агата. – Что сказал Мерлин насчет плана войны? Он сказал «Предоставьте это мне», и сказал таким тоном, будто собирался вернуться за нами во главе огромной армии! В чем здесь моя вина? Разве я могла знать тогда, что пройдет неделя, а здесь не будет ни Мерлина, ни армии… – Откуда ей взяться, этой армии? – пожала плечами Ана-диль. – Добрые королевства нам помогать не собираются, забыла, что ли? – Дело не только в количестве народа, – сказала Эстер, покачивая в воздухе указательным пальцем. – Перед тем как нам удалось провести в школу Агату и Тедроса, мы несколько недель проговаривали, прорабатывали с Мерлином каждую деталь, помните? Сейчас ставки намного выше, чем тогда, а старика нигде нет. – А что, если он ранен? – спросила Дот, побледнев и прекратив жевать. – Или вообще умер? – Глупости не говори! – сердито одернул ее Тедрос. – Он вскоре появится. Все в порядке. Но Агата видела, что принц жует уже третье шоколадное печенье подряд, а если он ест печенье одно за другим, значит, нервничает, значит, не все в порядке. Далеко не все. Она накрыла своей рукой ладонь Тедроса – хотела успокоить своего принца. Его ладонь была мокрой от пота, и Тедрос поспешно отдернул ее. – Жарко здесь, – оправдывающимся тоном произнес он, хотя в комнате вовсе не было жарко. Так, чуть-чуть тепло, не более. Агата сделала вид, что ему поверила. – Я ничего не боюсь, – громко сказал Тедрос. – Даже если Мерлин совсем не вернется, я прикажу Леди Озера открыть портал. И сам возглавлю нашу армию в этой войне! – После того как Ланселот в очередной раз тебя с коровьими лепешками смешает, – ехидно ввернул Хорт. Вступать в спор насчет коровьих лепешек Тедрос не стал, просто потянулся за следующим печеньем. В дверной проем Агата видела собравшихся в столовой старых героев. Они сидели вокруг стола, на котором все еще были расставлены парами маленькие мраморные фигурки. Члены Лиги наверняка тоже вели похожий разговор – обсуждали исчезновение Мерлина и все, что из этого вытекает. – Давайте-ка лучше спать, – зевнула Дот. – Утро вечера мудренее. Ничего лучшего никто предложить не смог. Прошла пара часов, а Агата все еще лежала с открытыми глазами на расстеленном на полу в гостиной одеяле, прислушиваясь к звукам ночного дома – поскрипыванию, потрескиванию, похрапыванию. Свою кровать она отдала Дот, Анадиль и Эстер. Юные ведьмочки улеглись вповалку словно куклы, посапывали и время от времени роняли на лежащую рядом с кроватью Агату то подушку, то одеяло. Впрочем, Агата не могла уснуть не из-за падающих подушек. Она не переставая думала о том, что Мерлин совершил фатальную ошибку, так надолго оставив ее и Тедроса в этом волшебном месте. Ведь с того дня, когда Леди Озера укрыла их здесь, прошло почти три недели. И они погрузились в тихую, даже сонную жизнь, забыв, что в лесах гибнут легендарные сказочные герои, а простые – такие же, как она сама, – читатели постепенно теряют веру в Добро. Здесь над покрытыми сочной травой лугами ярко светит солнце, здесь много вкусной еды, здесь можно чувствовать себя в безопасности, недосягаемым для Зла… А в реальной жизни леса все сильнее окутывает тьма, укрепляет свои позиции армия Зла, а ее лучшая подруга сражается теперь на стороне Директора школы. Каким окажется покинутый ими мир, когда они вернутся в него через портал Леди Озера? Будут ли они с Тедросом готовы к тому, что их встретит на той стороне? Если, конечно, они пройдут сквозь портал. Если Мерлин когда-нибудь к ним вернется. Агата понимала, что если сейчас не заставит себя уснуть, то уже не уснет до самого утра. Она плотнее, с головой закуталась в одеяло и начала укладываться на бок… Что-то странное происходило с этим одеялом, очень странное. Агате показалось, что оно стало плотнее, чем было, от его ворсистой ткани вдруг пахнуло пылью. Когда глаза Агаты немного привыкли к темноте, она увидела простроченный пурпурными нитками шов… и расшитую серебряными звездами подкладку… Агата ахнула. Слушая, как грохочет в груди ее сердце, она проплыла по лиловому, усыпанному серебряными звездами небу и мягко опустилась на облако… Мерлин сидел на том же облаке и ждал ее. Агата по пояс погрузилась в белый туман, села, касаясь плечом плеча Мерлина. Какое-то время они оба молчали, глядя в бездонное небо Селестиума. Оказавшись рядом Мерлином, Агата сразу же почувствовала себя спокойнее и увереннее, даже несмотря на то, что сам старый маг выглядел осунувшимся и предельно уставшим. – Где ты был так долго? – спросила наконец Агата. – Навещал своего дорогого старого друга. – Шесть дней?!