29. Проваленные задания Тем временем далеко-далеко, в безопасном солнечном убежище, Агата лихорадочно обдумывала способы прибить Золушку. Мерлин поставил ее в пару с этой омерзительной принцессой точно так же, как поставил всех остальных молодых людей в пару со старыми сказочными героями. Агата понимала, что другого выбора у мага просто не было. Поставь он в пару с Золушкой Эстер, Анадиль или Хорта, они разнесли бы голову этой неуправляемой жирной хулиганке. Что вы говорите? Дот? Нет, Дот не вариант – Золушка раздавила бы ее как мошку. Отказаться от чести быть в паре с Золушкой Агата просто не успела, потому что сразу после собрания Мерлин исчез из фермерского домика Гвиневры и Ланселота, и с тех пор его никто больше не видел. Поначалу Агата искренне верила, что в самом деле сможет чему-то научиться у бывшей принцессы. Во-первых, Золушка была несколько моложе остальных героев. Во-вторых, у них обеих была одна и та же тайная фея-крестная – профессор Кларисса Доуви. Ну и в-третьих, если вспомнить хорошо известную историю Золушки, – разве им обеим в поисках настоящей любви не пришлось преодолевать неуверенность в себе? Но к концу недели Агата научилась только одному – считать до десяти каждый раз, когда ей хотелось проломить Золушке череп. И случалось это по сто раз на дню. Вот и сейчас происходило то же самое. – Это волшебная палочка, а не сковородка! – завывала Золушка, хлопая своими жирными щеками так, словно собиралась взлететь на них как на крыльях. – Пять дней прошло, а ты так и не научилась правильно держать ее, идиотка! – Потому что вы постоянно дергаете меня и сбиваете с толку! – крикнула в ответ Агата, пытаясь направить волшебную палочку профессора Доуви на Белого Кролика, который спокойно стоял под деревом и меланхолично жевал бутерброд с сыром. – Представляю, как ты начнешь психовать, когда на тебя двинется целая армия злодеев! – Будь у меня возможность поговорить с Мерлином, он бы понял, что нельзя было ставить нас с вами в одну… – Но Мерлина нет. Ах, какая жалость! – Да почему вообще именно я должна это делать? – сказала Агата. Волшебная палочка дрожала в ее руке так сильно, что от этого тряслась даже королевская корона у нее на голове. Вот-вот свалится. – Почему это не может сделать кто-нибудь другой? – Потому что по какой-то непонятной и явно ошибочной причине Мерлин вбил себе в башку, что именно ты должна заставить Софи уничтожить кольцо! – проорала Золушка своим похожим на звук полковой трубы голосом. – Хотя я думаю, что лучше было бы накрутить из тебя котлет, пожарить и предложить злодеям вместо трубки мира! Какое-то время они обе молча пыхтели, сердито глядя друг на друга. – Ладно, слушай сюда, ты, снайперша слепая. Нам нет никакого смысла влезать в эту войну, если ты не сможешь заставить Софи раздолбать ее проклятое кольцо, – заворчала Золушка. – А для этого ты должна будешь прижать Софи так, чтобы у нее не было другого выбора – или раздербанить кольцо на куски, или самой ласты склеить. А прижмешь ты ее только в том случае, если на самом деле будешь готова это сделать. Не будешь готова – не поверишь, что сможешь с ней справиться. А если ты в это не поверишь, то и она в это не поверит тоже. Дошло, талантливая ты наша? – Но зачем мне нужно тренироваться на кролике? Ему же будет больно, – возразила Агата, указывая рукой на неподвижную фигурку под деревом. – Агата, душенька, мы на войну собираемся, а не на танцы, – с трудом сдерживая себя, ответила Золушка. – Если ты какому-то кролику боишься сделать больно, как же ты тогда собираешься свою лучшую подругу в бараний рог скрутить? – А можно я просто оглушу ее с помощью заклинания? Почему обязательно нужно, чтобы с помощью волшебной палочки… – Потому что Софи ты своим жалким заклинанием не оглушишь и не испугаешь! Твоими школьными приговорками только лягушек в пруду пугать! – взвилась Золушка. – По-настоящему она испугается только волшебной палочки профессора Доуви, когда увидит, что ты собираешься шарахнуть из нее. А для особо тупых объясняю, что волшебной палочкой управляют точно так же, как и всей магией в мире, – четко зная цель и твердо веря в свои силы. Как ни странно, Мерлин почему-то решил, что ты способна и на то, и на другое. Ошибся, конечно, старик, но что поделаешь. Агата скрипнула зубами и безнадежно вздохнула: – Ладно. Один раз, договорились? Я делаю это один раз, и все. И отстаньте от меня. – Ну, если после всей фигни, которой ты тут занимаешься, у тебя хотя бы раз получится, это уже будет успех! – вскинула вверх свои пухлые ручки Золушка. Агата отвернулась от толстухи, медленно подняла волшебную палочку вверх и снова направила ее на Белого Кролика. Потом представила яростно сражающиеся вокруг нее армии Добра и Зла… представила, что судьба сражения – да что там сражения, всего мира! – находится в ее руках… Агата задержала дыхание и крепче сжала волшебную палочку. «Во имя Добра, – подумала она. – Я делаю это во имя Добра. И всего один раз…» И теперь вместо кролика она увидела перед собой Софи с горящими изумрудными глазами и пылающими щеками. Софи, которая столько раз пыталась стать частью Добра, но в конце концов примкнула к Злу. Вот так и должно будет все закончиться в их сказке. Она встанет напротив Софи, готовясь убить ее… Желая заставить Софи поверить, что она может убить ее… Чтобы помочь Софи в последний раз послужить Добру. Добро и Зло всего в одном взмахе волшебной палочки. Любовь и ненависть. Дружба и вражда. И все же Агата видела перед собой только свою подругу. Свою лучшую подругу. – Я не могу, – прошептала Агата, опуская волшебную палочку. – Я не могу сделать ей больно. Белый Кролик спокойно дожевал бутерброд. Золушка выхватила волшебную палочку из рук Агаты, небрежно взмахнула… Из кончика палочки вырвался яркий сгусток света и попал прямо в Белого Кролика, ударив его с такой силой, что сбил ушастого с ног. Старая толстуха Золушка сунула волшебную палочку назад в руки Агате и сердито буркнула, глядя ей в глаза: – Зря я тебя за королеву принимала. Какая ж ты королева! И она побрела к дому, оставив Агату наедине с лежащим под деревом Белым Кроликом. Но не только в паре у Агаты и Золушки ничего не клеилось, в других парах дела поначалу шли ничуть не лучше. Но, правда, только поначалу. Вначале Дот смутило, что Мерлин поставил ее в пару с Красной Шапочкой. («То, что мы с ней обе любим пироги и плюшки, еще не повод сводить нас вместе», – пожаловалась она Анадиль.) Гораздо хуже дела пошли после того, как выяснилось, что Красной Шапочке, собственно говоря, нечему научить молодую ведьму. – М-да, от волка тебе не убежать, и побить его ты тоже не сможешь, на известные старые трюки он второй раз не купится, – задумчиво размышляла Красная Шапочка. – Пожалуй, могу посоветовать только одно: столкнешься с Серым Волком, поступай как я – зови на помощь. Может, тебе подвернется какой-нибудь охотник. Или лесник. – И это все, что вы можете посоветовать? Звать на помощь и надеяться, что кто-нибудь окажется поблизости? Да, сильно, что и говорить. Красная Шапочка порылась в своей памяти и добавила, покраснев: – Тот лесник был очень симпатичный. От него пахло землей, смолой и кожей… – Послушайте, мисс… Шапочка, как только Серый Волк вас увидит, он, не теряя ни секунды, начнет переписывать вашу сказку на новый лад. Проще говоря, постарается сразу же перегрызть вам горло. Моя задача – не допустить этого, – огрызнулась Дот, подспудно отметив, что помимо пирожков им с Красной Шапочкой нравится один и тот же тип мужчин. – Если Волк убьет вас, Директор школы прорвет барьер, защищающий мир читателей. Мерлин же предупредил, что мы больше не можем потерять ни одного старого героя! Красная Шапочка прикоснулась пальцем к губам Дот и посмотрела на его кончик. – Шоколад. Это и есть твой злодейский талант? – задумчиво спросила она. – А что, если… – Нет, никак. Вы представляете, сколько энергии нужно потратить, чтобы превратить в шоколад лягушку или мышь? А вы про целого волка… – Кто сказал, что я имею в виду целого волка? – усмехнулась Красная Шапочка. Чем подробнее развивала свой план старая сказочная героиня, тем шире становилась улыбка на лице юной ведьмы. Только теперь Дот поняла, почему мудрый Мерлин поставил их с Красной Шапочкой в одну пару. Да, план Красной Шапочки был в самом деле хорош, а когда они в следующие четыре дня довели его до блеска, Дот уже начала вести себя так, будто они вместе его придумали. Тем временем Эстер билась с Гензелем и Гретель, которые оказались такими же неуклюжими, как их полунемецкий язык. – А ты, кажется, говорила, что у тебя с ними нет проблем, – заметила Анадиль, когда Эстер начала жаловаться ей на своих «фрицев». – Я имела в виду, что могу немного посидеть с ними в одной комнате. Но только молча. И по разным углам. Но общаться с ними! Поначалу прикованные к инвалидным креслам брат и сестра общаться с Эстер и тем более помогать ей отказались наотрез. Да и как еще они могли отнестись к дочери той самой ведьмы, которая в свое время пыталась зажарить и съесть их? («Интересно, она тоже жрать детей, как ее муттер?» – в первый же день спросил у сестры Гензель.) И все же, несмотря на не самое, мягко говоря, удачное начало, постепенно все трое начали осторожно находить общий язык. – Мы не есть друзья, так? – сказал Гензель, обращаясь к Эстер. – Но мы иметь общий цель, а именно – видеть твой муттер цурюк в могила. Ферштеен? – Повторяю в последний раз: эта тварь не моя мать, – отрезала Эстер. – Хммммм, – задумчиво протянула Гретель. – Однако, если твой мать-не-мать все еще считайт тебя свой дочка… Эстер поняла, что имеет в виду Гретель, и широко распахнула глаза от удивления. – Вас ист дас? – спросил Гензель, переводя взгляд с сестры на ведьмочку и обратно. – Я что-то нихт ферштеен… А Гретель и Эстер уже широко улыбались друг другу. – Юный федьма понимайт мой план? – спросила Гретель. – Яволь! – радостно взревела Эстер. – Мерлин тафайт нам способный ученица, – улыбнулась Гретель своему брату. Гензель продолжал хлопать глазами и по-прежнему ничего не понимал. – Малость умнее вашего брата, во всяком случае, – хихикнула Эстер. Гретель в ответ показала ей поднятый большой палец. У них понемногу все начинало налаживаться.