Софи тяжело сглотнула. – А теперь слушай сюда, лапочка, – жестко продолжила Агата. – Сейчас я принесу Экскалибур, и ты уничтожишь свое кольцо, как обещала. Уничтожишь его прямо здесь и сейчас, при мне. Усекла? Агата взялась за край портьеры, собираясь уходить. – Я не могу. Агата выпустила портьеру. – Я не могу этого сделать, Агги, – негромко повторила Софи. Куда только делся ее легкомысленный тон, куда испарились дружелюбные нотки! Теперь в голосе Софи чувствовалась сталь. Агата медленно повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Софи. Лицо Софи превратилось в странную напряженную маску – казалось, что она долго готовилась к предстоящему – наверняка нелегкому! – разговору, но сейчас никак не могла на него решится. – Думаю, проблема не в хороших манерах стариков, точнее – в их отсутствии? – спросила Агата. На лбу Софи блеснули капельки пота. – Я вижу сны, Агги. И во снах появляется… один человек. Мужчина с дьявольским лицом, которого я никогда раньше не видела. Если я уничтожу кольцо, он убьет меня, я знаю. – Сны? Так это сны тебя останавливают? Ерунда какая! – облегченно выдохнула Агата. Она боялась, что за отказом Софи уничтожить кольцо прячется что-то другое, намного хуже. – Нет, не ерунда. Тот человек из сна… Он знает меня. Я поняла это по его глазам, – неуверенно возразила Софи. – Он дает мне понять, что я не могу уничтожить кольцо. Сейчас, во всяком случае. – Но это же всего лишь сон, Софи! Сны лгут. – Еще до того как попасть в школу, мне снилось, что меня полюбит красивый парень с белыми как снег волосами, – и этот сон сбылся. Мне снилось, что ты станешь моей счастливой соперницей, – и этот сон тоже сбылся, – сказала Софи. – Нет, сны – они не просто так, они не ерунда и не ложь. В этом мире, во всяком случае. Агата посмотрела в перекошенное от страха лицо Софи и спросила: – Ну, и что же было в том твоем сне? Рассказывай. – Я поняла, почему тот человек остановил меня, – ответила Софи, поглаживая кольцо. – Он хочет, чтобы прежде я убедилась, что поступаю правильно. И только когда я буду уверена на все сто, тогда и смогу уничтожить кольцо. – Это все треп, Софи, – сердито сказала Агата. – «Если», «когда-нибудь», «после дождичка в четверг»… Она не договорила, заметив, что поглаживает Софи не кольцо, а татуированное под ним на ладони имя. ТЕДРОС Тедрос. Тедрос. Глаза у Агаты медленно полезли на лоб, до нее начали доходить правила игры. Софи уничтожит кольцо Директора только после того, как обретет нечто достаточно ценное, чтобы ради этого уничтожить его. И не раньше. – Агги? Агата пришла в себя и увидела, как Софи наблюдает за Тедросом сквозь дырочку в портьере. – Думаю, очень тяжело упускать такого принца, но ведь это была твоя идея – начать все сначала, не так ли? Ты сама согласилась отступиться от Тедроса. Сама предложила нам, всем троим, начать с чистого листа поиски своей любви, – улыбнулась Софи. – И вот теперь наша сказка может мирно подойти к своему счастливому концу… Благодаря тебе, Агги. Софи оторвалась от дырочки и обернулась к Агате: – Я уничтожу кольцо. Я убью Рафала, как обещала. И все твои добрые друзья – и старые, и новые – навсегда будут в безопасности. Но для этого я хочу, чтобы Тедрос дал мне шанс, который он обещал. Настоящий шанс. Ты что, думаешь, я не догадалась тогда, в башне, что он лгал, что только прикидывался, будто собирается дать мне этот шанс? Чтобы все было по-честному, мне нужно, чтобы он… поцеловал меня. Потому что только поцелуй не солжет и заставит Тедроса понять, кто его настоящая королева. Агата все отлично понимала, хотя и не могла вымолвить ни слова. Чтобы спасти Добро, она должна разрешить своему принцу поцеловать Софи. Или дать Софи поцеловать своего принца? А, какая разница! Короче, чтобы спасти Добро, она должна отдать лучшей подруге свое собственное «долго и счастливо». – Но… Но ты мухлюешь! – взорвалась она наконец, покраснев от гнева. – Думаешь меня облапошить? А до того, что я сама хочу, тебе, конечно же, нет никакого дела, да? И до того, чего хочет Тедрос, тоже? Ты не имеешь права влезать в чужие чувства! Стойко выдержав яростный взгляд Агаты, Софи ответила: – Я очень люблю тебя, Агги. И знаю, как сильно ты любишь Тедроса… Но ты… Ну скажи честно – какая из тебя королева? Агата моментально остыла, весь ее гнев куда-то испарился. – Я видела, как ты смотрела на него там, в башне, – продолжила Софи. – Ты не хочешь, не можешь быть его королевой. Ведь это означает, что ты наряду с ним должна будешь отвечать за судьбу целой страны. Отвечать до конца жизни! Ты только представь на минутку: за тобой каждый день, каждую секунду следят тысячи глаз, подмечают каждый твой жест, фиксируют любую, даже самую незначительную, ошибку… Тебя будут осуждать, и ты почувствуешь себя как когда-то в Гавальдоне, только в сотни раз хуже. Тедросу то и дело придется защищать тебя, объяснять, почему он выбрал своей королевой именно тебя, а не какую-нибудь более подходящую девушку. Чтобы в свою очередь защитить Тедроса, тебе придется замкнуться, забиться подальше от всех. Ты начнешь сомневаться, что Тедрос счастлив. А счастлива ли ты, начнет сомневаться Тедрос – такой поворот событий лишь дело времени. Напряжение между вами начнет нарастать, вы будете готовы вцепиться друг другу в глотку, вы оба начнете сомневаться, что когда-то любили друг друга. И кончится все тем, Агги, что в одну темную ночь ты тайком сбежишь из Камелота на свободу – точно так же, как когда-то сделала Гвиневра – и твой король останется один. Только подумай, как это подействует на Тедроса! И Тедрос закончит свою жизнь точно так же, как его отец, чувствуя себя брошенным и униженным. Это убьет его… Ты не можешь быть его королевой, Агата. Откажись от Тедроса. Ради его блага – откажись. Агата с отвращением отступила на шаг от Софи, и, брезгливо поморщившись, сказала: – Мы говорили не обо мне… А о кольце… И о твоем обещании. – Ты сама хотела бы сказать ему все это, я знаю, – прикоснулась к ее плечу Софи. – Возможно, в ответ он солжет тебе, скажет, что мой «второй шанс» не больше чем формальность, но поцелуй… Он-то не обманет. Короче говоря, если ты хочешь, чтобы я уничтожила кольцо, помоги мне завоевать сердце Тедроса! Агата отшатнулась и принялась искать рукой портьеру, но Софи удержала ее и заговорила вновь: – Когда книга с нашей сказкой закроется, ты увидишь, как все задумывалось с самого начала. Тедрос и я станем парой, он король, я королева Камелота. А ты, наша верная подруга и спасительница Добра, будешь счастлива наедине с самой собой, к чему ты давно привыкла. Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. По-прежнему считаешь меня ведьмой, да? Злой меня считаешь, верно? Но посуди сама, каким еще может быть счастливый конец нашей сказки, если нас трое? Давай начистоту. Тебе никогда не хотелось стать принцессой, а я всегда мечтала об этом. Ты не стремилась попасть в волшебную сказку, не искала любви с каким-нибудь красивым мальчиком. Да ты вообще о мальчиках не думала. И при этом ты никогда не чувствовала себя счастливее, чем тогда. Тебе было наплевать, что думают о тебе другие, ты никогда не сомневалась в себе и никогда ни за что не отвечала ни перед кем, кроме самой себя… Ну как ты сама не видишь? Только при таком окончании нашей сказки каждый из нас получит для себя самое лучшее будущее. И только такое окончание будет правильным. Последнее «долго и счастливо» нашей сказки, – Софи протянула руку и дрожащими пальцами погладила Агату по щеке. – Взгляни на меня, Агата… – Отвали, – задыхаясь, ответила Агата. Она вырвалась из рук Софи, вслепую нашарила край портьеры, рванула на себя, но не сумела раздвинуть плотную ткань, только запуталась в ней и вывалилась наружу, упав на песчаный пол пещеры. – А громче говорить вы не могли? – раздался недовольный голос Питера Пэна. Агата подняла голову и увидела, что рядом со стоящим на страже Хортом собралась вся Лига. При этом старики неуклюже делали вид, что оказались в этом месте случайно и вовсе не думали подслушивать. – Старики, как правило, становятся тугими на ухо, моя дорогая, – попрекнула Агату Красная Шапочка. – Мы почти ни слова не разобрали из того, о чем вы там говорили! Остальные старики из Лиги забормотали и закивали головами в знак согласия. А затем Агата увидела Мерлина. Он с непроницаемым лицом стоял в дальнем углу и теребил бороду. Мерлин был единственным, кто не приближался к Хорту, но при этом Агата догадалась, что он, и только он, слышал весь разговор между ней и Софи. Целиком, от первого до последнего слова. Великий маг, что тут скажешь. – Ну что? – спросил низкий звучный голос. Это был Тедрос. Он с надеждой улыбался, стоя рядом с принцессой Умой. – Софи готова сделать это? – спросил он. – Готова уничтожить кольцо? Тедрос заулыбался еще шире – похоже, был абсолютно уверен, что Агата смогла сделать то, что не удалось ему самому. Несмотря на все их ссоры, стычки, неудачи, принц продолжал верить в нее больше, чем в себя. У Агаты сладко заныло сердце. В эту, может быть самую ужасную в ее жизни, минуту, она любила Тедроса сильнее, чем когда-либо. Тедрос увидел выражение лица Агаты, и улыбка слетела с его губ: – Или… Или мы все же переезжаем в другое место? За плечом Тедроса Агата заметила гнома Юбу, он смотрел на прикрепленные к стене книги. Самые старые из сказок – не менее десяти – были раскрыты на последних страницах, и там появились рисунки, иллюстрирующие новые окончания всем известных историй. Жуткие, жуткие окончания, ужасные рисунки. Прекрасные принцессы с отрубленными головами, благородные принцы с выпущенными кишками, сваренные в суповом котле дети… При виде этих «веселых картинок» у Агаты подогнулись ноги. Да, Директор школы не дремал, не терял зря времени и все быстрее переделывал старые сказки на новый, злой лад. А значит, воскресшие злодеи вышли на охоту. Агата посмотрела на членов Лиги – все они пристально смотрели на нее. Бедные великие добрые герои, такие беззащитные перед надвигающимися силами Зла… Чье «долго и счастливо» важнее – их или ее? Проще говоря, стоит ли ее личное счастье их жизней? И будет ли она счастлива, вступив в битву с Софи за Тедроса? «Так же, как Гвиневра, – эхом прозвучало у нее в голове. – Ты кончишь так же, как Гвиневра». Из задумчивости ее вывело зеленое пятнышко, мелькнувшее в зеркале как всегда любовавшейся в него Золушки. Агата присмотрелась и увидела отражение изумрудно-зеленого глаза, наблюдавшего за Тедросом сквозь дырочку в портьере. Да, не только старые воскресшие злодеи вышли на тропу войны – молодые злодейки тоже. Агата ждала, что сейчас ее охватит гнев, заставит броситься на Софи, вцепиться ей в горло, борясь за принца…