Хорт усмехнулся. Времена изменились, и теперь все девушки увиваются за ним. Они любовались им, в открытую флиртовали при встрече, умильно улыбались издалека. Все, и всегдашницы, и никогдашницы. Так тебе и надо, надменная Софи! Так думал, точнее сказать – пытался думать, Хорт, потому что он обманывал себя и сейчас ноги сами несли его к окну. Облокотившись на подоконник, Хорт уставился на поднимающийся над Синим лесом шпиль башни Директора и против воли принялся размышлять, какой могла бы стать его жизнь, если бы рядом с ним была Софи. Представил, как они вместе правят всем Злом… Представил, покраснев, как он обнимает Софи, как целует ее… На его лбу выступили капельки пота. «Нет. Она всегда причиняет тебе боль. Только боль. Только страдание. Ты больше не любишь ее», – мысленно убеждал себя Хорт. Стиснув зубы, он оторвал взгляд от леса, собираясь лечь назад в кровать, – и вздрогнул, заметив краем глаза сверкнувшее в окне Директора золотистое пятнышко. Не просто золотистое, но особого, уникального оттенка – расплавленная медь пополам с янтарем. Хорт знал человека, чей палец может излучать этот неповторимый свет. Знал, потому что досконально изучил все, что связано с принцем из Камелота. Не знал Хорт только одного – как и почему этот свет мог появиться в окне башни Директора школы. Тедрос обхватил Софи за талию и приставил к ее горлу свой светящийся палец. – Тронешь Агату, и я убью твою Королеву, – предупредил он юного Директора, но в ответ Рафал лишь сильнее прижал клинок Экскалибура к шее Агаты. – Тедди… это плохое решение… – всхлипнула Софи. Двое юношей продолжали сверлить друг друга взглядами, и каждый еще крепче ухватил свою пленницу. Агата растерянно молчала, чувствуя прикосновение холодного как лед клинка. Ну и дела! Она, рискуя жизнью, пришла сюда спасать свою лучшую подругу от ужасного злодея, положившись на своего принца, – и что увидела? Увидела, как ее ненаглядный Тедрос стоит в разодранной в клочья рубашке, а Софи набивается ему в принцессы! Вот это да! – Я сказал, отпусти мою принцессу, – наливаясь краской, грозно повторил Тедрос. – Значит, теперь снова я твоя принцесса? Очень мило! – усмехнулась Агата, прижатая спиной к холодной бледной груди Директора. – А пару секунд назад ты, кажется, ворковал с другой своей избранницей? – Прекрати, Агата, – огрызнулся Тедрос, крепче прижимая светящийся палец к горлу Софи. – Рафал, отпусти ее, или я… – Что ты? – удивительно спокойно спросил Рафал, не сводя глаз с Софи. – Убьешь девушку, которую пришел спасать? Девушку, которая только что предложила тебе свое сердце? На лице Рафала не было и следа гнева, ревности или жажды мести – только холодная уверенность, заставившая Софи занервничать. – Прости, Рафал, – произнесла она. – Но на этот раз я должна сделать правильный выбор. Свой правильный выбор. – Предать свою лучшую подругу – это твой выбор?! – вспыхнула Агата, затем продолжила, переведя взгляд на Тедроса: – А ты тоже хорош! В глаза говоришь своей принцессе, что безумно ее любишь, а как только остаешься один, мигом забываешь о ней и флиртуешь с другой? – Я ничего плохого не сделал, только выслушал ее. Разве я не должен был ее выслушать? – сердито откликнулся Тедрос. – Софи сказала, что пойдет с нами, но только в том случае, если я дам ей второй шанс. По-моему, вполне справедливое требование, или я не прав? – Второй шанс?! – фыркнула Агата. – После всего, что нам довелось вместе пережить, после всего, что мы сказали друг другу в комнате Эстер, ты хочешь… Ты хочешь дать шанс другой девушке быть вместе с тобой? – Ты не понимаешь, – рассердился Тедрос. – Почему ты никогда мне не веришь? Почему ты нам с тобой не веришь? – Занятно, – улыбнулся Рафал, шевельнув бровями. – Те же самые вопросы я сам постоянно задаю своей Королеве. Впервые у нас с тобой нашлось что-то общее, мальчик-всегдашник. Он пристально посмотрел на принца, и Тедрос отвел глаза в сторону. Какое-то время все четверо молчали. Даже Сториан замер в неуверенности, должно быть, не мог понять, кто же теперь кого защищает и что здесь вообще происходит. – Ну а я, похоже, у вас вовсе не в счет, – все с той же улыбкой продолжил Рафал. – И то сказать – кому нужен какой-то несчастный злодей, когда у вас есть вы трое? – Не слушай его, Агата… – начал было Тедрос. – Если хочешь, чтобы я верила нам, тогда скажи ей, Тедрос, – перебила его Агата. – Скажи Софи, что я твоя принцесса. Навсегда. Прямо сейчас скажи. Прямо здесь! Тедрос уныло посмотрел на нее. – Не можешь, да?! – выдохнула Агата. – Агата, дорогая, я понимаю, мы довольно долго с тобой не виделись, – влезла в разговор Софи, – но, достаточно хорошо зная мужчин, могу сказать, что любые ультиматумы могут только оттолкнуть их… – Я лучше глотку себе перережу, чем стану говорить с тобой, – вспылила Агата. Софи замолчала. – Агата, я люблю тебя, – твердо и ясно сказал Тедрос. – Но Софи хочет лишь, чтобы я еще раз подумал перед тем, как закрепить навсегда наше с тобой «долго и счастливо». Разве мы с тобой не просим ее сделать то же самое? И разве такой уговор можно считать нечестным? – Затем он обратился к Софи: – Обещай, что если я дам тебе этот шанс, ты уничтожишь кольцо. Обещай, что сделаешь это, как только мы выберемся отсюда. Софи ожидала, что Рафал сейчас рассердится, раскричится, начнет угрожать ей, но он выглядел поразительно спокойным, кажется, его даже слегка забавлял этот разговор. – Я обещаю, – сказала Софи, сбитая с толку такой реакцией Рафала. Рафал громко фыркнул. – Слышала? – продолжал давить на Агату Тедрос. – Все, что я должен сделать, это следовать голосу моего сердца, и у нашей сказки будет счастливый конец. Агата уловила в его тоне нотку отчаяния. Тедрос говорил так, будто вся проблема была в ней, а не в нем, и от этого ее раздражение только усилилось. – А как насчет моего сердца? Тедрос, как ты можешь стоять здесь, и смотреть мне в глаза, и… Она резко замолчала и замерла, поняв наконец, что скрывал за собой взгляд прозрачных голубых глаз принца. Он же лгал! Тедрос лгал! Благородный принц, славящийся правдивостью и верностью своему слову, лгал… Ради нее? Да! Он говорил Софи только то, что та хотела услышать. Он делал это для того, чтобы спасти их лучшую подругу, вырвать ее из когтей Зла. Лгал, чтобы заставить Софи уничтожить кольцо, и ради этого притворялся, что готов предоставить ей второй – и настоящий! – шанс занять место в его сердце. На протяжении всего этого ужасного разговора Тедрос пытался дать понять своей принцессе, что его ложь оправданна, что ставки слишком высоки. Если все получится, кольцо будет разрушено, добрые герои останутся в живых, их лучшая подруга будет спасена, а ее принц… А ее принц как был с ней, так и останется. И чтобы все получилось, Агате нужно всего лишь поддержать его ложь. «Ложь во спасение, так это вроде бы называется. Ну что ж, на что только не пойдешь во имя Добра! Умница, Тедрос!» – радостно подумала Агата, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься прямо здесь и сейчас обнимать и целовать своего принца. – Ты поняла условия нашего договора? – улыбнулся Тедрос, заметив, как изменилось выражение лица Агаты. Да, она точно поняла. – Ты даешь Софи шанс и следуешь голосу своего сердца… – улыбнулась ему в ответ Агата. Софи тоже заметно повеселела, стала выглядеть увереннее. – … и отдаю его будущей королеве Камелота, – закончил Тедрос, глядя на Агату. Улыбка тут же слетела с лица Агаты. Королева. Снова это слово. Слово, которое всегда казалось ей нереальным. С того момента, как они возвратились в Бескрайние леса, она напрочь отбросила мысли о том, чтобы стать когда-нибудь королевой Камелота, – была уверена, что до этого дело ну никак не дойдет. Почему? Да потому что они с Тедросом раньше успеют разбежаться в разные стороны, поссорившись друг с другом. Или погибнут, спасая Софи. Или их еще по дороге к ней убьют Бескрайние леса. Если подумать, то чем ближе они приближались к тому, чтобы вновь найти Софи, тем яростнее она набрасывалась на Тедроса, словно подсознательно пытаясь доказать – и ему, и самой себе, – что вместе им в Камелоте не быть никогда. Но нет ничего нелепее, чем загадывать что-нибудь наперед, и вот пожалуйста – она сейчас всего в одном шаге от того, чтобы наперекор самой себе стать королевой одного из самых знаменитых сказочных королевств. Королевой, которую ее подданные будут оценивать особенно придирчиво, после того как их ожидания обманула мать Тедроса. Королевой, которая должна будет восстановить легендарную славу своей новой родины. И чтобы сделать этот последний отделяющий ее от короны шаг, от Агаты требуется сущая малость – пойти на маленькую ложь ради своей великой цели. Буквально только что, вот здесь и сейчас, Агата упрекала Тедроса в том, что он сомневается в их будущем, но оказалось, что его вера тверда как камень, а если кто и сомневается в данный момент, так это она сама. «Мне? Стать королевой? Самой настоящей королевой? Бред какой-то!» – подумала она. Тедрос заметил, как помрачнело лицо Агаты, и тоже перестал улыбаться, словно понял, что она напряглась перед последним рывком. – Агги? – раздался голос Софи. Агата подняла голову. – Я по-прежнему чувствую себя его принцессой, – сказала Софи, прочитав выражение лица Агаты. – А это означает, в нашей сказке все еще что-то не так, ты согласна? Агата, в свою очередь, прочитала на лице Софи непоколебимую веру, и от этого у нее заныло сердце. Да, что-то было не так, причем очень не так. Что же это за конец сказки получится, если сердце Агаты подсказывает, что ей никогда не стать королевой Камелота, а вот Софи всем сердцем верит, что уж она-то сможет наверняка? «Может быть, мы с Тедросом не закрепили свое «долго и счастливо», так и оставили его недописанным до конца, потому что между нами что-то сломалось? – думала Агата. – И, возможно, того, что сломалось, уже не исправить, поскольку главная-то причина всего этого… я». – Хм, с каждой минутой становится все интереснее, не правда ли? – прозвучал холодный как лед голос.