– Ты не останешься одна, Софи, – Тедрос нежно прикоснулся к ее щеке, прежде чем приняться за последнюю веревку. – Рядом с тобой будут два человека, которые хотят видеть тебя счастливой. И пока ты не войдешь в нашу жизнь, мы тоже счастливы не будем. – У тебя есть Агата, у нее – ты. Я вам совершенно не нужна. – Мы с Агатой с трудом терпели друг друга до той поры, пока не отправились искать тебя. И впредь мы никогда тебя не бросим. Софи почувствовала, что Тедрос распутывает последние узлы на ее руках. – Путешествие, в которое мы пустились, чтобы спасти тебя и исправить свои прежние ошибки, сблизило нас с Агатой, – продолжил Тедрос. – Это ты сблизила нас, точно так же, как всегда делала в прошлом. Бархатная веревка отлетела прочь, окончательно освободив Софи. Она взглянула в глаза Тедросу – последние его слова глубоко проникли ей в сердце. – Пойдем с нами, Софи, – сказал Тедрос таким будничным тоном, будто приглашал ее в кафе или на танцы. – Пойдем со мной и Агатой в Камелот. Софи села на кровати и уткнулась лицом в грудь Тедросу, и ему ничего не оставалось, как только обнять ее за плечи. – Возможно, ты сам того не понимаешь, но теперь благодаря тебе мы сблизились с Рафалом, – чуть слышно, словно обращаясь к самой себе, прошептала она. – Что? – Если я уйду с вами, то никогда уже не найду своей настоящей любви, – ответила Софи, еще крепче прижимаясь к Тедросу. – Это доказывает моя сказка. Меня никто не любит, кроме Рафала. Ни моя лучшая подруга, ни мой отец, ни мой принц. Даже Хорту и то я больше не нужна. – Это потому, что ты забыла, что такое настоящая любовь. Добро – вот путь к любви, Софи. Добро, а не Зло. – Теперь мой единственный путь – это Рафал, – ответила Софи, все сильнее вспоминая при этом с каждой секундой, что значит быть рядом с Тедросом… – Выход должен найтись, – продолжал настаивать Тедрос. – Должна отыскаться причина, которая убедит тебя пойти с нами. – Нет, слишком поздно… – сказала Софи, пытаясь оторваться от Тедроса, не вдыхать знакомый свежий запах его кожи. Как же трудно ей оказалось это сделать! – Нет. Забирай свою Агату, и уходите. – Без тебя мы не уйдем, – твердо заявил Тедрос. – Я не хочу бросать Рафала… Свою настоящую любовь, – продолжала упорствовать Софи. Она взглянула на кольцо, словно пытаясь найти в нем поддержку… …нанесенная утром колдовская кожа стерлась с ладони, и на ней, чуть ниже кольца, вновь появилось четко написанное имя. Трудно передать словами чувства, которые охватили Софи в эту секунду, и как много изменилось в ней самой. – Я уйду с тобой, если только… – прошептала она. – Если только… Софи разжала ладонь и показала ее Тедросу. Он замер, увидев на ней свое имя. – … если только ты вернешься ко мне, – закончила Софи. 20. Экспресс «Волшебная пыльца» Где-то на другом берегу озера куранты пробили один раз. Половина двенадцатого. У нее осталось всего тридцать минут, чтобы найти Экскалибур. «А что будет, если я не успею к воротам до полуночи? – подумала Агата, следуя по вентиляционной шахте за Директором школы. – Тедрос бросится меня искать? И попробует проникнуть в замок?» Этого она допустить не могла. Придя сюда, он попадет в смертельную ловушку… Агата замерла. Перед ней появилась черная каменная стена, перекрывшая вентиляционный ход. Звук шагов Директора пропал в шуме, который подняли бросившиеся на поиски Агаты злодеи. Девушка уже готова была повернуть назад, чтобы поискать другую дорогу к музею, но тут заметила небольшую щель в преградившей ей путь стене. Она подползла ближе и заглянула в эту щель. За ней открывалась непроглядная тьма. Итак, перед Агатой встал выбор – возвращаться к ближайшей развилке шахты и искать другой путь или… Или нырнуть в темноту, рискуя жизнью. Агата просунула в щель ноги и ощутила под ними пустоту. И прыгнула. Сначала она камнем летела вниз, затем упала спиной на что-то похожее на гладкий желоб и заскользила по нему. Ее мотало из стороны в сторону, она с бешеной скоростью летела по желобу, сама не зная куда. Здесь не было решеток и ни единого луча света, лишь пару раз мелькнули какие-то странные зеленоватые пятнышки – очевидно, посмертное свечение по неосторожности залетевших в этот темный лабиринт и нашедших в нем свой конец фей. Скрестив руки на груди, Агата летела, чувствуя себя как пловец, которого несет к берегу мощная приливная волна. То и дело она ударялась о какие-то острые углы, сто раз думала, что это конец, но ее все несло и несло вперед и наконец сбросило с гладкой металлической поверхности желоба, и она упала ничком на стальную решетку. Уф! Агата поднялась на четвереньки, потирая ушибленные бока. Заглянула сквозь решетку и увидела внизу под ней пустую, слабо освещенную зеленоватым светом комнату с грязным, покрытым толстым слоем пыли черным каменным полом. Это место неожиданно показалось ей знакомым. Присмотревшись, она разглядела дверь, на которой сквозь слой пыли тускло светились красные буквы: МУЗЕЙ ЗЛА. Музей! Агата прикинула, что благодаря желобу она оказалась здесь раньше Директора, а значит… Сначала Агата решила подождать, когда Директор придет и наведет ее на меч. На оружие, способное убить этого злодея. Она ждала. И ждала. И еще немного подождала. Вдалеке часы пробили один раз. Четверть часа до полуночи. «Очевидно, его что-то задержало», – подумала Агата. Но если Директор мог задержаться, то у нее у самой времени практически не осталось. Ждать больше некогда. Через пятнадцать минут Мерлин появится у ворот. Она ухватилась за решетку, подергала ее, и решетка на удивление легко выскочила из раскрошившихся каменных стен. Агата поправила за поясом оставшийся башмак, пролезла сквозь открывшееся отверстие, повисла на руках, а затем, качнувшись как на качелях, беззвучно спрыгнула босыми ногами на пол. Пройдя сквозь незапертую дверь, Агата очутилась в музее. Раньше здесь хранились реликвии, рассказывавшие об отдельных редких победах Зла над Добром. Теперь все они исчезли, и освещенный слабым зеленоватым светом музей был совершенно пуст. Впрочем, глупо было бы ожидать, что Экскалибур выложат здесь для нее на столе как на блюдечке. Но с другой стороны, здесь вроде бы и места такого не было, чтобы спрятать меч. Пол в музее – сплошная каменная плита, ни одного выставочного стенда, ни одной картины на голых стенах… Впрочем, погодите-ка, погодите… Агата ринулась в угол пустого зала. Здесь, на дальней стене, одна картина все же осталась. Агата подошла ближе, и когда ее глаза привыкли к темноте, поняла, что эта картина ей хорошо знакома. На ней была изображена площадь маленького городка, на которой неистово приплясывающие мальчишки бросали в горящий костер сборники сказок. За деревней виднелся темный лес – охваченный языками пламени, застилающего серое небо густым черным дымом. Не узнать манеру мастера, написавшего картину, было невозможно. Это была работа профессора Августа Садера, слепого пророка, преподававшего когда-то историю, а потом отдавшего свою жизнь в схватке с Директором школы. Агата даже вспомнила название картины – «Пророчество о читателе», она входила в серию полотен, которые некогда были выставлены в музее Добра. Однажды профессор Садер предсказал, что пары читателей будут похищаться для обучения в школе Добра и Зла, в том числе он предвидел и похищение Агаты и Софи. А еще он предсказал, что после них похищать читателей прекратят, и завершил серию своих картин вот этой сценой, где мальчишки из Гавальдона сжигают на площади волшебные сказки. По опыту прошлого года Агата помнила, что на картине Садера не могут быть изображены просто абстрактные клубы дыма, что в них, как и в каждой детали, заложен глубокий смысл. Она внимательнее всмотрелась – и вскоре начала различать чудовищные тени, надвигавшиеся из леса на ее родной город… А затем она начала узнавать их, эти тени… Вот плешивый великан… Волк с зубастой пастью… Злая мачеха с пучком волос на голове… зловещий Капитан Крюк… Да, это были не просто тени. Это были злодеи. Настоящие, самые настоящие и лютые. И все они надвигались на Гавальдон. Агата отшатнулась от картины, живо вспомнив страшные слова мачехи Золушки: «Каждая переписанная на злой лад сказка еще на шаг приближает нас к миру читателей…» То же самое видел перед смертью Садер – зловещую армию Директора школы, надвигавшуюся на ее город…