Вот на уроке уродоведения профессор Мэнли учит применять магическую маскировку, позволяющую прикинуться, например, диваном, на который может присесть предполагаемый противник. Присядет – и попадет прямо к вам в руки. В следующем классе вел урок истории сам Директор Рафал. Он рассказывал о попытках тайком проникнуть в школу, которые предпринимались в прошлом. Да, уроки истории нужно знать и учиться на них. Софи двинулась дальше. А профессор Шике на своем уроке развития сверхъестественных способностей устроила настоящий турнир, в ходе которого ученики должны были побеждать, используя эти самые способности друг против друга. Шли занятия и в окрестностях школы, в Синем лесу. Здесь ученики под руководством Арика преодолевали искусственную полосу препятствий. Ребята ползли по этой полосе, а над ними облаком висели феи и с удовольствием жалили тех, кто отставал. Стоя на балконе четвертого этажа, Софи невольно загляделась на Арика, он расхаживал в своей кожаной безрукавке и покрикивал, отдавая команды. Для злодея и убийцы он выглядел удивительно сладким красавчиком. Поймав себя на этой мысли, Софи смутилась и покраснела. «С какой это стати меня так занесло?» – подумала она. Арик внезапно поднял голову и посмотрел прямо на Софи, словно прочитал ее мысли. К ней прикоснулась чья-то рука, и Софи дико взвизгнула. – Рад узнать, что по-прежнему способен внушать ужас, – самодовольно улыбнулся Рафал. Софи взглянула в его юное прекрасное лицо и пролепетала: – Прости… Я просто… Рафал с балкона увидел внизу Арика и сразу перестал улыбаться. – Как прошел урок? – сухо спросил он. За плечом Рафала Софи заметила Хорта и Беатрис, отчаянно флиртовавшую с ним в уголке. – Софи! – Мм? Рафал заметил, что она смотрит ему через плечо. Софи заметила, что он это заметил, и поспешно перевела взгляд на Рафала. – Урок? Ах да, урок! Хорошо прошел. Просто прекрасно. – Так-так, – нахмурился Директор. – Сейчас мне нужно идти. Увидимся за обедом. Там у нас с тобой будет отдельный столик на балконе… Но Софи вновь смотрела мимо Рафала – на этот на Рину и Равана. Они проходили мимо, и на груди у обоих белели маленькие лебеди с маленьким портретом Тедроса и надписью «Вернуть Добро назад!». Тедрос на этом портрете выглядел таким красивым, таким храбрым, таким неотразимым, что у Софи перехватило дыхание. Рафал обернулся, и оба значка тут же превратились в черных лебедей с портретом Рафала и надписью «Зло рулит!». Директор школы посмотрел на Софи, прищурился и холодно заметил: – Ты сегодня выглядишь рассеянной. – Я? Что? Нет-нет… – притворно закашлялась Софи. – Просто устала. Знаешь, когда не до конца поправился, очень сложно… Рафал впился взглядом в глаза Софи, словно собирался вывернуть наружу ее душу. У Софи все сжалось внутри. Она заставила себя поцеловать Рафала в щеку и пожала его бледную ладонь. – Увидимся за обедом, да? – сказала она. Рафал какое-то время изучал лицо Софи – ей эти секунды показались вечностью. Наконец лицо самого Директора смягчилось, он сжал руку Софи ледяными пальцами и сказал: – Да. Не опаздывай. Я буду тебя ждать. С этими словами он ушел на свой урок – Софи провожала его взглядом, готовясь улыбнуться и помахать ему рукой, если он обернется. Он не обернулся. А как только за спиной Рафала закрылась дверь класса, Софи заметалась как заяц, панически ища выход из Приюта Гензеля. Ей необходимо было найти место, где она могла бы спокойно подумать. Разумеется, Рафал не ошибся – она была рассеянной. Неожиданно для самой себя, Софи никак не могла собраться, чтобы переключить внимание на молодого человека, которого считала своей единственной настоящей любовью, чье кольцо она носила на пальце, за которого поклялась сражаться. Но что же так сильно отвлекало ее от Рафала? Да то же самое, что всегда отвлекало внимание Софи с самого раннего детства… Парни. Слишком много парней вокруг нее, вот в чем штука! Не запутаться бы в них. Софи закрыла за собой заиндевевшею дверь, постояла немного в холодном, сереньком солнечном свете на крыше бывшей башни Чести. Посмотрела с высоты на темневший за ядовито-зеленым озером лес, на серое небо, скорее закатное, чем утреннее. Затем, глубоко вздохнув, она направилась к саду Мерлина, украшенному фигурно подстриженными кустами, изображавшими сцены из истории короля Артура, – этот сад был своеобразным памятником легендарному отцу Тедроса и местом, где больше всего любили уединиться Софи и Агата, когда им нужно было поразмыслить. Софи подошла ближе и удивленно подняла брови. Живые изгороди в саду Мерлина рассказывали теперь не о короле Артуре и не о Гвиневре, нет – они рассказывали об их сыне. Софи медленно пошла по саду, разглядывая хорошо знакомые ей сцены. Вот первое свидание Тедроса и Агаты. Вот Тедрос приглашает Агату на Снежный бал всегдашников. А вот он освобождает Агату, застрявшую в колючих зарослях Бескрайних лесов… «С какой стати было устраивать в школе Зла памятник истории любви Добра?» – думала она, разглядывая Агату в объятиях Тедроса. Софи испытала укол ревности и попыталась справиться с ним, напомнив себе о том, что давным-давно уже разлюбила Тедроса. Теперь он был с Агатой. А с Софи был Рафал. И все же до конца затушить огонь ревности Софи не удалось. Еще минут десять она бродила по странному памятнику романтической истории Тедроса и Агаты, пока не добралась наконец до последней живой скульптуры в саду. Она изображала первый поцелуй Тедроса и Агаты под ивой. «Как странно, – подумала Софи, подходя ближе. – Я целовала Агату… Агата целовала Тедроса… И только я никогда, ни разу не целовала Тедроса». И теперь она не поцелует его уже никогда, потому что он стал ее врагом. Преступником и предателем. К тому же ей и без него есть кого поцеловать. К тому же ее парень намного красивее, лучше и честнее выстриженного из кустов принца, которого целует прямо перед ней выстриженная из кустов Агата. Софи приподнялась на цыпочки, потянулась вверх, показывая друзьям-предателям свое золотое кольцо, прикоснулась им к их сомкнутым губам, и… … и ее руку обожгла нестерпимая боль. Софи вскрикнула, попятилась назад. По ее руке быстро расползались вверх, к плечу, уродливые ярко-красные пятна, вгрызались в кожу, обжигали так, что перехватывало дыхание. Спустя несколько секунд Софи уже неслась по крытому переходу между зданиями, как разъяренный носорог, расшвыривая в стороны выходящих после четвертого урока учеников. Взлетев вверх по винтовой лестнице, Софи с грохотом распахнула дверь в кабинет деканов – к этому времени воспаленные, горящие волдыри уже разбежались по всему ее телу, высыпали на шее, устремились к лицу… Стоявшие возле окна профессор Мэнли и леди Лессо встретили появление Софи на удивление спокойно. – Говорила я тебе, Билиус, что кто-нибудь непременно обожжется, – вздохнула леди Лессо. – Но это же возможно только в том случае, если прикоснуться к героям сказки о влюбленных всегдашниках. Я рассчитывал на то, что такого дурака во всей Школе не найдется, – Мэнли посмотрел на Софи и хмуро добавил: – Иди в комнату Красоты и посиди в бассейне с горячей водой. – Но декан Сэдер спалила все комнаты Красоты! – промычала Софи, скрипя зубами от боли. – Только женскую, – сказала леди Лессо. – Иди в мужскую. Софи рванула к двери. Кольцо Рафала ножом впивалось в ее распухший палец. – Софи! – окликнул ее Мэнли. Она обернулась. – Твоя любовь к Рафалу вдохновила всех сторонников Зла, – улыбнулся профессор. – И учителей тоже! Софи натянуто улыбнулась и выбежала за дверь. К тому времени, когда Софи добежала до расположенной четырьмя этажами ниже мужской комнаты Красоты, красная сыпь покрыла все ее лицо вплоть до кожи век. Веки распухли, глаза немилосердно жгло, пробираться дальше Софи приходилось практически вслепую. К счастью, в мужской комнате Красоты, похоже, никого не было. Сквозь щелочки опухших век Софи оглядела зал Мидаса с его золотой отделкой, тренажерным залом, с развешанными на стенах боевыми топориками викингов и, самое главное, с бассейнами – обычным плавательным и горячим, наполненным постоянно подогревающейся водой, от которой пахло серой и потом. В этот момент левый глаз Софи окончательно заплыл, и дальше к бассейну она пробиралась как одноглазый циклоп. Дойдя почти на ощупь до бортика бассейна, Софи без колебаний нырнула в дымящуюся воду. И буквально в ту же секунду пятна сыпи на ее лице начали бледнеть, а вместе с этим стала утихать и невыносимая боль. Постепенно отеки прошли, распухшие пальцы уменьшились – Софи почувствовала, что золотое кольцо перестало впиваться в кожу. Она вынырнула на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха, взмахнула своими длинными волосами, словно появившаяся из моря русалка, облегченно улыбнулась и наконец открыла глаза. И увидела сквозь поднимающийся над бассейном пар лицо Хорта. – С места мне не сойти, если это не маленькая мисс Лгунья, – сказал он. Софи побледнела и неуклюже попятилась назад. – Испугалась, да? – усмехнулся Хорт. – Нет, просто не привыкла купаться в одном бассейне с первыми попавшимися парнями, – огрызнулась Софи, примеряясь, как ей лучше выбраться из воды. – С первыми попавшимися? – хмыкнул Хорт. – Это я первый попавшийся? Ты уже забыла, что весь прошлый год именно я был твоим лучшим другом? Я помогал тебе выжить среди парней в классе, помогал победить Тедроса, меня ты обещала взять с собой на Испытание, хотя в последнюю секунду предпочла его… – Очень мило побеседовали, но мне пора, – пролепетала Софи, вылезая на бортик бассейна. Она собиралась поскорее уйти, но оказалось, что сыпь на ее руках еще не сошла полностью. – Посиди в воде еще пару минут, и все будет в порядке, – произнес у нее за спиной голос Хорта. – Не долечишь – на коже останутся шрамы. Может быть, даже навсегда. Софи обернулась, взглянула сквозь горячий туман на Хорта – раскрасневшегося, мускулистого, в одних шортах. – Еще пару минут, – пробормотала Софи, снова погружаясь в бассейн и стараясь отплыть как можно дальше от Хорта. – А я как лучший ученик пользуюсь некоторыми привилегиями, видишь ли. Могу заниматься чем хочу, находиться где хочу, и никто из учителей против этого не возражает, – сказал Хорт, ковыряя маленький прыщик у себя на руке. – Теперь-то я понимаю, почему Тедросу так нравилось это место. Впрочем, комната Красоты, наверное, не может не нравиться любому самовлюбленному болвану Хорошо еще, что тут был дятел, который своим стуком напоминал о времени, иначе наш принц-красавчик мог бы зависнуть здесь навсегда. Правда, теперь дятла уже нет – бедную птицу заперли вместе с преподавателями Добра. Нимф, которые работали здесь прачками, тоже упрятали за решетку. А чьими людьми их заменили, сама знаешь.