– Прошу прощения за опоздание, – заискивающим тоном произнесла собачья голова, неуклюже приваливая свое птичье тело к стене класса. – Кастор приболел, поэтому мне пришлось вначале дать задание его классу. Я усадил их разучивать хорал, который сочинил наш прославленный декан Арик. Хотите послушать? Правда, это сочинение написано для симфонического оркестра с пятьюдесятью двумя инструментами и женского хора, но я могу попробовать спеть его для вас и один… – Тут он заметил сидевшую за учительским столом Софи и тут же переключился на нее: – О! Привет… бывшая ученица! Софи неприязненно посмотрела на Поллукса, половинку двухголового пса Цербера, который, как всегда, проиграл своему бешеному братцу Кастору схватку за право обладать сегодня их общим телом. Ах, с каким удовольствием Софи до конца дней своих не видела бы больше эту гнусную рожу! Она не сомневалась, что в свое время Поллукс унижался перед Ариком, лебезил, чтобы только его не отправили за решетку вместе с остальными учителями Добра. А до этого он точно так же подлизывался к Эвелин Садер, чтобы его не выгнали из школы вместе с мальчиками. Но что хуже всего, Поллукс был не только подлизой, но и вруном. Вот и сейчас он врет, когда говорит, что Кастор заболел. Как же он заболел, если три ее подружки-ведьмы в один голос утверждают, что только что прибирали по приказу Кастора за обделавшимся драконом?! – Может, пересядешь к остальным? – спросил Поллукс так, словно прочитал ее мысли. – Я не сомневаюсь, что очень скоро ты все равно передашь этот класс мне, тем более что он уже был моим несколько последних недель. – Мне вполне неплохо и на этом месте, а ты перебьешься, – ответила Софи, впервые почувствовав, как хорошо быть учителем. Можно осадить этого гада Поллукса, и ничего тебе за это не будет. Красота! Софи обернулась к классу и спросила: – Напомнит мне кто-нибудь, на чем вы остановились в прошлый раз, ученики? – Как всегда, изучали «Сказку о Софи и Агате», – моментально поднял руку Хорт, вскакивая из-за парты. – Пытались найти слабые места Агаты и Тедроса. Это поможет нам убить их, когда они сюда явятся. Выпалив это, он снова рухнул на свое место, поправил упавшую на глаза челку и с удовольствием потянулся. Софи скользнула взглядом по приглаженным блестящим волосам Хорта, отметила его уверенно распрямленные плечи, гордую осанку. Да, дела! Кто бы мог подумать, что всего пару месяцев назад Хорт был сутулым, пришибленным, застенчивым ничтожеством! И каким он стал – уверенным в себе высокомерным гордецом и сердцеедом. Да-да, представьте себе, этот слизняк сделался сердцеедом – своим женским глазом Софи уже подметила, как на него посматривают девочки в классе, причем и всегдашницы, и никогдашницы. «Наверное, на Хорта было наложено заклятие, которое полностью его изменило, – подумала Софи. – Или это его брат-близнец. Или это все же Хорт, но заключивший сделку с дьяволом…» Хорт поймал взгляд Софи и ответил ей таким же зловещим и мрачным взглядом, как тогда, в фойе. Девушке стало не по себе, и она поспешила переключить свое внимание на Поллукса. – Как совершенно правильно напомнил нам Хорт, на прошлой неделе мы разбирали недостатки Тедроса как принца, – сказал пес, плюхаясь на учительский стол и отталкивая Софи в сторону. Затем Поллукс взмахнул своим розовым крылом, и мозаики-леденцы на стене передвинулись, складываясь в новые картины, изображавшие худшие моменты приключений Тедроса в «Сказке о Софи и Агате». – И что мы для себя выяснили, ребята? Да, Эстер! – Его больное место – воспоминания об отце, – сказала Эстер, указывая на мозаику, изображавшую Тедроса, крушащего мечом горгулью в саду Мерлина. – Отлично! Анадиль, что ты можешь добавить? – После того как мать бросила его, он не доверяет женщинам, – выпалила альбиноска и показала рукой на картину, где Тедрос выпускает стрелу в Агату посреди антибала. – В самую точку! Что скажешь ты, Дот? – Он зациклен на мечах, – заявила Дот своим мелодичным голосом, кивая головой на сцену в лесу, где Тедрос почти целует Филипа. Поллукс удовлетворенно кивнул и сказал: – А теперь продолжим наше расследование… Софи напрочь забыла о Хорте, когда принялась внимательно рассматривать картину, где вместе с Тедросом была изображена она сама, только в образе Филипа. Каким нежным, ранимым оказался Тедрос, когда открылся притворявшейся парнем Софи! Впрочем, как оказалось, притворялся и сам Тедрос, на самом деле он совершенно не был похож на того крутого мачо, каким всегда старался казаться. Пока Софи прикидывалась Филипом, они с Тедросом на короткое время стали такими же задушевными друзьями, какими когда-то были с Агатой. Софи невольно покраснела, вспомнив тот поцелуй с Тедросом в Синем лесу. Да, тогда все их отношения были замешаны на лжи, что уж тут отрицать. Но с другой стороны, без этой лжи Тедрос никогда не открылся бы Софи и она никогда бы не узнала, какой он на самом деле, без маски. А потом она навеки потеряла для себя этого славного, прекрасного парня, пытавшегося поцеловать своего лучшего друга… Софи вспыхнула от гнева на саму себя. Тедрос хочет убить Рафала, а она стоит тут и краснеет из-за того, что когда-то между ними было?! Что за чушь! «У тебя теперь есть новая любовь, – одернула себя Софи. – И перестань вспоминать о том, что давным-давно прошло, дура!» – Итак, помня все, что нам известно о Тедросе, – продолжал лопотать Поллукс, все активнее отодвигая Софи к краю стола, – мы с вами попробуем сегодня еще глубже погрузиться в его сознание, попытаемся стать им самим. В этом нам помогут волшебные маски Тедроса. А поскольку на роль учителя у нас сейчас претендует Софи, очень хорошо знающая принца, пусть она и определит, кому из вас лучше остальных удастся перевоплотиться в сына короля Артура. Конечно, победитель получит самую высокую оценку. Тут Поллукс еще сильнее толкнул Софи жирным розовым задом, заставив ее соскочить на пол. – Начнем? – спросил он, глядя на нее. Спустя несколько минут Софи стояла с надетым ей на голову черным мешком. От мешка пахло пылью и еще какой-то дрянью, и, разумеется, в нем ровным счетом ничего не было видно. Правда, звуки сквозь мешок проходили, Софи слышала, как шумят ученики, меняясь местами. «Чтобы помочь Тедросу проникнуть в школу, шпион должен быть его другом, – размышляла, стоя в мешке, Софи. – При этом шпион – единственный, кто оставался в контакте с Тедросом после его исчезновения. Значит, тот, кто выиграет сегодняшнее состязание, кто лучше остальных сумеет передать характерные интонации и жесты Тедроса, тот и станет, само собой, моим главным подозреваемым». – Все перешли на новое место? Софи не должна знать, кто где оказался, – долетел до нее голос Поллукса, потом какое-то время продолжалась возня, и наконец все стихло. – Отлично. Заклятие прикроет ваши лица призрачной маской Тедроса. Не притрагивайтесь к ней, иначе маска может прирасти к вам, придется долго ее отдирать. Все меня слышали? Все всё поняли? Не трогайте маску! – Опасненько, однако, учиться в такой школе, – раздался недовольный голосок Рины. – Готовы? – громко спросил Поллукс. – Один… два… три… Начали! Софи услышала громкий треск, поскрипывание, потом наступила мертвая тишина, которую, впрочем, вскоре нарушили голоса. – Эта маска жжется, – раздраженно проворчал голос Равана. – И щекочет, – добавил голос Эстер. – Тсс! – шикнул на них Поллукс. – Софи, внимание, приготовились… Давай! Софи с удовольствием сорвала с себя душный мешок. Если уж она покраснела, увидев лицо Тедроса на мозаике, то что же ей делать сейчас, когда на нее смотрят сорок Тедросов?! Тедросы сидели за партами и смотрели на нее своими прозрачными голубыми глазами, покачивали пышными золотистыми локонами, блестели безупречными зубами. Да, маски Тедросов выглядели несколько странно – слегка размытые, какие-то резиновые на вид и светящиеся по краям, чтобы скрыть шею и верхнюю часть одежды. Одни Тедросы улыбались, другие презрительно ухмылялись, третьи сидели с отсутствующим лицом и смотрели в никуда пустыми глазами. И, оглядывая сидящих рядами принцев, Софи чувствовала, как все сильнее начинают гореть ее щеки. «Перестань краснеть, идиотка! Тедрос больше не твой парень! – твердила себе Софи. – Он бросил тебя ради твоей лучшей подруги, он хочет убить твою настоящую, может быть, единственную в жизни, любовь. А ты должна просто найти в этой комнате того, кто шпионит для твоего предателя Тедроса…» – Ну что? – спросил ее Поллукс. Софи взяла себя в руки и начала медленно пробираться сквозь море «принцев», ненадолго останавливаясь перед каждым из них. Как правило, ей хватало нескольких секунд, чтобы найти неточность, которая разоблачает обман. Вот у этого «принца» улыбка слишком ехидная, у настоящего Тедроса никогда такой не было. И такой вялой улыбки, как на следующем лице, тоже. Это лицо выглядит каким-то неживым, неподвижным, а на этом читается неуверенность – хотя уж чего-чего, а уверенности в себе у Тедроса хоть отбавляй! Следующее лицо – у настоящего Тедроса не может быть такого поворота головы. Один сидевший во втором ряду «Тедрос» выглядел почти как настоящий, но опустил глаза, когда Софи заглянула прямо в них. Настоящий Тедрос ни за что бы не отвел взгляд – так и смотрел бы, не отрываясь, на Софи, пока та первой бы не сдалась. Не были похожи на настоящего и остальные «Тедросы» – кто больше, кто меньше, но не похожи. Софи уже начала сомневаться, что сможет с помощью масок выйти на след шпиона, но дошла до самого последнего «Тедроса» в заднем ряду – и замерла на месте. Твердый, уверенный взгляд сверкающих голубых глаз. Чуть полноватая нижняя губа, по-особому изогнутая бровь. Да, этот «Тедрос» был абсолютно неотличим от настоящего, настолько неотличим, что по телу Софи прокатилась жаркая волна. «Вот он, – подумала она и внутренне собралась. – Тот, кто знает Тедроса лучше всех остальных. Тот, кто шпионит для него». Софи наклонилась ближе, вовлекая шпиона в свою игру, но чем ближе она наклонялась, тем сильнее ощущала тепло смуглой кожи принца, от которой знакомо пахло свежестью, сосной и мятой. Становилось непонятно, кто с кем играет и куда может завести эта игра. Сердце гулко стучало в груди Софи, ей начало казаться, что никакой перед ней не шпион, а самый что ни на есть настоящий, живой Тедрос, и он бросил свою Агату ради нее, и… Софи радостно обняла его и воскликнула: – Тедди! Это ты, Тедди! От ее прикосновения маска Тедроса моментально расплавилась, стекла, и из-под нее показалось лицо Хорта. – Было же сказано, что нельзя трогать маску, – сказал он. Софи в ужасе отшатнулась. Над Хортом показалась струйка зеленоватого дыма, сложилась в цифру «1» и повисла над головой юноши. Затем начали таять все остальные маски, из-за них проступили знакомые лица. – Отлично, Хорт! – сказал Поллукс. – Ты, без сомнения, сумеешь помочь нашей королеве убить настоящего Тедроса. – Не сомневаюсь, – ответил Хорт, сверля Софи взглядом. – А я, пожалуй, закончу свою жизнь гороховым стручком, – печально протянула Кико. Над ее головой висела черная цифра «20». Софи была словно в тумане и смогла прийти в себя и собраться с мыслями только когда прозвенел звонок с урока и все ученики понеслись наперегонки к двери. Пошатываясь, словно боксер, пропустивший сильный удар в голову – такое состояние у них называется «грогги», – Софи ковыляла следом, по-прежнему не в силах понять, каким образом Хорт стал Тедросом, а из Тедроса вновь превратился в Хорта, и почему она вообще попыталась вдруг обнять Тедроса – не важно, настоящим он был или фальшивым. Прямо перед носом Софи к двери проскользнули три юные ведьмочки. – Почти попались мы с этим обделавшимся драконом! – прошептала своим подругам Дот. – Я же говорила, нужно придумать какую-то другую отмазку, – проворчала Эстер. – Да фигня, никто ничего не заметил, – шикнула на них Анадиль. Софи тряхнула головой, чтобы сбросить оцепенение и окончательно прийти в себя, а затем кинулась догонять своих бывших соседок по комнате, уже ушедших далеко вперед. Ей просто необходимо было их обо всем расспросить. – Эй! Погодите! Остановитесь! – крикнула она. Но три ведьмочки не стали ее ждать, и останавливаться тоже не стали. Услышав голос Софи, они дружно прибавили скорость, ввинтились в толпу учеников и скрылись в ней. Софи проводила их взглядом, пожевала губу, начиная задумываться, являются ли эти ведьмочки ее подругами. 13. Слишком много парней Обычно у преподавателей в школе Добра и Зла каждый день было по несколько уроков, но Софи леди Лессо поставила только один, в том классе, куда декан отобрала учеников, которые лучше остальных знали Агату и Тедроса. Вот почему, когда отгремел хор сумасшедших кузнечиков, заменявший здесь звонок на урок, Софи осталась в одиночестве и принялась бродить по опустевшим коридорам Приюта Гензеля, так и не приблизившись ни на шаг к тому, чтобы раскрыть шпиона или понять, каким образом двое всегдашников собираются проникнуть в школу. Нет, Хорт не мог оказаться шпионом, хотя и выиграл конкурс на лучшего Тедроса. Почему? Да потому, что он всегда ненавидел принца, и уж у него наверняка нет ни намерений, ни причин помогать ему. Но если не он, то кто же тогда? Кто готов рискнуть жизнью, чтобы помочь Добру уничтожить Рафала? Кто готов рискнуть жизнью, чтобы помочь Добру вернуть себе Софи? Размышляя обо всем этом, девушка проходила мимо классных комнат, тихонько заглядывала в приоткрытые двери, слушала, как учителя готовят учеников к тому, чтобы перехватить Агату и Тедроса.