– Тесс? – произносит он, задыхаясь. – А, да, – шепчу я. – Что случилось? – пыхтит он. – Ничего, а с тобой все в порядке? – Эй, Скотт. Вернись, – произносит женский голос на заднем плане. Мое сердце начинает биться в груди, как молот, и я перебираю варианты. – О, ты… Я тебя отвлекаю. – Нет, все нормально. Она может подождать. Через секунду фон становится глуше. Видимо, он куда-то отошел. – Да нет, все в порядке. Ладно, я просто не хочу… тебя отвлекать. Смотрю на серую стену рядом с кроватью: уверена, что она стала немножко ближе. Словно готовится к прыжку. – Хорошо, – вздыхает он. Что? – Ладно, до свидания, – быстро говорю я и вешаю трубку, хватаясь рукой за рот, чтобы не стошнило прямо на мамин ковер. Это в каком-то смысле логично… У бедра вибрирует телефон, и на экране высвечивается имя Хардина. Я отвечаю, сама не знаю почему. – Я занят не тем, что ты подумала… Я даже не понял, как это звучит со стороны, – сразу же говорит он. Я слышу, как в трубке, заглушая голос, воет ветер. – Все нормально, правда. – Нет, Тесс, ты не поняла. Если бы я сейчас с кем-то был, это было бы ненормально, так что перестань делать вид, что тебе это неважно. Ложусь на кровать на спину, мысленно признаваясь себе, что он прав. – Ничего такого я не думала, – почти вру я. Почему-то я знала, что он не мог сейчас быть с другой, но мое воображение само достроило картину. – Хорошо, может, ты все-таки мне веришь. – Может быть. – Это было бы уместнее, если бы ты не ушла от меня, – резко продолжает он. – Хардин… Он вздыхает: – Почему ты позвонила? Твоя мама ведет себя как сука и выносит тебе мозг? – Нет, и не говори о ней так. – Я закатываю глаза. – Ну… сейчас так оно и есть, но дело не в этом. Я просто… я не знаю, зачем позвонила, на самом деле. – Ясно… – Он делает паузу, и я слышу, как хлопает дверца машины. – Ты хочешь поговорить? – Ты считаешь, это нормально? Мы можем? – спрашиваю я. Всего несколько часов назад я сказала, что мне нужно стать более независимой, но вот я ему звоню, потому что мне плохо. – Конечно. – Кстати, ты где? Надо стараться по возможности поддерживать разговор на нейтральные темы, насколько это возможно… Если у нас с Хардином вообще есть нейтральные темы. – В тренажерном зале. Я почти смеюсь. – В тренажерном зале? Ты же не ходишь в тренажерку. Хардин – один из немногих людей, кто одарен невероятно красивым телом без всяких упражнений. Его от природы широкая фигура совершенна, он высок, широкоплеч, хотя сам утверждает, что слишком худ и долговяз, как подросток. У него сильные мускулы, но не слишком выдающиеся; все тело является идеальным сочетанием жесткого и мягкого. – Знаю. Она надрала мне задницу. Я прямо опозорился. – Кто? – спрашиваю я чересчур громко. Спокойно, Тесса, похоже, это женщина, чей голос ты слышала. – Да тренер. Я решил использовать абонемент на кикбоксинг, который ты мне подарила на день рождения. – Правда? Мысль о боксирующем Хардине тянет за собой другие, нежелательные картинки. Как он лоснится от пота… – Да, – немного смущенно отвечает он. Я трясу головой, стараясь отогнать от себя образ его обнаженного торса. – И как тебе? – Нормально, кажется. Я предпочитаю другие тренировки. Зато есть и положительные стороны: я сейчас намного меньше напряжен, чем несколько часов назад. Слегка прищуриваюсь, хотя он и не может меня видеть. Пальцы обводят нарисованный на одеяле цветок. – Еще пойдешь? Наконец я могу спокойно вздохнуть: он рассказывает, как неудачно прошли первые полчаса тренировки, когда он ругался на тренершу, пока она несколько раз подряд не настучала ему по затылку, отчего он стал с ней пообходительнее и перестал вести себя как придурок. – Погоди, – наконец вставляю я. – Ты все еще там? – Нет, я дома. – Ты просто… ушел? Ты ей сказал? – Нет, зачем еще? – отвечает он, словно поступать так – самое обычное дело. Мне приятно, что он ушел с тренировки, только чтобы поговорить со мной по телефону. Так не должно быть, но я это чувствую. Это меня радует, но я между тем вздыхаю и говорю: – Не очень-то хорошо у нас получается поддерживать дистанцию. – Как всегда. – Представляю себе его улыбку, хотя он и находится за сто миль. – Знаю, но… – Эта наша версия сохранения дистанции. Ты же не садишься в машину и не едешь сюда. Ты только звонишь. – Видимо, так и есть… – позволяю я себе согласиться с его странной логикой. Хотя в некотором смысле он прав. Я еще не знаю, хорошо это или плохо. – Ной все еще там? – Нет, ушел несколько часов назад. – Хорошо. Я смотрю в темноту через ужасные шторы, а Хардин в трубке смеется: – Разговаривать по телефону – это так странно. – Почему? – Не знаю. Мы болтаем уже час.