– Я знаю, что ты не хотел. Все нормально, – вздыхает она, и я вижу, что ее плечи опускаются еще ниже. – Знаешь… я наговорил тебе много всякого. «Ты болен, Хардин, и я не могу тебе помочь» – это худшее, что она могла сказать. Она понимает, что я облажался. И, что еще важнее, она понимает, что меня никак не исправить. Никто не может мне помочь, кроме нее. – Я тоже. У меня очень болит голова. Мы можем поговорить в другой раз? – Конечно. Я пинаю осколок лампы, которую разбил прошлой ночью. Я должен купить отцу и Карен по крайней мере пять этих чертовых ламп. Чувствую легкую вину за то, что наорал ночью на Карен, но я не хочу заговаривать об этом первым, а она, вероятно, слишком вежлива, чтобы напоминать мне. – Пожалуйста, забери свои вещи из ванной, – просит Тесса. Оставшееся время в этом чертовом доме я провожу, наблюдая, как Тесса упаковывает вещи и собирает осколки. Она молчит и даже не глядит на меня. Глава 52 Тесса – Я так рада, что мы увиделись с Максом и Дэнис, – столько лет, столько зим! – восклицает Карен. Кен заводит свой внедорожник. Вещи уже в багажнике, и я одолжила у Лэндона наушники, чтобы отвлечься на время поездки. – Да, было здорово. Лилиан так выросла, – отвечает Кен, сдержанно улыбаясь. – Да. Она такая красивая девушка. Не удержавшись, закатываю глаза. Лилиан, конечно, замечательная, но после нескольких часов, проведенных в заблуждении, что она интересуется Хардином, я не уверена, что захочу с ней увидеться вновь. Слава богу, мои шансы на новую встречу с ней весьма невелики. – А Макс совсем не изменился, – тихо замечает Кен неодобрительным тоном. По крайней мере, я не единственная, кого покоробило его высокомерие. – Тебе уже лучше? – спрашивает меня Лэндон, оборачиваясь. – Не совсем, – вздыхаю я. Он кивает. – Ты можешь поспать, пока мы едем? Хочешь бутылку воды? – Я сам могу подать, – встревает Хардин. Не обращая на него внимания, Лэндон достает воду из небольшого холодильника на полу. Тихо благодарю его и вставляю в уши наушники. Мой телефон несколько раз зависает, и я включаю и выключаю его, надеясь, что он заработает. Это будет ужасная поездка, если я не смогу заглушить напряжение музыкой. Не понимаю, почему я никогда не делала так раньше, во время «великой депрессии», хотя Лэндон показывал мне, как скачивать музыку. Чуть улыбаюсь смешному названию, которое я дала долгому периоду без Хардина. Не знаю, почему я улыбаюсь, учитывая, что это были худшие дни в моей жизни. Нечто подобное я ощущаю и сейчас. И этот период наверняка повторится. – Что случилось? – спрашивает Хардин, наклоняясь к моему уху, и я рефлекторно дергаюсь. Он хмурится, но больше не делает попыток прикоснуться ко мне. – Ничего, просто мой телефон… барахло. – Я подбрасываю мобильник в руках. – А что конкретно ты пытаешься сделать? – Послушать музыку и, может быть, поспать. Он берет мобильник у меня из рук и копается в настройках. – Если бы ты меня послушала и купила новый телефон, все было бы нормально, – ворчит он. Не отвечаю и все время, пока он пытается наладить мой телефон, пялюсь в окно. Я не хочу новую трубку, к тому же сейчас у меня все равно нет денег. Мне нужно найти квартиру, купить новую мебель, платить по счетам. Последнее, о чем я думаю, это выкинуть сотню долларов на то, за что я недавно уже заплатила. – Теперь, кажется, должно работать. Если нет, можешь просто взять мой, – сообщает Хардин. Взять его телефон? Хардин добровольно мне предлагает воспользоваться своим мобильником? Это что-то новенькое. – Спасибо, – бормочу я и прокручиваю список композиций на своем телефоне в поисках подходящей. Вскоре музыка заполняет мои уши, проникает в мысли, заглушает внутренний хаос. Хардин прислоняется лбом к стеклу и закрывает глаза. Темные подглазники свидетельствуют о том, что его мучила бессонница. На меня накатывает волна вины, но я ее заглушаю. Через несколько минут под успокаивающими звуками закрываю глаза. – Тесса! – Меня будит голос Хардина. – Есть хочешь? – Нет, – отвечаю я, не желая поднимать веки. – У тебя похмелье. Ты должна поесть. Внезапно понимаю, что мне совершенно необходимо немедленно что-нибудь проглотить. – Хорошо, – сдаюсь я; у меня все равно нет сил на пререкания. Через несколько минут у меня на коленях оказываются сэндвич и картошка фри, и я открываю глаза. Съев половину, я откидываюсь назад, но телефон снова зависает. Увидев, как я с ним борюсь, Хардин вынимает наушники из моего телефона и подключает к своему. – Вот. – Спасибо. Он уже открыл музыкальное приложение. На экране появляется длинный список песен, и я прокручиваю его, пытаясь найти что-нибудь знакомое. Почти сдаюсь, но вдруг натыкаюсь на папку «Т». Я смотрю на Хардина, но, к моему удивлению, он сидит с закрытыми глазами и не следит за мной. Открываю папку – и там оказывается вся моя любимая музыка, даже те песни, которые я никогда не упоминала. Наверное, он видел их, когда копался в моем телефоне. Такие вещи заставляют меня задуматься. Маленькие знаки внимания, которые он делает не напоказ, я люблю больше всего. Я хочу, чтобы он перестал их скрывать. Меня кто-то осторожно трясет, на этот раз это Карен. – Просыпайся, дорогая. Открываю глаза и вижу спящего Хардина. Его рука вытянута на сиденье между нами, и пальцы слегка касаются моей ноги. Даже во сне он тянется ко мне. – Хардин, просыпайся, – шепчу я. Хардин открывает глаза и настороженно смотрит. Он трет веки, чешет затылок и смотрит на меня, пытаясь оценить выражение моего лица. – С тобой все хорошо? – тихо спрашивает он, и я киваю. Я пытаюсь избежать любой конфронтации, но его спокойствие заставляет меня волноваться. Как правило, это предвестник бури. Мы вылезаем из машины, и Хардин идет к багажнику, чтобы достать наши сумки. Карен крепко обнимает меня. – Тесса, дорогая, еще раз спасибо тебе. Мы прекрасно провели время. Пожалуйста, приезжай поскорее, как только покоришь Сиэтл. Когда она отпускает меня, глаза ее полны слез. – Я скоро приеду, обещаю. Мы снова обнимаемся. Она всегда была так добра и поддерживала меня больше, чем родная мать. – Удачи, Тесса, и дай мне знать, если тебе что-нибудь потребуется. У меня в Сиэтле много связей, – улыбается Кен и неловко обнимает меня. – Я увижусь с тобой до того, как уеду в Нью-Йорк, так что пока никаких объятий, – говорит Лэндон, и мы оба смеемся. – Я буду в машине, – бормочет Хардин и уходит, даже не попрощавшись с семьей. Глядя ему вслед, Кен говорит мне: – Он приедет, когда поймет, что ему действительно нужно. Я гляжу на Хардина, который садится в машину. – Надеюсь. – Ему не нужно возвращаться в Англию. Там у него слишком много воспоминаний, слишком много врагов и слишком много ошибок. Ему нужна ты, ты и Сиэтл, – уверяет Кен, и я киваю. Если бы только Хардин думал так же!