– Вот. – Хардин встает позади меня и кладет мою руку на застежку молнии. – Какого черта? – Что? Его пальцы скользят по моей коже, отчего пробегают мурашки. – У тебя кожа покраснела от этого платья. – Он прикасается к моим лопаткам и стягивает ткань вниз, пока платье не падает на пол. – Оно ужасно неудобное, – жалуюсь я. – Я вижу. – Он обшаривает меня голодным взглядом. – Ничто не заставляет твою кожу так краснеть. Разве что я. Я вздыхаю. Он пьян, игрив, и в его глазах отражается именно то, что он думает. – Иди сюда. Он подходит ко мне совсем близко. Он полностью одет, а на мне только лифчик и трусы. Я качаю головой: – Нет… Я знаю, что должна ему что-то сказать, но не могу вспомнить что. Когда он так смотрит, я едва могу вспомнить, как меня зовут. – Да, – отчеканивает он, и я делаю шаг назад. – Я не стану заниматься сексом с тобой. Он хватает меня за руку, а другой рукой берет меня за волосы, осторожно натягивая их так, что я вынуждена смотреть ему в глаза. Я чувствую его дыхание на своем лице, наши губы – в сантиметрах друг от друга. – Это почему еще? – спрашивает он. – Потому что… – Мозг судорожно ищет ответ, а подсознание умоляет его сорвать с меня оставшуюся одежду. – Потому что ты меня рассердил. – Ну и что? Ты меня тоже рассердила. Его губы касаются моей кожи, двигаясь вдоль подбородка. Колени мои слабеют, сознание затуманивается. Наморщив лоб, я спрашиваю: – А ты почему рассердился? Я ничего не сделала! В животе у меня потягивает, когда его руки перемещаются мне на задницу, медленно сжимая ягодицы. – Твоего маленького шоу в баре было достаточно, чтобы отправить меня на хрен в сумасшедший дом, не говоря уже о том, что ты болталась по городу с этим долбаным официантом; ты унизила меня перед всеми, оставшись с ним. – Его тон становится угрожающим, но мягкие губы продолжают двигаться вниз по шее. – Я так сильно хочу тебя, как тогда, в этом чертовом баре. После того, как я увидел, как ты танцуешь, я хотел взять тебя в туалете и трахнуть, прижав к стене. – Он прижимается ко мне, и я чувствую его твердый член. Как бы я его ни хотела, я не могу позволить ему свалить все на меня. – Ты… – Я закрываю глаза, наслаждаясь прикосновением его рук и губ. – Ты один… – Я даже не могу сформулировать связное предложение, не говоря уже о том, чтобы произнести. – Остановись. Хватаю его за руки, чтобы освободиться от объятий. Глаза Хардина вспыхивают, и руки бессильно опускаются по швам. – Ты меня не хочешь? – Конечно, я хочу. Я всегда хочу. Я просто… Наверное, я схожу с ума. – Может, ты сойдешь с ума завтра? – злобно усмехается он. – Я уже сошла. Мне нужно… – Тсс! Он прижимается губами к моим в жестком поцелуе. Губы мои раскрываются, и он проникает между ними, снова натягивая волосы, погружая язык в мой рот, прижимаясь так близко, как это возможно. – Обними меня, – требует он, хватая меня за руки. Мне не нужно повторять дважды; я хочу этого так же, как и он. Мы всегда так поступаем, это совершенно неправильный способ, но он не кажется нам таковым, когда все происходит как сейчас. Я нашариваю пуговицы его рубашки, и он, нетерпеливо постанывая, обеими руками ослабляет воротник, и я их расстегиваю. – Мне нравится твоя рубашка, – говорю я, не переставая целоваться, и он улыбается. – Я ее терпеть не могу. Я сдергиваю ткань с его плеч, и она падает на пол. Язык Хардина медленно движется у меня во рту, и я таю от этого грубого, но невероятно сладкого поцелуя. Я чувствую его гнев и раздражение, но он делает все возможное, чтобы скрыть их. Он всегда скрывает свои настоящие чувства. – Я знаю, ты скоро от меня уедешь, – говорит он, снова целуя меня в шею. – Что? – Я удивленно отклоняюсь назад. Мое сердце стонет, а виски заставляет меня сильнее чувствовать его переживания. Я люблю его, я так сильно люблю его, но он заставляет меня чувствовать себя слабой и уязвимой. Как только я позволяю себе поверить, что он взволнован, печален или расстроен, я уже не могу чувствовать себя как раньше, сосредоточиваюсь на нем, а не на себе и на том, что мне нужно. – Я так люблю тебя, – шепчет он, медленно проводя большим пальцем по моим губам. Его голая грудь и живот прекрасно смотрятся с джинсами, и я чувствую, что уже полностью в его власти. – Хардин, что… – Давай поговорим позже, я хочу тебя. Он ведет меня к кровати. Стараюсь не обращать внимания на призывы разума остановиться. Я этого не могу. У меня нет сил, чтобы остановить себя, когда его грубые руки ложатся на мои бедра, толчком раздвигая их, когда он дразнит меня, проводя указательным пальцем по моим трусикам. – Презерватив! – задыхаясь, напоминаю я, и наши взгляды встречаются. – Что, если мы не будем его использовать? Если я кончу в тебя, ты не будешь… Но он прерывается, и я рада этому. Не думаю, что я готова к тому, что он собирался сказать. Он встает на ноги и идет к чемодану, который лежит на полу. Утыкаюсь в потолок и пытаюсь разобраться в своих пьяных мыслях. Действительно ли мне нужно в Сиэтл? Так ли он важен для меня, что я готова потерять Хардина? Боль, которая возникает во мне от этой мысли, почти невыносима. – Да ты надо мной издеваешься! – внезапно произносит он. Когда я сажусь, он таращится на маленький клочок бумаги в своей руке. – Что это за хрень? – спрашивает он, глядя на меня. – Какая? Я смотрю на пол. Платье комком лежит на полу рядом с туфлями. Сначала я ничего не понимаю, но потом вижу, что рядом валяется мой лифчик. Вот черт! Быстро вскакиваю и пытаюсь выхватить у него бумажку. – Не придуривайся! Ты что, взяла у него номер? Хардин вытягивается, держа листочек над головой, так что у меня нет ни малейшего шанса до него дотянуться. – Ты все не так понял! Я была зла, а он… – Ерунда! – орет он. Опять. Узнаю этот взгляд. До сих пор помню, как впервые увидела на его лице это выражение. Он громил мебель в доме своего отца, и именно так исказилось его лицо, когда я его увидела. – Хардин… – Иди! Звони ему! Пусть он тебя трахнет, потому что мне это уже на хрен не надо! – Ты слишком остро реагируешь, – замечаю я, слишком пьяная, чтобы вступать с ним в перепалку. – Остро реагирую? Да я только что нашел номер другого парня у тебя в одежде! – шипит он сквозь зубы, сжав челюсти от досады. – Ты тоже не ангел, – отвечаю я, а он ходит взад-вперед. – Если ты собираешься на меня орать – побереги глотку, я устала скандалить с тобой каждый день, – говорю я со вздохом. Он сердито тычет в меня пальцем. – Конечно, устала! Потому что ты постоянно выводишь меня из себя; я из-за тебя так себя веду, и ты это знаешь! – Нет! Это не так. – Я стараюсь говорить тише. – Ты не можешь во всем обвинять меня. Мы оба совершаем ошибки. – Нет, это ты делаешь ошибки. Тонны гребаных ошибок! Я устал от этого. – Он проводит рукой по волосам. – Ты думаешь, я хочу себя так вести? Ни хрена! Ты меня вынуждаешь! Я сохраняю спокойствие. – Давай плачь, – издевательски требует он. – Я не собираюсь плакать.