– Хм… я помешал? – раздается голос Хардина. – Нет, заходи, – говорю я, и он морщится. Надеюсь, он в хорошем настроении. – Я принес тебе, в чем спать. Он кладет на кровать небольшую стопку одежды и поворачивается, чтобы уйти. – Спасибо, но ты можешь остаться. – Я не хочу, чтобы он уходил. Он смотрит на Лэндона, сухо произносит: – Нет, спасибо, – и покидает комнату. – Какой он капризный! – тяну я и шлепаюсь на кровать. Лэндон хихикает и тоже садится. – Капризный не то слово! Мы оба хохочем, а затем Лэндон рассказывает о Дакоте и как он не может дождаться, чтобы она приехала в следующие выходные. Я почти забыла о костре. Туда придет Ной. Возможно, стоит попросить, чтобы он не приходил. Что, если все эти чувства и перемены между мной и Хардином – только в моем воображении? Я чувствую, что сегодня, когда он сказал, что хочет меня сильнее, чем кого бы то ни было, между нами что-то изменилось. Но он не сказал, что чувствует что-то ко мне – только что хочет меня. Около часа мы болтаем с Лэндоном обо всем – от Толстого до видов Сиэтла, – потом он желает мне спокойной ночи и уходит к себе, оставляя меня наедине с шумом дождя и мыслями. Глава 50 Беру одежду, которую принес Хардин: его фирменная черная футболка, красно-серые штаны в клетку, какие-то огромные черные носки. Забавно, если Хардин подумал, что я их на самом деле надену, но потом я понимаю, что вещи, скорее всего, из шкафа с неношеной одеждой. Подношу футболку к лицу и чувствую его запах. Он ее недавно носил. Невозможно прекрасный мятный запах опьяняет, он давно стал самым любимым ароматом в мире. Переодеваюсь, штаны оказываются хоть и велики мне, но очень удобные. Ложусь и натягиваю одеяло до груди, упираюсь взглядом в потолок и вновь переживаю весь день. С мыслями о зеленых глазах и черных футболках я медленно проваливаюсь в сон. – НЕТ! – Меня вырывает из сна голос Хардина. Я действительно что-то слышала или показалось? – Пожалуйста! – снова кричит он. Вскакиваю с постели и выбегаю в коридор. Руки находят холодный металл дверной ручки, и, к счастью, она открывается. Снова слышу: – НЕТ! Пожалуйста… Я не знаю, что с ним; если ему больно, я понятия не имею, что делать. Хардин без футболки, завернутый в толстое одеяло, мечется по кровати. У него жар, сильный жар. – Хардин! – говорю я спокойно, пытаясь его разбудить. Его голова свешивается набок, он стонет, но не просыпается. – Хардин, проснись! – кричу я, стискивая его сильнее, и трясу, сидя на нем сверху. Потом хватаю его руками за плечи и снова сильно встряхиваю. Он открывает глаза; секунду их наполняет ужас, который вскоре сменяется растерянностью, а затем облегчением. С его лба катятся капли пота. – Тесс, – хрипит он. То, как он произносит мое имя, сначала разбивает мне сердце, а затем исцеляет его. Несколько секунд он выпутывается из одеяла, затем заводит руки мне за спину и прижимает к себе. Грудь его мокра от пота, но я не двигаюсь. Я слышу, как бьется его сердце, быстро качая кровь возле моей щеки. Бедный Хардин! Я обнимаю его. Он гладит меня по волосам, в темноте повторяя мое имя снова и снова, будто заклинание. – Хардин, с тобой все в порядке? – одними губами произношу я. – Нет, – признается он. Его грудь поднимается и опускается медленней, но дыхание еще неспокойно. Не хочу допытываться, что за кошмар ему сейчас снился. Не спрашиваю, хочет ли он, чтобы я осталась, я и так это знаю. Когда я приподнимаюсь, чтобы погасить лампу, он вздрагивает. – Я собираюсь выключить свет или ты не хочешь? – спрашиваю я. Он расслабляется, отпуская меня. – Выключи, пожалуйста, – просит он. Комната погружается в темноту, и я кладу голову ему на грудь. Думаю, что уснуть в такой позе, лежа друг на друге, будет сложно, но ему удобно лежать так, и мне тоже. Его сердце стучит так успокаивающе, гораздо приятнее, чем дождь за окном. Я отдала бы все, чтобы лежать вот так каждую ночь, чтобы он обнимал меня и тихо дышал мне на ухо. Просыпаюсь от того, что Хардин ворочается подо мной. Поднимаю голову с его груди и встречаюсь взглядом с зелеными глазами. При свете дня я не сразу вспоминаю, как я здесь оказалась. Не могу понять выражение его лица, и это меня беспокоит. Пытаюсь подняться, но шея и ноги затекли. – Доброе утро. – Он мягко улыбается, успокаивая мои волнения. – Доброе утро. – Ты что? – Шея затекла, – говорю я. Хардин поворачивает меня спиной к себе. Внезапно он кладет руки мне на шею, и я вздрагиваю. Но быстро успокаиваюсь, когда он начинает нежный массаж. Я закрываю глаза; изредка вздрагиваю, когда он нажимает на больное место, но боль быстро исчезает, пока он трет. – Спасибо, – говорит он первым. Я поворачиваюсь к нему. – За что? Может, он намекает, что я должна поблагодарить его за массаж? – За то, что мы пришли сюда. И за то, что остались. Щеки краснеют, и он опускает взгляд; Хардин не перестают меня удивлять. – Ты не должен благодарить. Хочешь поговорить об этом? – Я надеюсь, что он скажет «да». Хочется узнать, о чем он думает. – Нет, – говорит он, и я киваю. Мне хочется расспросить его, но я знаю, что будет, если к нему приставать. – Я хочу поговорить о том, как сексуально ты смотришься в моей футболке, – шепчет он мне на ухо. Он наклоняет мою голову к своей, и его губы касаются моей кожи. Я закрываю глаза, когда его пухлые губы прихватывают мочку моего уха и осторожно дергают. Я чувствую его эрекцию, и это вызывает во мне невероятную слабость. Он в том настроении, когда я могу расслабиться и получать удовольствие. – Хардин, – ласково произношу я, и он усмехается, целуя меня в шею. Его руки двигаются по моему телу, большой палец оказывается за поясом моих огромных штанов. Сердце начинает биться чаще, я отрывисто дышу: его рука скользит в мои штаны спереди. Это всегда действует на меня одинаково: я сосредоточиваюсь на ощущениях. Другой рукой он обхватывает грудь и шумно выдыхает, теребя сосок пальцем. – Не могу насытиться тобой, Тесс, – страстно хрипит он. Его рука опускается в мои трусики, и он подтягивает меня к себе так близко, насколько возможно. Его член упирается в меня. Я беру его руку и вынимаю из своих трусиков. Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он, хмурясь, отворачивается. – Я… я хочу кое-что сделать, – медленно неловко шепчу я. На хмуром лице появляется улыбка, он берет меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Что именно ты хочешь? – спрашивает он. Точно не знаю; знаю только, что хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне. Я хочу видеть, как он теряет контроль над собой, как это было со мной, в этой комнате. – Я не знаю… Чего ты хочешь? – В моем голосе слышна растерянность. Хардин берет мои руки и скользит ими по выпуклости на своих штанах. – Я очень хочу, чтобы твои пухлые губки попробовали меня. Я задыхаюсь от его слов, чувствуя нарастающее давление в паху. – Ты хочешь этого? – спрашивает он, поглаживая моей рукой свой член. Он пристально смотрит на меня, оценивая мою реакцию. Я киваю и сглатываю слюну, и он улыбаясь садится и подтягивает меня к себе. Меня наполняют волнение и желание одновременно. Громкий сигнал вызова эхом разносится по комнате. Хардин со стоном хватает со стола телефон. Смотрит на экран и вздыхает. – Я сейчас вернусь, – говорит он и выходит из комнаты. Когда он возвращается через несколько минут, настроение его снова меняется. – Карен на кухне. Завтрак почти готов.