Глава 27 Собаке собачья смерть Когда-то, еще в свое первое путешествие в этот мир, Михаил полагал, что сумеет удивить аборигенов таким новым блюдом, как шашлык. Отчего-то помнилось, что в Средние века готовили туши целиком и на открытом огне, с помощью вертела. Вообще-то так оно было и на самом деле. Причем они умудрялись не сжечь мясо. Ясное дело, получалось далеко не у всех. Однако и самый настоящий шашлык на углях здесь также готовили. Правда, особого распространения этот метод на Руси отчего-то не получил. Возможно, оттого что русичи мясо ели не так уж и часто. Его если кто и употреблял регулярно, так это знать и воины. Но те предпочитали запекать целые туши и орудовать над ними ножами. Вот степняки – совсем иное дело. У них мясо является основным блюдом, а потому рецептов приготовления великое множество, и многие из них были позаимствованы русичами. Романов окинул внимательным взглядом скворчащее на шампурах мясо и сноровисто перевернул его. Тут же вооружился куском коры и, резко махнув им, сбил появившийся было огонек от капнувшего жира. А вот и Архип! Вовремя, что тут еще сказать. Еще немного, и пришлось бы снимать мясо в горшок да ставить томиться. А шашлык нужно есть с пылу с жару. – Присаживайся, – указывая на расстеленное одеяло, пригласил Михаил гостя. – Как раз шашлычок поспел. Ты такого еще не ел. – С чего это ты взял? Я как бы не из глухого леса, – хмыкнул худощавый мужичок с весьма непримечательной внешностью. – Уж поверь, так мясо никто не маринует. Я свой секрет никому не раскрываю. Опять же на цвет посмотри, золотистый. Ни единой черной подпалины. И ни капельки крови, – нахваливая свое блюдо, возразил Михаил. – Я с кровью люблю, – не сдавался Архип. – Ну и пусть тебя, – опускаясь на пятую точку, отмахнулся Романов. Подхватил кусок еще горячего мяса и вгрызся в него, брызнув прозрачным соком. Надкусил и показал светлый срез от зубов, где не было и намека на розовое. Гость поспешил последовать его примеру и, признавая правоту шашлычника, в блаженстве закрыл глаза. – И впрямь объедение. – Налегай, пока горячее. О делах и потом поговорить можно, – разливая из бочонка по кружкам пиво, произнес Михаил. Пока приговаривали первую партию, разговор шел ни о чем. Архип помянул часовую мастерскую, или скорее небольшой заводик, в Пограничном. Товар оказался не просто востребованным. Его буквально рвали из рук мастеров, не успевающих выполнять заказы. Леонидов Феодосий уже всерьез занимался расширением производства. Дела шли настолько хорошо, что в этом году можно было и не отправляться в Царьград с зеркалами. Впрочем, «можно» не значит, что Романов именно так и поступит. Серебро лишним точно не будет. А уж в его-то случае и подавно. Есть у него намерения выкупить еще несколько холопских семей. Семейных мастеровых с насиженных мест стронуть тяжело. И уж тем более когда им предлагают порубежную заставу с ее нестабильным положением. Вот и озаботится подготовкой своих кадров. В плане реализации процесс долгий, зато в дальней перспективе результат получится вполне достойный. Тем более что Михаил все еще не решил, на что именно сделать ставку. К примеру, используя конные машины, его крестьянам удалось поднять пахотных земель вдвое против обычных норм на одного пахаря. Если получится усовершенствовать привод, глядишь, результат повысится и втрое. Над этим сейчас трудится Нестор, получив от боярина пищу для размышлений и направление, в котором следует работать. То есть если сегодня десяток семей с лихвой обеспечивают продовольствием дружину и мастеровых, то уже на будущий год можно будет подумать и о том, чтобы пристроить куда-нибудь излишки. Впрочем, думать пока нечего. Уложит в зернохранилище, и пусть лежит запас. А то мало ли какая напасть случится. Но опять же это только пока. В перспективе же торговля зерном. Достаточно прибыльная статья. Нет, понятно, что зеркала – это и проще, и заработок многократно выше. Но черт возьми, нельзя же все сводить к одному лишь серебру. Нужно развивать свое производство. Михаил вообще был сторонником меркантилизма, чтобы зависимость от импорта была минимальной. – Ну что я могу сказать. Прими похвалу, Михайло Романович. Ты и вправду исключительно готовишь. Секретом маринада поделишься? – когда они приговорили первую партию, произнес Архип. – Лук и соль, вот и весь секрет, – развел руками Романов. – И вот так вкусно? – усомнился гость. – Ну еще и руки прямые, чутье и понимание мяса. А этому уже не научишь. Тут либо дано, либо не дано, – берясь за шампуры и начиная нанизывать следующую партию, произнес Михаил. – Ну и пусть тебя, – наполнив в кружки пиво и присоединяясь к нему, фыркнул Архип. – А ты, я гляжу, прямо любитель шашлыка, – кивая на нехитрую конструкцию из железных прутьев, исполняющих роль мангала, добавил он. – Есть такое дело. – Ну а видеть-то зачем хотел? Неужто мясцом побаловать старика? – Ну давай поприбедняйся, еще и о немочи вспомни, – хмыкнул боярин. – Ладно, не буду, – пожал плечами безопасник. – Ты письмо от Данилы получил? – наконец сменил тему Романов. – Получил. Странно как-то, н-но-о… Если Данила Ильич считает, что на тебя полностью можно положиться, то так тому и быть. – Тогда вопрос к тебе имею. Тайной избе ничего о каком-либо заговоре неведомо? – Ты это сейчас о чем? – насторожился Архип. – Ведомо иль нет? – Неведомо. – Может статься так, что Федор Акимович знает о том в обход тебя? – Нет. – Если Мечникова не станет, а ты принесешь весть о заговоре, сумеешь занять его место подле Ростислава? – Если это не пустой звук и все серьезно, то займу без труда. Но о чем ты вещаешь? – О том, что вы тут совсем зажрались и мышей не ловите, коли за вас вашу работу Авось[7] выполняет. – А по делу? – А по делу все выглядит так. Князья Ростовский да Муромский замыслили отделиться от Киева и жить наособицу. А чтобы им не больно-то и мешали, озаботились обучением и снаряжением своего ополчения. В Муромо-Рязанском княжестве двести бояр, при каждом дружина в пять десятков, да сотня ополчения. Да при князьях дружины с ополчением. На поверку Юрий Ярославич может выставить войско более пятидесяти тысяч. Примерно столько же, похуже снаряженных, но так же хорошо обученных, наберет и Давыд Всеволодович. – Князья обязаны снаряжать и содержать в порядке свое ополчение. Юрий Ярославич на это серебра не жалеет. И тут он в своем праве. – А что насчет десятины в казну великого князя? Муромский на Москве-реке обнаружил белоснежные пески и варит чистейшее, прозрачное стекло. Отправляет караванами в Царьград. Прежде продавал через венецианцев. Теперь же у него весь товар скупает сам император. Цену дает приличную. К тому же продает ему греческий огонь и пищали, что ромеи покупают у пограничников. Причем значительно дешевле, чем можно купить у великого князя. И это еще не все. Давыд Всеволодович оженил своего среднего сына на дочери великого хана булгарского. Юрий Ярославич сговаривается о свадьбе своего старшего с дочерью Атраккана. Ну и не самое заметное, но едва ли не самое важное. В церквях княжеств помазанника Божьего не поминают и не славят. Сам все в кучу соберешь или разжевать и в рот положить? – Уже собрал, – наблюдая за тем, как Романов крутит шампуры, дернул щекой Архип. – Тогда вот тебе до кучи еще кое-что. Все случится в конце следующей весны, как только орды откочуют на летние пастбища. Первыми под удар попадут надельники. Причем не только в землях Муромского и Ростовского, но и на Черниговщине со Смоленщиной. Чуть только покачнется великокняжеский престол, как проснутся князья Полоцкие. Это они сейчас тише воды ниже травы. А случай представится, головы сразу поднимут. Ну и Новгород. Вот уж кому сильная великокняжеская рука как серпом по причинному месту. Тамошние купцы спят и видят, как бы ее скинуть. Так что полыхнет по всей Руси. – Я тебя понял. – А коли понял, то займись этим всерьез. Мы с Еремеем только по вершкам прошлись. И вон уж сколько нарыли. Ваших соглядатаев в княжествах либо встряхнуть хорошенько нужно, либо под нож пускать за предательство. А то и за глупость спросить. Она порой куда хуже бывает. – И что ты за это желаешь? – Мне нужен боярин Мечников. Когда и куда направится, чтобы можно было устроить засаду. Остальное я все сделаю сам. – Неужели правда то, о чем сказывал Данила Ильич? – Смотря что, – пожал плечами боярин. – Князь Романов, Михаил Федорович? – внимательно глядя ему в глаза, спросил Архип. – А, ты об этом. Так уж вышло. Пути Господни неисповедимы. – Господа ли? – На нечистого намекаешь, – хмыкнул Михаил. Ответом ему было молчание и внимательный взгляд умного и умудренного жизненным опытом человека. – Ты не о том думай, Архип. Главное, что я за единую и неделимую Русь, за крепкую власть помазанника Божьего. А там увидите во мне гниль, так всегда порешить сможете. Я ить один, а вас вон сколько. – Днями боярин собирается с малой дружиной в свою вотчину. Я подам весть, – после непродолжительной паузы произнес Архип. – Еремей будет ждать на постоялом дворе Леля. – Расскажи, как оно было, – попросил Архип. – Стареешь, что ли? О смерти стал задумываться? Не рановато? – О ней подумать никогда не рано. Такую уж долю выбрал. Просто любопытно. – Ну что же. Любопытство не грех. Не мудрствуя лукаво, Романов выдал версию о свете в конце тоннеля, о светлой комнате в безвременье и без стен как таковых, об убеленном старце в белых одеяниях и с золотым свечением вокруг головы, об ангелах, парящих в воздухе, с золотыми обручами над головами. Словом, красок не жалел, включил все свое воображение, на какое только был способен. И этот прожженный мужик, повидавший на своем веку разного, поверил в этот рассказ. Что было заметно даже неискушенному человеку.