Молодой лежал недвижимый, без каких-либо признаков жизни. Но доверять этому Романов не собирался, а потому так же чиркнул отточенной сталью по шее. Кровь потекла, но как-то уж совсем вяло, а значит, перекачивающее ее сердце уже остановилось. Дети вжались в угол, обнимая друг друга и не сводя испуганных взглядов с воина, только что расправившегося с троими. Кто знает, чего от него ожидать. С одной стороны, он вроде как им помог. С другой, и сам из той же братии, что привыкли брать силой, а не тяжким трудом. Прокоп, сипя и роняя тягучую слюну, встал на четвереньки, но сил на то, чтобы наконец распрямиться, у него все еще нет. Ничего удивительного. Прилетело ему знатно. А вся схватка едва ли заняла минуту. К слову, Михаил до сих пор слышал едва различимый отдаленный топот копыт. Снял перчатку со стальными пластинами и повернул к себе лицо обеспамятевшей женщины. Заодно и пальпацию провел, убеждаясь, что челюсть у нее цела. Непонятно, с какого эти придурки положили глаз на девочек. Их матери едва исполнилось тридцать, и она была в полном расцвете своей женской красоты. Высокая грудь при красивом лице и не худосочной, стройной фигуре с крутыми бедрами. По сегодняшним меркам эталон красоты. Впрочем, далеко не только по сегодняшним. – Ну ты как, Прокоп? – поинтересовался Михаил у пришедшего в себя мужика. – Н-нормально, – привалившись спиной к бревенчатой стене, ответил тот. – Вот и ладно. – Что с Аленой? – Все хорошо. Сейчас в себя придет. Только шрам останется. – Это ничего. Главное, что живы, – вздохнул мужик, на лице которого вновь начали проступать краски. – Спасибо тебе, Прокоп, – поблагодарил Михаил. – За что? – удивился мужик. – За то, что защищал моих детей, как своих, – с самым серьезным видом произнес Михаил. – Защищал, – хмыкнул мужик. – Как мог, так и защищал. Другой бы и этого не сделал. – Первуша, Анюта! – послышался встревоженный и одновременно обрадованный голос Ксении, которая не утерпела и, оставив лошадей на опушке, прибежала-таки в деревню. – Мама! Мама! – в один голос закричали дети, бросаясь к ней навстречу. Перемахнули через плетень и сразу же оказались в ее объятиях. – А ить дети не твои, – хмыкнул Прокоп, с облегчением наблюдая, что его жена пришла в себя. – А какая разница, – пожал плечами Романов. – Главное, что я за них в ответе. – Тоже верно, – поднимаясь на ноги, согласился мужик. Глава 17 Одураченный – Ну показывай, что у тебя тут, – огладив бороду, произнес купец. Он взял в руки первый доспех и осмотрел со всех сторон. У убитых воинов нашлись запасные железные пластины, поменять же пробитые для Михаила не составляло труда. На два доспеха затратил меньше часа. Вообще-то дыра диаметром едва ли в десять миллиметров на эффективность защиты не влияла, поди еще попади в нее. Зато это существенно сказывалось на цене. А к чему терять на ровном месте, если можно обойтись без этого, затратив минимум усилий. После ламеллярных доспехов настал черед шлемов. Два вполне исправные, третий после знакомства с топором требовал вдумчивой работы кузнеца. На постоялом дворе таковой имелся, но ему доверять работу с оружием не стоило. Так себе мастер. Поправить сельхозинвентарь, починить повозку или подковать коня, и не более. Посещать же ради этого город никакого смысла. Их путь лежал в другую сторону, прямиком через степь, в Пограничный. Тащить с собой туда шлем, чтобы починить и продать, глупо. Там новое можно купить по разумной цене. Бывшее же в употреблении не котируется. Словом, овчинка выделки не стоит. Затем пришел черед щитов, мечей, топоров, ножей и луков. Эти были в хорошем состоянии, хотя и средненького качества. Ничто из перечисленного не превосходило имеющееся у Михаила, а потому он решил избавиться от них. Уж больно хлопотно носить с собой столько имущества. Серебро покомпактней будет. И таки да, оно ему не помешает. – Триста рублей за все, – наконец озвучил свою цену купец. – Даже по самым скромным оценкам это стоит вдвое дороже, – покачав головой, возразил Михаил. – Не спорю. Так оно и есть. Причем даже в этом случае я заработал бы. Но только не сейчас и не здесь. Нынче такого товара много. Сам посуди, какой мне смысл тратить лишнее, если я могу получить все то же у другого и дешевле? Что есть, то есть. Князь Червенский не скупился на снаряжение своей дружины. А после того, как его побили, большинство воев либо погибли, либо попали в полон. Лишь малой части удалось сбежать и унести с собой броню и оружие. Надельники же предпочитают избавляться от подобных трофеев. Вновь призванные получают все необходимое от великого князя и по призыву обязаны иметь одинаковое вооружение и снаряжение. Поэтому смысла собирать это железо у себя дома попросту нет. Можно, конечно, и попридержать товар, чтобы сбыть его после. Но трофеи ведь идут на десяток, а значит, каждому нужно выделить его долю. Так что сейчас в этих краях хватает подобного добра. И, как следствие, цена ниже. – Ну что же, знать, не судьба, – пожал плечами Михаил. Понятно, что купец по-своему прав. Только и Романова не в дровах нашли, чтобы он вот так разбрасывался серебром. Ничего, поищет еще, кому продать по нормальной цене. Тем более что кроме железа ему достались еще и три лошади убитых им мародеров. Те были привязаны к плетню. Есть на чем перевезти трофеи. Правда, возни с небольшим табуном из семи голов побольше будет. Ну да не переломится. – Погоди. Ладно, дам я тебе четыре сотни рублей, – остановил его купец. – Шесть, – возразил Михаил. – Вот чудак-человек. Говорю же тебе… – Бунт князя Червенского подавлен. Замятня задушена на корню. Товар, что сбывали по-горячему, закончился. С моих трофеев ты наваришь минимум сто пятьдесят рублей. Четверть. Как по мне, то хорошая сделка. Шесть сотен. – Вот из уважения к твоему уму и хватке – пять сотен. – Шесть. И еще сотню за лошадей с седлами и сбруей. – Это нужно смотреть, – проворчал купец. – Смотри, – пожал плечами Михаил. – Но и на них ты заработаешь самое малое пятьдесят рублей. Или ты никудышный купец. – Не тебе обо мне судить, – набычился торговец. Видя, что дело принимает серьезный оборот, двое из его охранников поднялись из-за стола под камышовым навесом и двинулись было к повозке, у которой шел разговор. Михаил посмотрел в их сторону и обратился к их купцу. – Я не ищу ссоры, но и от драки не бегаю, – покачав головой, произнес Романов уверенным тоном. Торговец смерил его взглядом, потом махнул наемникам, мол, все в порядке. Подошел к лошадям, наскоро, но весьма умело осмотрел животных. Проверил состояние седел и сбруи. Прикинул что-то в уме. И, вздохнув, согласился. Что тут сказать, прав этот странный вой. Наплыв трофеев уже спал. Серебро еще осталось. Уж больно все удачно обернулось. А на выкупленном он заработает даже больше озвученного. – Бог с тобой. По рукам. Только мне бы попридержать серебро. Златом возьмешь? Вопрос вовсе не праздный. На Руси отчего-то серебро в большем почете. Золоту где-то даже и не доверяют. Но Михаила такие предрассудки не смущали. Вот иметь при себе порядка тысячи рублей, это да, данное обстоятельство его волновало. Сдать бы все в банк, благо там счет у него уже имеется, а связь между стольными городами налажена достаточно устойчивая, да крюк делать не хочется. Компактная валюта его устраивала куда больше. – Возьму золотом, коли в монете, а не в слитках. – В монете, в монете, – все еще расстроенный условиями сделки, произнес купец. Покончив с расчетом, Михаил направился в обеденный зал. Дело к середине октября, на улице благодать, бабье лето во всей своей красе и ласке. Только доверяться ему особо все же не следует. Так-то тепло, но воздух уже прохладный, а как подует ветерок, так разгоряченное тело может и прихватить. Вот и устроилась Ксения с детьми на обед в обеденном зале. Летом-то душно, а сейчас при открытых окнах очень даже хорошо. Проходя мимо коновязи, глянул, как конюх обихаживает его лошадей. Осталось четыре головы. Тоже немало, учитывая, что ходить за ними ему придется самому. К слову, теперь поедут уже не так споро, как он добирался до Переяславля или возвращался оттуда. Три лошади под седлом, четвертая вьючная. И никаких заводных. Присел за стол. Подмигнул мальчику шести и девочке пяти годочков, уминавших за обе щеки кашу с мясом. Пододвинул миску к себе и, отрезав кус хлеба, взялся за ложку. – Ксения, ты, если поела, пошла бы договорилась с хозяином, чтобы он собрал нам в дорогу припасов. Крупы, вяленого и копченого мяса, сала, хлеба… В общем, сама разберешься. – На сколько брать-то? – поинтересовалась она. – Дней на десять. Доев кашу, Михаил подошел к хозяину постоялого двора и договорился о ночлеге. На их век еще хватит ночевок в лесу и под открытым небом. Отчего бы не отдохнуть как полагается. Он, конечно, видел, что Ксения подумывает о побеге. Вот как объединилась с детьми, так и помышляет. Благо он ей выплатил все обещанное до копейки. Еще и премиальные доплатил, так сказать, за моральный ущерб. На круг получилась весьма серьезная сумма. Двести рублей! На секундочку, обычная плата дружинника сто шестьдесят в год. Да только деньги это еще не все. Доверять ей он и не думал. А потому пообещал, что если попытается бежать, то он сообщит, что беглянка предала князя Червенского. Народ ведь долго разбираться не станет. Князя тут любили, а теперь его на суд в Киев везут. Конечно, и она могла обвинить и самого Романова, не вопрос. Но он-то один, а с ней дети. Ситуация не в ее пользу. С рассветом отправились в путь. Ехали довольно споро, за день делая переходы по пятьдесят – шестьдесят километров. Вполне приличный результат для долгого перехода, без сменных лошадей. На исходе третьего дня миновали рубежи Теребовльского княжества. Дальше начинались просторы кочевий черных клобуков. Если прежде Ксению сдерживал страх разоблачения и возможный народный гнев, то теперь она опасалась остаться одна посреди бескрайней степи, перемежаемой редкими рощами или полосками зарослей вдоль не таких уж и частых рек и ручьев. Это была уже их третья ночевка в степи. За все время они не встретили ни одного человека. И не сказать, что данное обстоятельство расстраивало Михаила. В дороге и на стоянках они практически не общались. Ксения сосредоточила все свое внимание на быте и детях. Михаил, позаботившись о живом транспорте, подступался к заготовкам и вырезал детали будущих часов. Потом первым ложился спать, чтобы подняться в полночь и заступить на дежурство уже до утра. Удавалось еще перехватить что-то в седле, когда с рыси переходили на шаг. Не сказать, что выходил полноценный отдых. Усталость постепенно накапливалась. Но до Пограничного его сил вполне достанет. А нет, так можно и дневку устроить. Правда, терять последние погожие осенние деньки не хотелось. В любой момент могут зарядить дожди. А тогда уж навалится всепроникающая сырость. Брр! Лучше уж к тому моменту добраться до нормального жилья. Пока возился с ножом и деревяшками, Ксения по обыкновению приготовила ужин. Покормила детей и поставила котелок перед ним. Рядом пристроила кружку с горячим сбитнем. Мастерица! Специально для него купила мед в сотах, облепиху и кое-какие специи. Михаил возражать не стал. Детям в дороге горячий напиток лишним не будет. Ну и сам пристрастился к этому средневековому чаю. Вкусно же! Хм. В этот раз опять другой вкус. Что в общем-то неудивительно. И дело даже не в том, что рецептов его приготовления великое множество. Единственная неизменная составляющая – это мед. Но, чтобы разнообразить вкус, Ксения добавляет еще и травы, которые собирает тут же, в пути. И вообще, кто сказал, что разнообразие это плохо? – Михайло, зачем я тебе? – присев напротив него, поинтересовалась она. – Ты баба неглупая, сама должна понимать, – пристроив кружку рядом и берясь за ложку, ответил он. – Ты ведь обещал, что поможешь устроиться и в обиду не дашь.