— Это невыносимо! — эйта Ирма прижала руку ко лбу. — Она это нарочно… — А то… — Сауле! — Мар отвел взгляд от меня. И от камня. — Что? — Выйди из-за стола. И будь добра, когда в следующий раз решишь испортить всем настроение, подумай… — Это ты подумай, братик… когда в следующий раз решишь загрести жар чужими руками. Я ведь не только… полезный ресурс, но и человек… Сауле отправила в рот еще ложку грибов, икнула и закусила ломтем хлеба. Взяла еще один, кинула ветчины, сыра и только затем поднялась. — Я, конечно, понимаю, что для тебя, кроме себя самого, людей не существует, но… постарался бы ты не быть такой сволочью, глядишь, и жить стало бы проще… а ты, мелкая, в следующий раз не хлопай ушами. Петь он всегда тебе напоет… о чудесном… наобещает с три короба, и будет обещать, пока не получит нужного… потом же… Сауле выразительно провела пальцем по горлу. — Сауле! — Спроси у него… спроси, что случилось с Эленой Ригис… и причем здесь твой рыжий. Понятия не имею, кто такая Элена Ригис. А рыжий, он совсем даже не мой. И близко не мой. Просто симпатичен. Может же мне быть симпатичен человек? Единственный, к слову, более-менее вменяемый в этом доме и, начинаю подозревать, на острове тоже. — Заткнись, — Мар поднялся. Он медленно ступал, осторожно, будто крадучись. И появилось во всем его облике что-то до того хищное, что я подвинула к себе нож. Пусть туповатый, из мягкого столового серебра, но все защита. Сауле икнула и, прикрыв рот ладонью, неискренне сказала: — Ой… кажется, я проболталась. Но ничего, братец… ты ведь найдешь, что соврать… ты всегда находишь, что соврать… Она сделала шаг назад и, едва не запнувшись о стул, покачнулась. — К слову… а твоя жена знает, что ты ублюдок? В прямом смысле слова? Не знает… никто не знает… то-то будет скандал, если… — Вон… Мар произнес это тихо. Но Лайма судорожно сжала вилку, а эйта Ирма прикрыла глаза. Лишь Юргис сделал вид, что ничего-то не происходит. Сауле ушла. Интересно, если я предложу ей убраться с острова, что она ответит? Пошлет подальше? Пьяненько рассмеется? Или доложит брату? Подозреваю, что доложит… проклятье… надо было строить крупных големов. Пусть спрятать их сложнее, но хотя бы с командой проблем не возникло бы. А теперь как? — К слову… мне тоже интересно, где Йонас, — Лайма нарушила затянувшееся молчание, и все словно бы выдохнули. Мне все равно интересно, кто такая Элена Ригис? — Я видела их с… тем невозможным человеком, которого ты при себе держишь, — губы эйты Ирмы недовольно дернулись. — У мальчика очередной приступ. Он совершенно невменяем. Я пыталась увести его, но… к сожалению, Йонас отказался уходить. А твой… секретарь… — Это слово она практически выплюнула. — Потребовал, чтобы я ушла… боги, Мар, я ведь предупреждала тебя, что мальчик нестабилен. Ему нужны специальный уход, покой… забота, в конце концов. Она говорила это, раздирая крохотную тушку перепелки и явно получая от процесса немалое удовольствие. — А вместо этого… его заставляют вновь обращаться к силе… это не останется без последствий. — Мама! — Я всего лишь обращаю твое внимание на то, что происходит за твоей спиной. Она отправила кусок мяса в рот и застыла. Жуть. — Ты могла бы обратить мое внимание до того, как началась гроза… — Я переодевалась. — А потом? — Запамятовала… — это было сказано с легкой виноватой улыбкой. — Ты же понимаешь, дорогой, что в моем возрасте с памятью… случается всякое. — То есть, — Лайма отложила столовые приборы, — мальчик сейчас там? Она указала пальцем куда-то в стену. Вернее, за стену. Туда, где выл ветер, выворачивая руки деревьям, где яри лось море и в принципе было несколько… неуютно. — Понятия не имею. — Эйту Ирму, кажется, куда сильнее волновала перепелка, нежели судьба собственного внука. — Они были так заняты… и так грубы… вполне возможно, конечно, что они вернулись, но… я также допускаю мысль, что им пришлось искать убежища в ином месте. Мне кажется, или они добавили чеснок? Знают же, что я не переношу чеснок… дорогой, а ты что думаешь? — Чеснок — это плохо, — покорно отозвался Юргис, правда, голос его звучал как-то… отстраненно. И смотрел он не на любовницу, а на дверь, за которой скрылась Сауле. — Мама! — Успокойся, дорогой. При всем моем непонимании твоего желания окружать себя личностями низкого происхождения… Эйта Ирма подцепила вилкой кусок золотистой кожицы, поднесла к носу и замерла. — Я вынуждена признать, что твой секретарь — неплохой маг. Он справится с такой мелочью, как щит от ветра. А до деревни всего-то пара миль. — Через лес, — сухо произнесла Лайма. — Полем чуть дольше. Они молоды. Доберутся. Мар с грохотом отодвинул стул. — Дорогой… тебе стоит принимать успокоительные капли. Ты стал слишком эмоционален… да, определенно дикий чеснок. Вот невероятно… ищешь прислугу, платишь ей деньги, а взамен что? Вопиющая неблагодарность. Или это просто неспособность низкородных удержать хоть какую-то мало-мальски серьезную информацию в голове. Вы знаете, королевская Академия проводила исследования… мой хороший друг рассказывал. Так вот, им удалось выявить статистически значимые отличия… — Спасибо. Я сыт. — Между интеллектом чистокровных эйтов и… тех, в ком кровь сильно разбавлена. Или и вовсе пуста, да… теперь я в это охотно верю… чеснок… надо же было додуматься! А вот теперь она несколько переиграла. — Эгле… Проигнорировать протянутую руку я бы могла, но не стала. ГЛАВА 37 За окнами было темно. Темень именно та, кромешная, дикая, от которой не спасут ни свечи, ни прирученное пламя, живущее в каминах. Эта темень смотрела на нас глазами Бездны и улыбалась. Эта темень уже решила, что сожрет нас, и лишь ждала подходящего случая. — Я должен извиниться, — Мар остановился у лестницы, ведущей на второй этаж. В полумраке львы, охранявшие ее, казались живыми. — За маму и вообще… невозможный вечер. Это все буря… это все… силы. С ними не всегда получается справиться. Знаешь, этот остров окружен полудюжиной вулканов, их еще называют Кольцом Джара. Ученые уверяют, что вулканы спят, что спать будут еще не одну сотню лет, если они вообще живы. Я разглядывала длинные тела, в которых чудилось что-то донельзя змеиное, массивные лапы и когти, что впились в мрамор. Испещренные шрамами времени морды.