Только с именем, об активах он бы позаботился. Возможно, уступил бы сестре пару семейных предприятий, высосав из них все соки, но… Скандал получился бы грандиозный. А Мар ненавидит скандалы, да и клеймо бастарда… забавно получается. — Это… вы… ее… — Нет, — сказала эйта Ирма. — Мне хотелось, но… это было очень неаккуратное убийство. Много крови пропало зря. Она подула на чашку. А я… — Согласна, — шепотом произнесла я. — Я… обещаю… клянусь своей душой, что помогу тебе поднять корабль. — И не будешь пытаться нас уничтожить. — Это уже второе слово. Демон смотрел, выжидая, а эйта Ирма поднесла чашку к губам Лаймы. Она положила ладонь на светлый затылок, нежно так, бережно даже. — Я… не буду пытаться уничтожить этот корабль. Я не самоубийца! Ведь ты меня здесь не оставишь? — А ты хочешь? У нее получаются отличные духи… — Нет! — Хорошо, — демон закрыл глаза, и в следующее мгновение я вновь смогла дышать. И тело… вернулось ощущение, что это тело принадлежит мне. Я могу сама шевелить пальцами. Или руками. Или… Коснуться маленькой бусинки на нити. Рута моргнула и прижала палец к губам. А потом тихо сказала: — Не пытайтесь его обмануть. Он… не любит, когда кто-то врет. И наказывает. Больно. Я же молча обняла девочку, прижала ее к себе, и Рута, уткнувшись в мой живот, тихонько всхлипнула. — Я… не хотела… так не хотела… — Все будет хорошо. Только мне не поверили. И чтобы не видеть тоски в светлых глазах ребенка, я отвернулась к дырам в стене. На мгновение показалось, что ничего не происходит. На мгновение. Вот дрогнули пальцы, выпуская скользкий фарфор. И чашка выпала, кувыркнулась, выплеснув содержимое на ткань. Охнула Лайма, кажется, напиток все еще был горячим. А Ирма стояла. Просто стояла. Потом же покачнулась и стала заваливаться набок. Она пыталась уцепиться за стул, но… Я успела коснуться кольца и отдать приказ прежде, чем демон лишил меня возможности двигаться. Надеюсь, Этна услышит. Очень надеюсь. — Видишь, — теперь я ощущала присутствие демона иначе, близко, похоже, данное слово связало нас куда крепче, чем я предполагала. — Люди такие… хрупкие. Ирма была жива. Она лежала. Дышала — я видела, как поднимается грудная клетка, — и смотрела в стену. Широко раскрытые глаза, в которых удивление медленно сменялось страхом. А Лайма вдруг поднялась. — Тварь, — сказала она громко и пнула свекровь. — Получила, тварь? Яды бывают разными… ты права. И знаешь что? Мой не хуже! Она опустилась на корточки, чтобы вцепиться в волосы Ирмы. Дернула, заставив ту задрать голову. — Каково тебе? Тело не слушается… руки, ноги, будто чужие… и так будет дальше… так будет всегда… — Лайма вы пустила волосы и вытерла ладонь об одежду. — Долго-долго будет… ты же здоровая, ты так следила за собой… и проживешь еще очень долго. В этом беспомощном теле. Демон захихикал. — Значит… — Мне позволили отвернуться. — Она ее… — Люди, — демон развел руками. — Такие злые… такие мстительные… надо лишь немного подсказать. И попросить… зато у нас вот что есть. В руках Руты появилась круглая бляха на витом шнуре. — Иначе как бы мы попали на полигон? Пропуск нужен. — Ты… солгал! — Нет… я лишь немного помог… яду. Целителя не так просто отравить, а тут видишь, как хорошо получилось? Я не хотела смотреть. Я… Действительно, пожалуй, желала одного: убраться с треклятого острова и как можно дальше. Но вместо этого я повернулась к демону спиной. Лайма сидела на ковре, она положила голову Ирмы себе на колени и теперь старательно расчесывала волосы. — Это ты виновата… сначала ты забрала у меня мужа… потом лишила сына… потом свела с ума… ты была плохой, очень-очень плохой… но меня учили прощать… — дотянувшись до столика, Лайма взяла крохотные ножнички. Она приставила их к левому глазу Ирмы. — Не могу сказать, что была хорошей ученицей, но… Щелкнули лезвия, отрезая тонкую прядку. — Я постараюсь. Я не отдам тебя… зачем нам какие-то заведения? Нет, я сама буду присматривать за тобой. В обществе любят благородных… только волосы придется остричь. Ты не представляешь, сколько с ними мороки, то вши заведутся, то демоны… Лайма наклонилась к самому уху, отрезая вторую прядку. — Что ты получила, отдав этой твари мою дочь? Впрочем, какая разница… — Идем, — демон потянул меня, и я послушно сделала шаг. И второй. Третий. Я… хотела бы забыть то, чему стала свидетелем, но вряд ли получится. И… — А хочешь, — демон шел рядом, он уже не пытался управлять мной, за что я была ему несказанно благодарна. — Хочешь, я и тебе помогу? — Ядом? Коридор вышел в другой, отделенный от первого огромным батальным полотном. На темной картине закованный в железо рыцарь топтал огромного змея, а где-то там, на заднем плане, пылали то ли ладьи, то ли разоренные деревни. — Смешно, — демон даже хихикнул. Баском. — Но нет. Ты знаешь, что им нужно? И твоему мужу, и тому, другому, который за тобой приглядывал? Камни… ты научилась делать камни… и теперь они хотят получить знание. Но даже если ты им отдашь знание, им покажется мало. Они постоянно будут думать, все ли ты отдала или утаила что то… Демон говорил почти шепотом, и голос его пробуждал к жизни собственные мои страхи. — Я… — Ты попытаешься сбежать, спрятаться, но будь честна, разве тебе позволят? Они придумают тысячу законов, тысячу причин, лишь бы не отпускать. — И что ты предлагаешь? — Пригласи меня, и мы обманем всех. Ты умрешь… не сейчас, позже, скажем, от несчастного случая. Я смогу остановить жизнь в этом теле. Никто, ни один целитель не догадается. Снова коридор. На сей раз широкий, и мы идем, взявшись за руки, женщина и ребенок, трогательные беглецы, отражающиеся в кривых зеркалах. А зеркал сюда стащили немерено, кажется, со всего замка. В одних я высока и чудовищно худа, а в других, наоборот, вытягиваюсь уродливым веретеном. — Потом я верну жизнь. Демоны не лгут. Мы не умеем. Честно. Я верну жизнь и дам тебе новое лицо…