– Про себя ты не говоришь… Верно. Но я и не считаю эти деньги своими. Вложить, приумножить – да, могу. Но присвоить? Фу! Грязно это. Вслух я ничего подобного не сказала, но и не надо было. Поп и так понял. – Странно видеть в юной девушке такое бескорыстие. Я развела руками. – Ваше преподобие, я не против часовни, но сейчас мне ее строить просто не на что. И рада бы, но если уж делать, то делать… – Не понимаю?.. Я пожала плечами. Так получилось, еще в той жизни меня занесло на остров Гернси. Если кто был, тот знает, о чем я. О маленькой часовне, построенной братом Деода. Зрелище потрясающее. Восемь человек вмещается, но как все выглядит! Как оформлено! И не скажешь, что там осколки моря. Ракушки, камешки, стекла… Оно много чего на берег выбрасывало. Из бросового материала брат Деода сотворил божье чудо. Рука у меня всегда была верная, так что я спросила разрешения, взяла на столе у преподобия лист бумаги и грифель и принялась чертить. Вид снаружи, вид изнутри… Конечно, без украшений это не совсем то, но даже в черно-белом варианте смотрится шикарно. Разве нет? Я там сразу поняла – человек душой творил и Бога видел. Божественное вдохновение, и точка. Но даже здесь отец Алексей оценил. – Какое чудо! Ты сама это придумала, отроковица? – Это только мечта. Красивый рисунок, – пожала я плечами. – Нарисовать что угодно можно, ваше преподобие. А вот построить, воплотить в жизнь… А еще бы выложить изнутри… Тут же каменная сказка вокруг. Взять недорогие поделочные камни, ах, как они бы заиграли! Протоиерей крутил рисунок так и этак. – Ты, отроковица, не хотела бы показать этот рисунок тем, кто и построить может? – Я бы мечтала увидеть эту красоту вживую, – честно сказала я. Увы, не увижу. Никогда уже не увижу… А когда-то хотела, чтобы меня там венчали… Я не той веры, я понимаю, но ведь место шикарное! Кто бы сомневался, мне предложили подумать и порисовать еще. Как я это вижу. Как хотела бы воплотить… Я согласилась. Внутреннее убранство я помнила, карандаши цветные куплю, нарисовать нарисую. Протоиерей меня не зацепил, не успел. А вот я попала в самое нежное место. Все мы мечтаем остаться в памяти человеческой. Все мечтаем сотворить нечто такое… Как говорила Ассоль, когда ты ловишь рыбу, ты мечтаешь поймать рыбину, которую еще никто не ловил. Никогда. И, наполняя корзину углем, ждешь, что она зацветет. Ему тоже хотелось сотворить нечто такое… такое… А ведь не надо громоздить Вавилонскую башню, чтобы прославиться. Хватит и маленькой часовенки. – Я такое никогда не построю, – вздохнула я. – Денег не хватит. – Такое – императору впору. Не хуже собора Василия Блаженного… Я улыбнулась. – А где-нибудь на холме, чтобы солнце светило, купола переливались… – Нарисуй, как ты себе это представляешь? – Обязательно нарисую. И рисунки принесу, как готовы будут, ваше преподобие. – Благословляю тебя на этот труд. – Во благо нашей матери – святой церкви, – чуточку лукаво улыбнулась я. Мол, не претендую, не настаиваю, и вообще… Отец Алексий кивнул. Все понимаю, мол, согласен. С тем аудиенция и закончилась. * * * – Маша, что там? Ты так долго была… Я пожала плечами. – Я не помню, писала вам или нет? Что рисовать училась? – Нет, – покачал головой Ваня. – Не было… Мать говорила, тебе работать приходится, много и тяжело… – Одно другому не мешало, – вздохнула я. – Тетка хоть и сурова была, но справедлива. Кто ж белоручку и неумеху замуж возьмет? Но и с самой чудесной хозяюшкой поговорить хочется. Арина зачесала в затылке. Кажется, такого ей не объясняли. – Поговорить? – протянул Иван. – Да ну… – Ваня, – мягко сказала я. – Посмотри на нашу мать. Ты бы хотел для своих детей того же, что и для себя? Выберешь такую жену и получишь… Парня передернуло. – Я понял. – Во-от. Хоть какие знания, а нужны, понимаешь? – Понимаю… – Мне рисовать понравилось. Только не людей, а дома. С растениями возиться понравилось, в саду, в огороде… Родные кивали. – А на этом… музыке играть? На пьяни? – поинтересовался Петя, вызвав у меня улыбку. – На фортепьяно? Нет, не мое это… Не станем уточнять, что у меня на обоих ушах потопталось стадо медведей. А если я запеть попробую, народ пойдет выяснять, где кошек мучают. Кому что дано. Что там у княжны – не знаю, но петь меня все равно не тянет. – И… что? – Да ничего страшного. Сами все увидите, – махнула я рукой. И подумала, что минус еще час-полтора от сна. Нарисовать все это надо как можно быстрее, а остальных дел никто не отменял. Эх, жизнь… * * * Бричка. Лошадь. И не открутишься никак. Нет, я могла бы и пешочком ходить каждый день. Не переломлюсь, не повешусь.