* * * Коняшка мерно переступала ногами, телега поскрипывала. Сначала раздражает, потом привыкаешь, как к ворчанию мотора. До лощинки мы доехали достаточно быстро, и Ваня впервые посмотрел на эту землю как-то…. Иначе? Да, иначе. По-хозяйски. – Маша, это все ведь наше теперь? – Да, братик. Наше. – Просто в голову не влезает… Я пожала плечами. – Ну, ты пока упихивай между ушами, а я тут прогуляюсь, прикину еще раз, с чего начинать. – Хорошо… Я бодренько затопала в лощинку. Зашла за развалины дома, где брат меня видеть уже не мог, опустилась на колени и коснулась руками земли. А удобная все же вещь – слинг. Висит на тебе ребенок, а ты что хочешь делай… Что я хочу… А хочу я отклик от этой несчастной, измученной проклятием земли. Что я хочу, я знаю. Пусть она теперь скажет мне, чего хочет она. А то, может, проще будет ее обратно продать, пусть храм строят? Такие места тоже есть… Я ласкала серую почву пальцами, пересыпала в ладонях, словно золотой песок, и та постепенно откликалась. Ласкалась к рукам, как котенок… Давно, так давно она была заброшена… Дело земли – давать жизнь. Растить и лелеять, беречь и холить, поддаваться людским рукам и принимать человеческое восхищение. Бережное, нежное… Сельское хозяйство не противно этой земле. Не всякий край подходит для него, не всякий дол, есть места, где можно сажать, но добра не будет. Вырастет дрянь, которая не принесет пользы. Это потому, что не каждая земля, даже самая плодородная, мечтает рожать хлеб. Равно как и не каждая женщина мечтает о замужестве. Но этой земле не были противны мои прикосновения, мои намерения… Ей хотелось растить и пестовать. Ей хотелось, чтобы ее удобряли и выхаживали… Что ж. Так и будет… Я медленно скользила взглядом по лощине. Здесь хорошая почва, перегной, который полыхнет урожаем. А неподалеку ручей. Источник, который только копни лопатой, и он опять вырвется на свободу, зажурчит, заговорит… Он тоже соскучился. Когда все случилось, он ушел под землю, а ему так хочется на волю… Понимаю, почему именно эту лощинку выбрали для скита. Здесь есть все. Земля родит и радуется рукам, вода рядом, а вот подземных вод, считай, что и нет. То, что есть, даже критики не стоит. Что здесь еще есть? Могила Ниты. Я ощущала ее как капсулу. Туда никому нет хода. Не знаю, как там было изначально, но сейчас это нечто вроде абсцесса. Даже рубца нет, просто горошина под кожей земли. И добираться до нее не стоит. Пусть спит спокойно. Это место я обойду. Или… Прикажу поставить сверху, к примеру, сарай с инструментом? И копать никто не будет, и не удивится, что на этом месте ничего не растет. И потом, когда Нил будет взрослым… Пусть сам решит для себя, что и как делать. Да, здесь будут хозпостройки. А вот и скит. Останки одного дома совсем рядом с могилой. Это закономерно, палач хотел держать пленницу поближе. Не получилось… то есть не то получилось, что хотелось бы. Но думать надо, кого за хвост хватаешь. Это не безобидная медянка, это полоз. Вот и помер извращенец, а место заработало проклятие. За пару сотен лет что сгнило, что разрушилось – земля отторгла этих людей и их дела… Кстати, а где сами люди? Ага, вот они… Я отметила для себя место на плане. Они так и лежат там, где их застиг змеиный гнев. От Демидова-младшего, скорее всего, ничего не осталось. Он попал под гнев Полоза, как под танк. Но двое охранников и двое монахов отлично сохранились, насколько могли, конечно. Скелеты целехоньки, даже зверье не заходило сюда, их никто не тронул, кроме времени. Оно стесало плоть с костяков, выбелило их, выгладило… Надо отпеть и похоронить честь по чести… М-да. Или просто похоронить. А отпеть потом, по-тихому… Я обдумаю этот вопрос. Лежали они просто так, ну и еще полежат, ничего с костями не будет. А вот почему их поп не заметил? А почему он в скит не полез? Значит, есть здесь еще какая-то магия, есть… Хорошо это или плохо? Да кто ж его знает… Разбираться будем. Мне она вреда не причинит, людям, похоже, тоже, овощи вырастут – чего еще надо? Главное, чтобы попы не прицепились… Нет уж! Никакой огласки! Надо самой эти скелеты оттащить в лес и закопать поглубже. Не потому, что я такая злая, нет… Просто донесут Демидову. Мгновенно. Знают двое – знает и свинья. А я не думаю, что бывший жених не в курсе семейной истории. И так пронюхает, и так явится, безусловно. Но! Надо ли мне встречаться с бывшим женихом? Сомневаюсь. Так уж легли карты, что я здесь оказалась, а вот к добру это или к худу? Кто ж его знает? Поживем, посмотрим… Я себя сейчас чувствую как лошадь. Прискачу к барьеру, там и прыгать будем. А раньше времени чего дергаться? Только из сил выбьешься. Кстати… А ведь не факт, что Демидов меня узнает. Сколько раз он меня видел? Я задумалась, вспоминая дневник Марии и суммируя мои собственные впечатления. Раз шесть. Прилизанную, молчаливую, уложенную и соответствующую высокому званию княжны. А сейчас что? А вовсе не то же самое. И загар есть, и веснушки на носу, и волосы не куафером причесаны, а скреплены кое-как, лишь бы не мешались, и одежда другая… Да и фактор неожиданности никто не отменял. Вот уж где-где, а здесь меня Демидов точно увидеть не ожидает, может, и пронесет. Ладно, сосредоточься, Маруся. У тебя сейчас земля… Я скользила взглядом дальше. А ведь полезное умение. Далеко я видеть не могу, но подозреваю, приди я к горе да настройся… Интересно, а почему маги земли так не делают? Не видят рудных жил, не притягивают их? Надо бы почитать об этом. Внесем в список дел городскую библиотеку. Вряд ли там есть учебники по магии, но мифы, сказки, легенды наверняка найдутся. Иногда и этого хватает. А здесь будет хорошо… Напоследок я снова обратила свое внимание на родничок. Водой я управлять не могу. А вот чуток пододвинуть земляной пласт, чтобы освободить ему дорогу, попросить камень отступить в сторону… Сложно ли это? Я даже не чувствую. Выглядит это так, словно я просто попросила. Я не колдую, я не воздействую… К примеру, можно самой передвинуть стул с сидящим на нем человеком. А можно попросить: «Отодвинься, друг». Вот у меня второй вариант. Отодвинься, пожалуйста… Большой булыжник, который преграждал путь, послушно пополз в сторону, потеснил другие камни. И родничок вырвался на свободу, зажурчал, забулькал среди камней, привычно занимая старое русло. Пусть люди не видят, где он бежал две сотни лет назад… Неважно!