– Добрый день, сударь. Мне нужно разобраться с условиями завещания, арендовать ячейку и, возможно, снять немного денег со счета. Прошу, помогите мне, пожалуйста. И хлоп-хлоп-хлоп ресницами. Эх, как давно я так не поступала. Классический треугольник «в угол – на нос – на предмет» сработал и в этом мире. Парень дружески улыбнулся в ответ. – Конечно, госпожа, я рад буду вам помочь… – Синютина, Мария Петровна. Из мещан, – отрекомендовалась я. Выражение лица парня стало более дружелюбным. Ну да, не из благородных, нос драть не буду, проблем лишних не будет, да можно и приударить за симпатичной девушкой. – Алексей Модестович, к вашим услугам. А ваш сопровождающий, сударыня? – Мой брат. Иван Петрович. – Рад знакомству, – еще шире улыбнулся парень. Да, по нынешним временам уже вполне себе мужчина, а я всех воспринимаю с позиций двадцать первого века. Где мы живем, вопим о раннем развитии и акселерации и забываем, что в Средние века ребенок в двенадцать частенько уже женился/выходил замуж, к четырнадцати годам девочки могли сами стать мамами, а понятия «отрочество» особенно и не существовало. Какие уж там «погулять», «пожить для себя» и прочие радости? Более свободны были аристократы, но там свои подводные камни. А крестьяне до сорока-то иногда не доживали и считались при этом стариками. А для меня все, кто до тридцати, – мальчишки. И Ваня тот же… А ведь он уже мужчина. Добытчик и кормилец. А я уже почти старая дева по меркам того же простонародья. Ну, может, по верхней границе нормы. Ну и фиг с ними! Вот уж что-что, а замуж я в обозримом будущем не собиралась, идите вы к черту, господа! Нашли удовольствие, вы бы еще касторки предложили! Здесь женщина, выйдя замуж, становится почти собственностью мужа. Если, конечно, все не оговорено в брачном контракте. И да. Здесь их заключают регулярно, особенно в купеческом сословии. Там все прописывают так, что в Америке прослезились бы от зависти. Обычная практика. Но это я отвлеклась умственно. А в реальности выложила на стол документы. Паспорт. Завещание. Копии документов. Купчая на дом, свидетельство о помещении денег в банк – как оказалось, тетка была не дура. Распорядилась продать дом и реализовать все свое имущество по максимально высокой цене, а деньги тоже внести на счет. И пусть Мария едет жить с родными. В чем-то она была права. В целом на счете у Маши оказалась кругленькая сумма аж в тридцать тысяч рублей. Я невольно присвистнула. Да, по местным меркам – небольшое состояние. При проценте банковского вклада три процента годовых можно жить вполне безбедно. Если что, три процента – это порядка девятисот рублей. В год. В месяц – семьдесят пять рублей. Зарплата врача. А здесь вам не там, здесь врач на свою зарплату может снимать квартиру, содержать семью и нанимать служанку. Потребительская корзина, конечно, дорогая, но жилье снять, к примеру, пять рублей в месяц стоит. Не лучшее, лучшее – до двадцати рублей, но это уж хоромы. По меркам среднего класса, конечно. А за неквалифицированный рабочий труд двадцатку и платят. Мои распоряжения были просты. Открывается еще один счет, на который поступают проценты. К нему имею доступ также только я. Я честно хотела дать Ване доступ, но увы. Только через полгода, когда завещание вступит в силу. До той поры я и этими деньгами распоряжаться не могу. Они будут копиться на счете. Ладно, своих хватит. А потому продавать драгоценности или еще как показывать, что они у меня есть, не было ни малейшего желания. И необходимости такой тоже нет, пусть полежат. Я не стала открывать еще один счет, попросила арендовать ячейку, к которой меня и проводил Алексей Модестович. Одну. Ваня предлагал пройти со мной, но нельзя. Тайна вклада. Зал с ячейками располагался в соседней комнате. Там мне вручили ключик, показали, как открывать и закрывать железную дверь, сильно похожую на вокзальную камеру хранения, и оставили одну. С какой же радостью я выгребла все свое добро! Ладно. Не только свое… Кольца я украла, будем честны. Но, во-первых, я их взяла как страховку на черный день. А во-вторых, если будет возможность, я их попросту верну. В ячейку отправилось много всего. И Машины письма с фотокарточкой в том числе. Да, у Марии Синютиной был роман, Правда, о нем она не рассказывала, и закончился он печально, о чем я узнала, прочитав письма. Роман был настолько классическим, что мне захотелось пасть ниц и восславить Пушкина, который здесь не родился. Увы… За что я любила в свое время Александра Сергеевича, так это за сугубую жизненность его персонажей. Обычные человеческие характеры, не высосанные из пальца страсти, типа тварь я дрожащая или тварь я ползучая, адекватные мотивации, которые понятны и спустя триста лет… Да, можно искренне считать его героев идиотами в каких-то вопросах, но при этом всегда понятно, что иначе-то они поступить и не могут. Да и мы за это время не сказать чтобы поумнели. Речь о «Пиковой даме». Понятно, почему Маша мне ничего не рассказала. Во все времена люди не любят рассказывать то, что их не украшает. А тут… Классическая драма. Он, она и деньги. Чужие, заметим, деньги. Теткины. Как я поняла, начиналось все нежно и приятно, но потом о юном «Германе» (а так – Аристархе) узнала тетка. И разогнала проходимца, внятно объяснив, что дорога до острога… Она короткая дорога. Устроить это с таким капиталом было несложно. Я только порадовалась. И так-то мне пока везет. Мы с Марией не то чтобы сильно похожи. Она была выше и тоньше, костлявей, кто больше на нее похож, так это Арина. Я же невысокая, плотная в определенных местах, волосы у меня темнее… Но сила человеческого заблуждения велика и необозрима. Когда-то я лазила по просторам интернета и наткнулась на фразу с перестановкой букв. Что-то вроде: «Елис вы это чиатете, занчит…» А читалось-то легко. Я знала, что именно должно было быть написано, я это так и воспринимала. Все должны были увидеть Марию Синютину, они ее и увидели. Невысокая? В мать. В нее же сиськи и попка, косы тут у всех девушек, кроме дворян, да и у них тоже частенько. Моды на короткие стрижки здесь не существует, наоборот, считается, что длинные волосы – это красиво. Дворянки еще могут себе позволить всякие отклонения, а вот мещане к короткостриженым и подходить-то не будут. Либо болела, либо б… Да, тут так. Гулящие девки стригутся коротко, за этим следят. Отрастит волосы ниже плеч – обреют налысо. А если так прикинуть, мне просто повезло с легендой. Пять. Лет. Ване было одиннадцать, младшим и десяти-то не было, какая уж тут идеальная память? Мать? Да дура она. И… между нами, близорукая. Я это еще вчера поняла. Не знаю, как у нее со спиной и прочим, а вот близорукость там точно есть. По местным меркам, самый обычный недуг. Поди поработай при лучине. Или при свече… Соседи? А вы-то много внимания обращаете на соседских детей? Потом их всех на улице узнаете, правда? Через пять лет, повзрослевших и изменившихся. Но даже если и так… Раньше Машина семья жила в другом месте. В этот дом они переехали после смерти родителей Анны, и Машу тут если и видели, то недолго, ее быстро забрала к себе тетка. Ну и? Кто остается? Да никого. Главное, самой не проколоться. Так что в ячейку отправился и мой золотой крестик, и большая часть денег… Себе я оставила рублей сто. По местным меркам месяц прожить можно, да и не один. Знаю, что не получится, слишком многое надо купить. Те же дрова или уголь, доски, людей нанять крышу подновить, кроликов, кур, семена прикупить… Последнее – уже сегодня. Я решила поделить все на два проекта. Первый – краткосрочный. Это огородные культуры. Весной посеял, осенью собрал урожай, отобрал семена, действуй дальше. Второй – долгосрочный. С деревьями такой номер не пройдет, их растить надо. Даже если я сейчас посажу вишню, сливу, грушу, к примеру, осенью они плодоносить не начнут. И в следующем году не начнут. Это дело на несколько лет, а вот проживу ли я их здесь? Ладно. Вишня, слива – это лирика, а вот картошечка, моркошечка и свеколка – объективная реальность. И надо уже заниматься рассадой. Пора… * * *