Околоточного эта история, похоже, тоже устраивала. Шум, гам, да не первый раз такое дело, соседи жалуются… К чему? К чему ему такой очаг нервотрепки на своей территории? Что тут со статистикой, мне неведомо, вряд ли она в большом развитии, но элементарные вещи везде знают. К примеру – не живи с алкашом, рано или поздно или ты, или твои дети за это поплатятся. В лучшем случае шкурой, в худшем – жизнью. Это общеизвестная истина. Когда человек пьян, его личность исчезает. Остаются одни звериные инстинкты… Убеди бешеную собаку тебя не кусать, ага… Просто кто-то предпочитает жить в шорах, а кто-то смотрит на вещи здраво. Околоточный явно эти истины знал и не хотел получить пару трупов на своей территории. А тут я приехала, начинаю порядок наводить, и, понятное дело, с помощью закона. А больше-то никак не получится. Нет у меня таких возможностей. Можно бы и самой этого Карпа и оглушить, и поленом по ребрышкам пройтись, и… Да много чего можно сделать. Кто в деревне не рос, тот не знает, какая многофункциональная вещь – скалка. Сковородка опять же… Здесь они добротные, чугунные, пока поднимешь, без рук останешься. Только перестараться легко. Одного треснешь, выживет и пуще прежнего пакостить будет, а второй и копыта отбросит. Отвечать за такую дрянь, как Карп? Вот еще не хватало! Он агрессор, я жертва. Заберите его, дяденька околоточный. И подальше… Дяденька с красивым именем Елпифидор Семенович согласно кивал. И обещал забрать пьяницу, чтобы проспался, да и воспитательную беседу провести. Что характерно, сам пьяница дрых сурком. Еще и посапывал во сне, гад такой. Понятно. Пьянь нажралась, теперь отсыпаться будет… Чтоб ему похмелье без рассола! Но… – Вы же, Марья Петровна, понимаете, что это надолго не поможет? Я кивнула. – Понимаю. А беседу с ним надо в участке проводить или дома? В присутствии его семьи? Околоточный прищурился. – На первый раз, думаю, участка хватит. А там уж как дело пойдет. Мы друг друга поняли. Я просила отвадить Карпа от нашего дома, он не собирался возражать… Синенькая трехрублевка плавно поменяла хозяина. – Я вам так благодарна… А это – на извозчика. На эти деньги можно было купить телегу. Но околоточный придираться не стал. Вместо этого он попросил меня зайти завтра в участок отметиться, попрощался и уехал, увозя с собой присмиревшего пьяницу. Извозчик даже и не думал ругаться, помог околоточному погрузить туловище и послушно тронул лошадь. Вот у нас никогда так не получилось бы… Интересно, в чем разница? Ладно, узнаю еще. И я вернулась в дом. Там-то я и поняла, как Ваня справился с матерью. Он тупо затащил ее в ее же спальню, подпер дверь поленом и устроился снаружи, следить, чтобы не выбралась. Хотя так и так в окно бы дама не пролезла. Застряла на полдороге и намертво. Теперь парень ждал дальше ценных указаний. Я постаралась его не разочаровать и поцеловала в щеку. – Ванечка! Умничка ты наша! Защитник! – Маш… Все обошлось? – Сейчас да, а там кто его знает? Надо сделать так, чтобы он к нам больше не приходил. – Мать… Мы переглянулись. Ясно. Эта корова за любовником побежит. На рысях. И вернет, и опять прикормит… Гонять замучаемся. Надо разбираться не только там, но и здесь. И сейчас… Я махнула рукой. – Открывай дверь. * * * Мамаша орала, но младшие все были на моей стороне. Ваня – за двумя руками, особенно после того, как понял, что половину присланных денег любящая мамочка тратила на выпивку с хахалем. Арина – за. Кажется, ей этот бугай тоже не нравился. И даже Петенька принялся что-то подвякивать. Вчетвером мы маман переорали. А вот нечего тут! Я понимаю, что бабе без мужика тяжко, это в любое время так. Но! Зачем же заводить чужого, женатого, да еще и алкаша? Вот зачем? И толку нет, и удовольствия, да и просто гадко это – лезть в чужую семью. Все я понимаю, не мне бы вякать, но что я тогда соображала, в восемнадцать лет? Ведь искренне верила, что там жена-стерва, что меня любят, что на мне женятся, что… Дура была. Просто дура. Но здесь-то мамаша не верит, что к ней уйдут! Просто она считает, что ей нужен мужик. Для потрахушек. Для погульбушек. Для имиджа, если хотите. И ее не смущает, что она отрывает крохи от детей ради этой пьяной скотины. Понять таких? Да понять-то я и не таких уродов могу. Но простить – нет. – Чтобы больше этой пьяной мрази в нашем доме не было, – приговорила я жестко. – Хочешь гулять – иди в кабак. А к детям его тащить не позволю! – Да кто ты такая, чтобы позволять или не позволять! – Я та, у кого есть деньги, – просто объяснила я. А что? Универсальная постановка вопроса. Кто платит, тот и танцует. Не нравится? А другого не бывает. Или ты зарабатываешь самостоятельность и тогда диктуешь свои условия, или ты ложишься под того, кто тебе платит. Молча и без претензий. – Да я тебя… в околоток сдам! Я фыркнула. – За что? Мамаша зависла. А правда, за что? Не нарушаю общественный порядок, не пью, не дебоширю, не… – За непочтительность к старшим! Ваня заржал первым. Потом Аринка, Петя, я… Последней дошло до маман. И та надулась, став удивительно похожей на жабу. – Хамка! Я фыркнула. – Я не стану терпеть в доме пьяную скотину. И не дам тебе тратить на него мои деньги. – Это наши деньги! – возмутилась мамаша. – Официально завещание составлено в мою пользу, – это я знала от Марии Синютиной. – Можешь попробовать его оспорить. Но если эта пьяная мразь придет сюда еще раз, я опять сдам его околоточному. И так будет каждый раз. – Не посмеешь! – Поспорим? И сдам, и его семье донесу… Или уже сейчас так сделать? Его жена точно найдет что сказать по этому поводу. – Мать, хватит, а? – Ваня говорил устало, но более-менее твердо. Раньше, я так поняла, мать его затыкала, а сейчас, с моей поддержкой, он осмелел. – Маша права, не нужен здесь этот урод. – Правильно, – кивнула я. – С такими знакомствами нам отродясь мать замуж не выдать. – Что? – ошалела сама мамаша.