Кажется, его величество растерялся. — Главное, что понимаю я. Понимаю, что не вправе требовать от тебя развода. На твоих плечах лежит большая ответственность. Не только за продолжение рода — за всё королевство. Его будущее в твоих руках, и я не посмею его у тебя отнять. Я говорила, а сама не верила ни единому своему слову. Мне хотелось забрать каждое, а потом вскочить и посильнее ударить тирана. За то, что принял решение, едва со мной расставшись. За то, что сейчас стоит и облегчённо улыбается. У-у, так бы и стёрла эту улыбку своими ногтями! Несколько быстрых шагов — его, и в унисон с ними мои рваные удары сердца. Он приблизился ко мне, а склонившись, прижался к моему лбу губами. Я вздрогнула, но сдержалась, не оттолкнула от себя и даже улыбнулась слабо. — Мне очень с тобой повезло, Даниэла, — хриплый шёпот, небрежное прикосновение к щеке. — Я тут ещё немного посижу, — сказала, переводя взгляд на Велебора. Готова была смотреть куда угодно, но только не на мужчину, что только что вот так просто разбил мне сердце. — Я бы задержался, но вот-вот прибудут северяне. Нам с Даниэлой нужно будет их встретить. Увидимся вечером. Нам с Даниэлой… Сказав всё, что собирался сказать и получив в ответ то, что было ему угодно, Галеано, счастливый и довольный, вышел из княжеских покоев, а я… Придушив желание послать ему вдогонку что-нибудь тяжёлое, а после разреветься, бросила по сторонам взгляд и кинулась к темневшим в дальнем углу сундукам. Подняв тяжёлую крышку первого, стала лихорадочно перебирать хранившиеся в нём вещи. Сорочки, штаны, кальсоны… Неинтересно. Второй сундук тоже не порадовал своим содержимым, а вот в третьем обнаружился резной ларец тёмного дерева. К моей огромнейшей радости, открытый. Видимо, Велебор был уверен, что к нему в комнату никто без разрешения не сунется. Вполне возможно, на спальне лежат охранные чары. Главное, что их не оказалось на шкатулке. Именно в ней, я это точно знала, князь хранил нити своей не в меру одарённой прародительницы. Я успела спрятать клубок в карман юбки, захлопнуть сундук и вернуться на своё место прежде, чем дверь беззвучно приоткрылась и в спальню вошла ведьма-сиделка. — Вы ещё здесь, госпожа Вертано? — Уже ухожу. — Я с готовностью поднялась. Прежде чем уйти, склонилась к Ярому и поцеловала его в щёку, горячо пожелав ему быть сильным и не сдаваться. — Надеюсь, ты поправишься и будешь счастлив, — прошептала чуть слышно. Кивнув на прощание колдунье, покинула спальню, но в свои покои не вернулась, сразу пошла к Эдаре. Та явно обрадовалась моему появлению. Одарила тёплой улыбкой и ласковыми словами: — Милая, ты поступаешь правильно. — Не теряя времени, устроилась за столом и потянулась к чернильнице. Выдернула из неё перо, стряхнула тёмную каплю. — Это послание для моей подруги. — Мне также нужны будут деньги. На всякий случай. Чародейка скосила на меня взгляд, а после короткой паузы произнесла: — Конечно, конечно… Мою подругу зовут Мелла Арваньян — тебе у неё понравится. Я сама потом с тобой свяжусь. Дам знать, где и когда встретимся. Вот так… — Оставив внизу короткой записки размашистый росчерк, Эдара немного подождала, пока чернила высохнут. Сложив листок вдвое, протянула мне, присовокупив к нему увесистый мешочек, в котором глухо позвякивали золотые монеты. — Адрес Меллы я указала. В почтовой карете доберёшься к ней меньше чем за день. А я пока буду набираться сил. Уверена, ко дню солнцестояния успею восстановиться. Видишь, как всё замечательно складывается, — снова заулыбалась мадам хирата. — Лучше не бывает, — мрачно усмехнулась я. Сделав вид, что не заметила моего сарказма, Эдара сказала: — Чтобы наложить заклинание, мне понадобится помощь твоих рабынь. Их магия усилит колдовство. — Никаких рабынь, — отрезала я. — Если Редфрит узнает, что это они помогли мне сбежать во второй раз, уже точно не пощадит. Или справляйся своими силами, или я остаюсь. Перспектива моего присутствия возле тирана Эдару явно не воодушевила, поэтому она не стала артачиться. Кивнула, недовольно поджав губы, а потом взяла меня за руки. — Заклинание отвода глаз… Может быть немного неприятно, но эти ощущения быстро пройдут. Ты беспрепятственно покинешь дворец, на тебя никто не обратит внимания. Главное, не теряй время на прощания, а уходи сразу. — Даже не думала. Я действительно собиралась уйти по-английски. Так будет лучше для фей и накшерра. Жаль, Мильдгита не успела снять с них рабские метки, иначе бы это место мы покинули вместе. Запретив себе думать о лягушонке, Миуре и крылатых малышках, прикрыла глаза. Эдара что-то забормотала, а спустя несколько секунд кожу начало покалывать. Было неприятно, но терпимо. Я даже ни разу не скривилась. Стояла, не шевелясь, и ждала, когда она закончит произносить непонятные слова. Наконец колдунья разжала пальцы. — Вот и всё, можешь идти. Тебя будут видеть, но никто надолго не задержит на тебе взгляд. Счастливого пути, милая. И до скорой встречи. Ариведерчи. На меня действительно никто не смотрел. Дворец я покинула беспрепятственно. Лишь в одной из галерей задержалась, заметив на другом её конце короля с Даниэлой. — А они красивая пара, — прошептала, чувствуя, как сердце колет в разы сильнее, чем кожу. Отвернулась и, больше не оглядываясь, бросилась к лестнице. Спустя каких-то четверть часа я уже бежала по городу и никак не могла остановиться. Хотелось оказаться как можно дальше от дворца. От мужчины, которого имела глупость полюбить, но в жизни которого для меня не было места. Писульку Эдары, скомкав, выбросила в сточную канаву. К её подружке я не собиралась. У меня на ближайшее будущее были другие планы. Глава 22 Странное дело, но пробуждение Фантальм, вместо того чтобы обрадовать, вызвало одну лишь досаду. Умопомрачительная ночь, которую никогда не забудет, сменилась таким откровенно паршивым утром. — Как она? — спросил король у сопровождавшего его накшерра. — Всё ещё слаба, но мэтр Вруктилс обещает быстро поставить её величество на ноги. Редфрит ничуть не сомневался в том, что поставит. Причём в ближайшее время. Он сам был тому наглядным примером. Дикая ему всю грудь изодрала, но вот прошло всего несколько часов, а он больше не чувствует боли. И под тряпками, которыми его вчера перевязали, наверняка остались лишь блеклые полоски шрамов. Странно, что Ярый до сих пор пребывает в беспамятстве. Сделав себе пометку в мыслях — выяснить, что там с посланником, — Редфрит отпустил лакея и направился к беседке, густо увитой цветущей розой. Даниэла его ждала. Сидела прямая и серьёзная и больше напоминала фарфоровую статуэтку, чем живую девушку. Была такой же бледной и неподвижной. Мысленно выругавшись из-за того, что ноги не несут к демонице, Редфрит заставил себя ускорить шаг. — С возвращением к жизни, леди Фантальм. Даниэла поприветствовала его тусклой улыбкой. Отложила книгу, которую до этого держала в руках, и без особой радости констатировала: — Мы всё-таки поженились. Редфрит неопределённо пожал плечами. — Не хочешь рассказать, что за ритуалы ты проводила? — Если скажу, что не помню, ты мне не поверишь? — Само собой. Фантальм чуть слышно усмехнулась: — В любом случае придётся тебе довольствовать таким ответом, мой дорогой супруг. Я понятия не имею, что со мной было и вряд ли когда-нибудь вспомню. Врёт и не краснеет. В этом была вся Фантальм. Он уже и забыл, каким может быть её взгляд: дерзким и непокорным. Сколько раз этим взглядом она бросала ему вызов. Раньше такая маркиза его раздражала, а сейчас… Редфрит вдруг осознал, что ничего к ней не испытывает. Ни ненависти, ни злости, ни даже тени раздражения. Она действительно была для него что статуэтка. Разве можно испытывать хоть какие-то эмоции к кукле? — По поводу нашего супружества… — Галеано улыбнулся, почти дружелюбно. — Я тут подумал и решил, что нам пора развестись. На несколько секунд в беседке повисло молчание. Было видно, Даниэла ожидала чего угодно, но только не слов о разводе, произнесённых с благодушным спокойствием. — Ваше величество устали? Может, надоело править? — наконец поинтересовалась она с сарказмом. — Наоборот, я полон сил и идей. — Редфрит с удовольствием отметил, как мрачнеет сидящая перед ним ведьма. — Признаюсь как старой знакомой… не доброй, но всё же… Я думал отказаться от трона, но потом решил, что не буду этого делать.