Когда с приветствиями было покончено, Редфрит поднялся с трона, предлагая Диким следовать за ним. Гита тоже активизировалась, назойливым хвостом потащилась за своим господином. Заметила я и Велебора, но протиснуться к «жениху» не смогла. Князь покинул зал вместе с Редфритом. Я даже выбраться из толпы не успела, когда за ними закрылись двери. Тут же подступились стражники, давая понять, что дальнейшее общение его величества с экзотическими гостями пройдёт в приватной обстановке, без посторонних глаз и ушей. Чёрт. Надеюсь, они там друг друга не поубивают. Надеюсь, Гита всё не испортит. А если даже и попытается, то Ярый ей помешает. Надеюсь, Редфрит поверит Диким, какой бы неприятной ни была правда, и не причинит им вреда. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он ведь поклялся.Редфрит Стоило крылатым войти в тронный зал, как Редфрит осознал: оставаться беспристрастным будет непросто. Глядя в глаза убийц и хищников, он уже почти жалел о том, что пригласил их в Хельвиву. О чём можно говорить с тварями, похищавшими и безжалостно уничтожавшими ни в чём не повинных девушек? Что бы ими ни двигало, они всё равно останутся убийцами. Но поворачивать назад было поздно. Он принял решение, дал слово и теперь обязан во всём разобраться. Понять, что хорошего и светлого в этих существах увидела Даниэла. Пробежавшись по залу взглядом, король отыскал среди придворных «госпожу Вертано». Её присутствие, беспокойство в глазах, смешанное с надеждой, немного смягчило его сердце. Он даже сумел выдавить из себя некое подобие улыбки и слова приветствия. Как и следовало ожидать, кланяться Дикие не собирались, а вот упрекать и обвинять — в этом они решили себе не отказывать. С трудом сдержавшись, Редфрит поспешил закончить церемонию и пригласил гостей в кабинет. Их было пятеро. Дерзкая девчонка с густой копной, заплетённой во множество кос, и мужчины-Дикие — её свита. Все четверо с каменными лицами. Только на лице их предводительницы появлялась то насмешливая улыбка, то мрачное выражение, а иногда и враждебное. — Ты не представилась, — заметил его величество, уже когда они подошли к кабинету. — А должна была? — заломила бровь крылатая и, покосившись на стражников, распахнувших перед ними двери, вошла следом за Редфритом. — Насколько мне известно, вы, люди, не удостаиваете презренных именами. — И всё же я хотел бы знать твоё. — Меня зовут Арайна. Я наследница, теперь уже единственная, — мрачно усмехнулась хищница, — трона Диких. Уверена, такое обращение вам больше по душе. Опустившись в кресло, Редфрит окинул собравшихся взглядом. Мильдгита устроилась на диване — скользнула в тёмный угол, как кошка, и замерла, предпочитая играть роль бессловесной свидетельницы. Северянин прислонился к каминной полке, скрестив на груди руки, и тоже хранил молчание. Накаи остались стоять, не желая принимать приглашение и располагаться в креслах или рядом с чародейкой. — Не будем терять время и сразу перейдём к причине вашего появления. Смерти девушек… — Редфрит на мгновение замолчал, пытаясь совладать с вновь полыхнувшей в сердце злостью, а потом сдержанно продолжил: — Они как-то связаны со Спящими? Накаи кивнула: — С одним Спящим. Он пробудился уже давно, но первые признаки его присутствия мы начали замечать всего несколько лет назад. Не сразу догадались, в чём дело. Сначала грешили на ваших чародеек, но потом поняли, что животные и урожаи не из-за вас погибают. Никаким колдунам такое не под силу. Редфрит вспомнил о внезапном ненастье, потрясшем столицу, и задал вопрос — один из многих, что не давали ему покоя: — Зачем духу уничтожать ваш скот и ваши урожаи? — Не только наши, — резко возразила Арайна, а смягчившись, добавила: — Такова их природа. Они питаются всем сущим, черпая энергию из животных, растений, людей. Если Спящего не усыпить, со временем этот мир станет таким же, каким был когда-то — мёртвым и пустым. — Мы можем попросить помощи у богов, — подал голос Велебор. — Они не допустят, чтобы их дети страдали. — Умасливая их жертвоприношениями фей и накшерров? — ядовито поинтересовалась накаи, покосившись на посланника. — Ваши боги жалки и алчны и не такие уж всесильные, как вам кажется. В чём-в чём, а в этом Редфрит был с ней согласен. — Обойдёмся без жертв, — мрачно возразил он. — Сожалею, король, но без жертв обойтись не удастся, — покачала головой Арайна. — Духа нельзя уничтожить — только усыпить. А для этого нужен живой сосуд. Тот, в чьём теле его заточат и будут удерживать, пока не уснёт. — Что станет с тем, в кого он войдёт? — Это существо погибнет, — просто ответила Дикая, почти безразлично. — Как гибнет всё живое, не способное удерживать в себе высшую суть. Главное, чтобы не погиб слишком быстро. Те несколько ничтожных попыток, что мы предприняли, ни к чему не привели. — Несколько ничтожных попыток? Значит, так это называется? Ты сейчас говоришь о юных девушках, которых вы лишили жизни! — чувствуя, что даже мысли о Даниэле больше не помогают успокоиться, взревел Редфрит. Вскочил с кресла, мечтая только об одном: отомстить крылатым за смерти его людей. Охрана девчонки тут же подступила к ней вплотную, давая понять, что не позволит причинить ей вред. — Мне напомнить, скольких накаи вы загубили, а скольких фей и накшерров поработили? — не смутилась принцесса. — Нужно было сразу рассказать о Спящем, а не ставить эксперименты! — Мы пытались! — перестав усмехаться, зло прорычала накаи. — Я и мой брат. Но нас поймали и лишили возможности говорить. Твоя ведьма и лишила! Мы жизнью рисковали, чтобы ты узнал правду. А ты убил моего брата! В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Никто, кроме короля, не решался её нарушить. Вскинув на ведьму взгляд, он приказал: — Мильдгита, отвечай. Ты заставила их молчать? Чародейка расправила плечи, откинула назад волнистую прядь и сказала с лёгкой улыбкой на губах: — Да, я наложила на пленников заклинание, как вы мне и велели. Но оно лишь блокировало их магию, чтобы они не причинили вреда ни вашему величеству, ни охранявшим их стражникам. — Странно, что это заклятие заблокировало и наши голоса. — Принцесса скептически фыркнула. — Непредвиденные последствия, — равнодушно пожала плечами Мильдгита. — Это было новое заклятие, ещё не на ком не опробованное. Я решила, что раз уж пленники всё равно обречены, почему бы не проверить на них. Редфрит внимательнее всмотрелся в лицо ведьмы. Мильдгита говорила ровно, без запинки. Выглядела расслабленной и спокойной. Совершенно невозмутимой. Прежде она никогда не давала повода в ней сомневаться, и теперь его величество задавался вопросом, правду ли говорит та, что в течение многих лет была ему верна, или обманывает. Кому верить? Своей приближённой или безжалостным убийцам невинных девушек? — Я не давал тебе права принимать такие решения, — резко заметил король, продолжая смотреть на ведьму. Мильдгита кротко опустила взгляд: — Признаю, я ошиблась. Желание испытать новое заклинание и нена… не любовь к… эмм… нашим гостям подтолкнули меня к поспешным действиям. Впредь я не позволю себе такие вольности. — Чародейка прижала к груди руку, тем самым показывая, что глубоко сожалеет и искренне раскаивается. А спустя мгновение добавила: — Хотя, если вам интересно моё мнение, я не верю в существование этого ужасного и всемогущего духа, которым нас пытаются запугать. Я перечитала немало рукописей, но не нашла даже малейшего упоминания о древних сущностях. — Как вы о нём узнали? — снова вступил в разговор посланник, обращаясь к накаи. — Сказания о Спящих многие столетия из уст в уста передавались в наших землях. — То есть доказательств его существования у вас нет? — Мильдгита пренебрежительно улыбнулась. — Только устные сказания. Хм… не густо. — Закрыть глаза и остаться в стороне от беды, которую сами же и породили, — очень похоже на людей, — подал голос один из Диких, и столько презрения в нём звучало, что Редфриту нестерпимо захотелось врезать крылатому. — Даже так? И почему я не удивлена? Теперь вы заявляете, что в пробуждении этого вашего духа (наверняка несуществующего) виноваты люди? — Чародейка выразительно фыркнула, всем своим видом показывая, что уже давно раскусила накаи. — Не все. Только королевский род, — ответила Арайна, и Редфрит почувствовал, как грудь словно сдавило стальными тисками. Скверное ощущение. — Продолжай. Мильдгита хотела было что-то добавить, но король жестом велел ей молчать и сам не произносил ни слова, с жадностью вслушиваясь в слова крылатой. Каждое рождало в душе смятение, неверие и отрицание. С одной стороны, хотелось велеть ей сейчас же умолкнуть, с другой — чтобы продолжала. Он ведь желал знать правду, желал во всём разобраться. Вот и разобрался. Вот только такая правда Редфриту совершенно не нравилась. Он плохо помнил время, когда умерла его малютка-сестра. С тех пор прошло много лет. Четыре года назад родителей забрала та же болезнь, что отняла жизнь у новорождённой принцессы. Тогда в Треалесе погибло немало людей. Хотя сейчас, оглядываясь назад, Редфрит понимал, что мать умерла не четыре года назад, а в день, когда лишилась дочери. Если смерть старшего сына её глубоко ранила, но гибель малютки убила. Королева так и не сумела оправиться, да и отец тоже остро переживал её потерю. Могли ли они, отчаявшиеся, ослеплённые горем, решиться вернуть к жизни своё дитя? Он ещё не успел испытать радость отцовства и при сложившихся обстоятельствах, возможно, никогда не испытает, но что-то ему подсказывало, что на месте родителей он поступил бы точно так же. — Почему я должен тебе верить? Откуда вам, тем, кто никогда не бывал в Хельвиве, стало известно, что совершили мои родители? — Во дворце немало рабов, которых зачастую даже не замечают. А покойная королева была женщиной. — Арайна улыбнулась. — А женщинам, как известно, сложно держать всё в себе. Особенно столь болезненные воспоминания. Слепо доверять накаи Редфрит не собирался, как и, выражаясь словами крылатых, закрывать глаза и оставаться в стороне. — С завтрашнего дня все маги Треалеса будут посвящать всё своё время поискам оружия против духа. — Я сегодня же отправлю послание в Сетхэйн, — добавил северянин. — Наши колдуны и колдуньи тоже бросят все силы на поиски решения этой проблемы. Арайна раздражённо тряхнула головой: — Ты, король, меня так и не услышал. Против него не существует оружия. Единственное, что мы можем, — это заставить его уснуть. А для этого нужен живой сосуд. Сильный и крепкий. Человек. Вы, люди, всё это начали — вам и заканчивать. Меньше всего Редфриту хотелось уподобляться накаи и уничтожать людей в надежде усыпить древнюю сущность. — К этому разговору вернёмся завтра. Сейчас уже поздно, — сказал он и отпустил Мильдгиту и Велебора. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Накаи предложил следовать за слугой, что должен был показать им гостевые покои, но Арайна, отпустив охранников, решила задержаться.