Мгновение, и в зале наступила давящая тишина. Никто не смел её нарушить, кроме короля. — Даже так? — на губах у Редфрита появилась жёсткая усмешка. — Что ж, прошу, госпожа Вертано. Поделитесь с нами своими соображениями. Вскинула голову, встречаясь с ним взглядом, и ровно, стараясь, чтобы голос звучал безэмоционально, сказала: — За месяц, проведённый в столице, я немало наслышалась о придворной жизни. Хельвива полнится слухами, и один из них поразил меня до глубины души. — И что же это был за слух? — Что вы принесли в жертву накшерра, чтобы скорее получить наследника. А вот теперь действительно стало тихо. Настолько, что было слышно, как у меня в груди рвано стучит сердце и кровь в венах бурлит от злости на Редфрита. — При чём здесь это? — мгновенно помрачнел он. — При том, что вы хотите наказать раба, но от порки или голодовки едва ли будет польза. Лучше, — схватила бокал с игристым вином, вскинула его, будто собиралась произнести тост, — принесите его в жертву, раз в Треалесе это обычное дело, а жизнь живого существа не стоит даже ржавой монеты. Умаслите какого-нибудь бога. Вдруг тогда к королеве быстрее вернутся силы и здоровье. Лица у собравшихся были такие, что будь я художником, попросила бы их не двигаться и тут же взялась за написание картины. Но до лиц собравшихся мне не было дела. Единственное, в которое смотрела, — это в лицо Редфрита. — Вы действительно этого хотите? Элла, — сделав акцент на моём ополовиненном имени, уточнил он. Сощурился недобро, усмехнулся, и внутри меня что-то дрогнуло, надломилось. Захотелось шмыгнуть носом, подскочить к накшерру и слёзно молить тирана о пощаде для моего Лео. Не знаю, как сумела сдержаться. В сердце продолжала тлеть надежда, что Редфрит, что-то заподозрив, просто меня проверяет. А если нет… А если нет, я этого мужчину уже точно возненавижу. — А вы, ваше величество? Чего хотите вы? — посмотрела ему в глаза. Несколько секунд ничего не происходило. Казалось, время застыло, а окружающая обстановка стёрлась, испарилась. Или это у меня от напряжения перед глазами уже всё расплывалось. — Моя Элла та ещё фантазёрка, — нарушил молчание Велебор, ловко, как умел только он, разряжая обстановку. — Я бы не стал действовать столь радикально. Думаю, будет достаточно прилюдно заклеймить мерзавца, а потом хорошенько отходить розгами. Чтобы другим рабам было неповадно. Собравшиеся заметно расслабились. Уже успела заметить, что беззаботный голос северянина и его обаятельная улыбка имели какое-то волшебное, гипнотическое действие. — Благодарю за предложение, князь, но идея вашей невесты мне нравится больше. Уведи его! — велел стражнику тиран, и мне пришлось схватиться за подлокотники кресла, чтобы не сорваться с места. Что значит нравится больше? Он что, действительно собрался его убить?! Только не говорите, что это была не провокация и мне всё показалось! После десерта, который я только размазала по тарелке, но так и не попробовала кремовое великолепие, большинство придворных перебралось в соседнюю залу для игры в карты. Велебор тоже изволил сыграть партию, а вот я извинилась, сославшись на усталость. Прежде чем отпустить, посланник коснулся моего локтя и прошептал: — В следующий раз веди себя сдержаннее. Незачем привлекать лишнее внимание и раздражать Галеано. — Надеюсь, следующего раза не будет, — мрачно бросила я и ушла, но в гостевые покои спешить не стала. Застряла в анфиладе, что вела в Малахитовую залу, лихорадочно соображая, как быть дальше. Куда он его потащил? Что собрался с ним делать? И как вообще такое возможно, чтобы у меня, светлой, в общем-то, девочки, была такая тёмная, бесчувственная и бессердечная половина?! Я настолько глубоко ушла в свои переживания, что не сразу различила быстрые шаги. Лишь почувствовав на плечах тяжесть ладоней и горячий шёпот, ожёгший шею: — Не надоело со мной играть? — вздрогнула и застыла. Мгновение, в которое уложился резкий удар сердца, и вот рука короля переместилась с плеча на шею, властное движение собственника: — Или думала, я настолько слеп, что не почувствую и не узнаю женщину, которую столько времени считал своей? Вот чёрт. Редфрит Он ждал какой угодно реакции, но заявление иномирянки в первые мгновения заставило его растеряться. Принести в жертву? Сумасшедшая. Не побоялась рискнуть своим Лео. Так она, кажется, его называла. Или, может, чересчур смелая? Девчонка решила, что сумеет его обыграть, своим предложением введёт в заблуждение, но вместо этого окончательно себя раскрыла. В отличие от другой Даниэлы, эта врать и плести интриги совершенно не умела. Редфрит усмехнулся своим мыслям. Маленькая бунтарка. Теперь наверняка ругает себя последними словами. Как бы ни храбрилась и ни задирала голову, было видно, что боится за своего накшерра. Иначе бы не бледнела, когда он приказал увести раба, сказав, что ему понравилась её идея. Не успел ужин закончиться, как девчонка сбежала. Вполне ожидаемо. А он вполне ожидаемо отправился за ней, окончательно приворожённый этой строптивой колдуньей. Точно так же, как сегодняшним утром, почти физически ощущал потребность находиться с ней рядом. Схватить, сжать в объятиях, добиться наконец от неё правды. В сознании мелькали и другие картины, в которых не было места разговорам. Лишь тихим стонам удовольствия, которые он мечтал срывать с её губ вместе с жаркими поцелуями. Снова и снова. Вот только он не мог себе позволить, чтобы желание заглушило здравый смысл. В первую очередь он должен знать, почему она вернулась и что её связывает с северянином. Последнее короля особенно волновало. Злило, раздражало, разжигало почти что ненависть к тому, кто должен был стать его союзником. — Если узнаю, что он успел её коснуться… — Редфрит сжал пальцы в кулаки, мечтая одним из них оставить след на лице князя. Заметив мелькнувшую в полумраке хрупкую фигурку, ускорил шаг. Возможно, ему следовало быть осмотрительнее и занять выжидающую позицию, но он больше не желал ждать. Не желал быть пешкой в чужих интригах. — Не надоело со мной играть? Или думала, я настолько слеп, что не почувствую и не узнаю женщину, которую столько времени считал своей? Ощутив под пальцами нежную шелковистую кожу, прикрыл глаза, вдыхая её аромат. Сладость мёда, цветы, прогретые солнцем… Божественный нектар. Девчонка дёрнулась, пытаясь высвободиться. Зря. Только ещё большее раззадорила, распалила, пробудила в нём одновременно и охотника, и хищника. Скользнув рукой по груди, на мгновение сжал её, срывая с губ один из тех стонов, о которых не переставал думать. Обхватил за талию, привлекая к себе, и услышал тихое шипение в ответ: — И многих иностранок вы считаете своей собственностью?! — Девчонка попыталась вырваться, но вместо того, чтобы отпустить, он ещё крепче прижал её к себе. — Только иномирянок, с которыми венчаюсь в храмах. — Не способный справиться с искушением, коснулся поцелуем нежного плечика, жалея, что на ней так много одежды, и они не в спальне. — Пустите! — Один раз уже отпустил. Не в моих привычках повторять ошибки. — Что-то я не заметила, — буркнула она и, набравшись храбрости, с силой ударила его локтем в бок. Поморщившись, Редфрит ослабил хватку. Короткого мгновения хватило иномирянке, чтобы вывернуться из его объятий. Но свобода эта оказалась мимолётной. Схватив за руку, Редфрит легонько толкнул её к стене. Подступился вплотную, загоняя в ловушку. Теперь он видел её глаза, в которых вспыхивали искры ярости. Смотрел на губы, борясь с желанием провести по ним пальцем, а потом прижаться к ним долгим поцелуем. Красивые губы. Мягкие, манящие, такие желанные. — Пустите же! Если князь узнает… — Расскажешь, что замышляете? Именно об этом ему сейчас следовало думать — о планах северянина и его липовой невесты. Но вместо этого он, как несдержанный юнец, продолжает думать о её губах и о том, как сильно желает её поцеловать. Здесь. Сейчас. А на всё остальное уже плевать. — Я замышляю выйти за него замуж, — выпалила ему в лицо, хлестнув упрёком: — За того, кто не приносит в жертву ни в чём не повинных существ! — Не уверен, что это получится. В какой-то степени ты уже замужем. — Не припомню такого. И снова вызов во взгляде. Румянец на щеках, который не способен скрыть даже густой полумрак. — Могу напомнить, — предложил он с улыбкой, чувствуя, что ещё немного, и сорвётся, не выдержит. — Советую сосредоточиться на своей королеве и проблемах Средиземья! — В данный момент я сосредоточен на тебе, Даниэла. Вздрогнула, услышав своё имя. Губу испуганно закусила. Как будто нарочно его провоцировала. Действительно колдунья. Пусть в ней и нет магии, но против чар её очарования вряд ли найдётся противоядие. — Меня зовут Элла. — Ну если тебе так нравится. — И я не выходила за тебя замуж! — Не выходила, — был вынужден признаться. — По законам этого мира боги соединяют тела. Но называя своей, там, в храме Светлейших, я смотрел в твои глаза. Пусть рядом была она, но видел я тебя. Поэтому спрашиваю ещё раз: может, хватит со мной играть? Последние слова он произнёс, уже почти касаясь её губ, почти почувствовав их вкус. Наверняка они окажутся такими же сладкими, как и её запах, и, только раз их коснувшись, он уже не сможет остановиться. Удивительно, но иномирянка вдруг притихла. Перестала вырываться, даже дыхание затаила. Ждала, что будет дальше, а может… желала того же самого. Тем неожиданнее в тишине пустынного зала прозвучали громкие, быстрые шаги. Мысленно выругавшись, Редфрит оттолкнулся от стены, а Даниэла, не теряя времени, сорвалась с места и бросилась прочь. От него. Мимо прошёл один из придворных, торопясь куда-то. На короля не обратил внимания, поглощённый своими мыслями и бессвязным бормотанием. Проводив его мрачным взглядом, Редфрит усмехнулся и сказал: — Что ж, значит, игра продолжается. Посмотрим, надолго ли её хватит. Даниэла До своих покоев я долетела за считаные мгновения. Ворвалась в спальню и, только закрыв за собой дверь, сумела вздохнуть. Сердце стучало где-то в районе горла, по телу пробегали волны дрожи, концентрировавшейся там, где ещё совсем недавно я ощущала прикосновения его пальцев. То быстрые и жадные, то медленные, ласкающие.