— Добронеи, — поправил меня Велебор. Чему-то задумчиво усмехнувшись, резко повелел: — Продолжай, Элла. Или кто ты на самом деле. И я продолжила. На свой страх и риск и на свою голову. — Это я поцеловала тебя в библиотеке. И снова зверское выражение. Когда это он успел стать таким нервным? — Это со мной тебя застал мой муж… Ну то есть муж Даниэлы! Ой! Сейчас, кажется, совсем озвереет. — Короче Редфрит! И пока его светлость не пришёл в себя от моих признаний, быстро заговорила. Хоть говорить быстро, не переводя дыхание, после того как тебя чуть не задушили, — то ещё испытание для голосовых связок. Но я справилась. Рассказала и про то, как стала королевой Треалеса, и про побег в Средиземье, и про Спящего, которого пробудили покойные родители Галеано. Не сказала только про свою непонятную связь с тираном. Я вообще старалась про неё лишний раз даже не вспоминать, не то что направо и налево признаваться, что мы с королём вроде как связаны. По мере того как говорила, на лице князя, как в калейдоскопе, менялись эмоции. От злости и неверия до изумления и восхищения, когда в подробностях описывала, как шла за гигантом, чтобы вернуть клубок и спасти королевское тело от термальных купаний. А что? Не всё же ему одной Фантальм восхищаться. Мне тоже, знаете ли, хочется немного славы. — Значит, Даниэла… её величество жива? — с надеждой спросил Ярый, вычленив для себя главное. — Вроде как. По крайней мере, была жива месяц назад. Что с ней сейчас я не представляю. Но думаю, если бы королева умерла, об этом уже было бы известно каждой собаке в Треалесе. — Мне нужно во дворец! — Велебор порывисто поднялся и стал мерить комнату шагами, то морщась, словно от зубной боли, то кулаки яростно сжимая. Интересно, это ему так не хочется к Галеано возвращаться или из-за Фантальм продолжает убиваться? — Проснётся она — куда денется, — постаралась успокоить северянина. — Главное, душа её чиста и снова находится в теле. — Но почему не приходит в себя?! — прорычал Ярый. И при этом так на меня посмотрел, будто это я стала виновницей летней спячки его расчудесной королевы. — Может, к мужу не хочет возвращаться? — внесла лестное для него предположение, а потом, решив, что хватит про Даниэлу — уж больно много ей чести, вернулась к своей злободневной проблеме: — Мне тоже во дворец надо. Позарез! Рассказать Редфриту про накаи. Да и про себя тоже, наверное, придётся признаться. Потому что Элле из Айсории он точно не поверит, а вот к Даниэле с Земли, может, и прислушается. Посланник скептически хмыкнул, как бы говоря, что если Галеано кого и слушает, так только самого себя. И ведь он прав… Но я, оптимистка, не стала зацикливаться на этом хмыке. Сложив на груди ладони, вскинула на князя взгляд и взмолилась: — Велебор, ты мне поможешь? Будь другом, проведи к королю. Очень слёзно тебя прошу! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Некоторое время он молчал, испытывая на прочность мои нервы, уже давно все штопаные-перештопанные. Секунда, другая… Бесшумно приблизившись, Ярый чуть нахмурился и поинтересовался: — Зачем тебе это? — В каком смысле зачем? — растерялась я. — Зачем рассказывать Галеано правду? Ты ведь домой собираешься, я правильно понимаю? Кивнула, вздохнула печально, невольно возвращаясь мыслями к своим близким, ко всему, что было мне дорого и привычно. — А ведь он может не отпустить, — усмехнулся Велебор. — Думал, ты успела неплохо его узнать. Понять, что из себя представляет этот мужчина. Этого я и опасалась: что Редфрит взбрыкнёт, не отпустит, но… Но я дала слово и была намерена его сдержать. — Я не могу предать накаи. Я обещала сделать всё от себя зависящее, чтобы люди и Дикие зажили в мире, и если даже не попытаюсь… — Качнула головой, улыбнулась устало. — Нет, не смогу жить с чувством вины. Ни в своём мире и ни в каком другом. — Ты действительно им веришь? Вражда между людьми и презренными длится ведь не одно столетие, и на то есть причины. Да, люди не святые, но и Дикие тоже немало зла им принесли. — Верю и хочу положить конец этой вражде, — ответила твёрдо. Наверное, это было единственное, в чём я была уверена на все сто процентов. А может, даже на целых двести. — Ты представить не можешь, как сильно себя ругала за то, что сразу ему не рассказала. В Жеиме у меня была возможность всё объяснить, но я этого не сделала. Трусиха — вот кто я! И снова молчание, заставившее меня напрячься. К счастью, длилось оно недолго. Велебор вдруг улыбнулся: тепло и искренне, как когда-то улыбался мне в королевском дворце. — Нет, Даниэла, ты не трусиха. И если хочешь знать моё мнение: ты поступила правильно. Как уже сказал, Редфрит может наказать. За то, что столько времени с ним играла… — Но я ведь была связана чарами. Если кого и наказывать, так только Эдару! — выпалила запальчиво. Северянин покачал головой, как бы говоря, что со мной несогласен. — Эго короля задето. Думаешь, ему приятно осознавать, что его столько времени обманывали? Сделали из него идиота. Ты или колдунья — неважно. Он из кожи вон лез, пытаясь наладить с женой отношения, а оказалось, что не подпускала его к себе не жена, а иномирянка. Чужачка характер ему показывала. Поверь, в Сетхэйне наказывают и за меньшее, и я очень сомневаюсь, что в Треалесе другие порядки. Короли, как и боги, не забывают и не прощают. Велебор говорил спокойно и так обыденно, будто под наказанием имел в виду прогулку по городу в воскресный полдень или ужин в ресторане в приятном обществе. — Признаться, я бы на его месте тоже испытывал злость, досаду, раздражение. И по отношению к хирате, и по отношению к взбалмошной иномирянке. — То, что я отказывалась с ним спать, не делает меня взбалмошной. — Теперь уже я нервно мерила комнату шагами, не способная успокоиться. А как тут прикажете оставаться спокойной после таких вот упрёков?! Северянин снисходительно улыбнулся, давая понять, что считает иначе, но спорить не собирается. Я тоже не стала зацикливаться на неприятной теме. Совладав с эмоциями, спросила: — Хочешь сказать, что если послом мира буду я, станет только хуже? — Хочу сказать, что тебе незачем рисковать. Твоя задача — найти хирату, моя — убедить Редфрита начать переговоры с накаи. — Велебор взял меня за плечи, согревая этим неожиданным прикосновением. Давая почувствовать, каково это быть как за каменной стеной. Рядом с мужчиной, который готов помогать и оберегать. Я назвала его варваром? Беру свои слова обратно. Душка он и лапочка. — Думаешь, тебе удастся его убедить? Уверена, Гита… Мильдгита сделает всё возможное, чтобы помешать переговорам. Князь широко улыбнулся: — Королевскую колдунью, несомненно, стоит опасаться, но и она не всесильна. Поверь, в моей свите есть чародейки не менее могущественные, чем леди Мильдгита. Они с неё глаз не спустят и не позволят, чтобы совершила какую-нибудь глупость. Ещё один камень с плеч. Того и гляди стану невесомой и подобно воздушному шару воспарю к небу. — Это они узнали, что нити находятся здесь? — Это я почувствовал. Ощутил силу артефакта, стоило только переступить порог отеля. А дальше уже выяснить, где он находится, труда не составило. Тебя на месте не оказалось, а я не знал, что и думать. Разнервничался, разозлился… Прости меня, Даниэла, я не должен был тебя пугать. — Ерунда! — отмахнулась я. — Благодаря твоей семейной реликвии и твоему чутью мы встретились снова. Очень, кстати, вовремя. Я уже собиралась брать королевский дворец штурмом. Посланник рассмеялся, и я тоже, не сдержавшись, тихонько прыснула. — Хотел бы я на это посмотреть… — А почему ты в отеле, а не во дворце? Смех оборвался, и с лица Ярого слетело выражение веселья, а лоб прочертила глубокая складка. Хмурится. — Официально я должен прибыть в Хельвиву только послезавтра, но мы приплыли раньше. Я не хотел спешить к королю. Думал сначала отдохнуть, осмотреться. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Другими словами, обстановку разведать. — И не рвался к Даниэле? — ляпнула, не подумав, и тут же прикусила язык. Даже взгляд отвела, опасаясь смотреть в его потемневшие глаза. — Извини, не стоило этого говорить. Князь мрачно усмехнулся: — Я в Треалесе с важной дипломатической миссией. А рваться к замужней женщине… В прошлый раз я поддался чувствам, но больше этого не будет, — добавил он твёрдо. Даже кулаки сжал, всем своим видом показывая, что настроен более чем решительно. — Даниэла Фантальм принадлежит другому. Не мне. Ты же свободная женщина. И чтобы так оставалось и дальше, будет лучше ничего не рассказывать Галеано. — Но мне всё равно надо во дворец. Там Эдара и… — И ты в него попадёшь, — обнадёжил северянин. — Вместе со мной. В моей свите. — То-то удивится его величество, когда увидит Эллу из Айсории, приехавшую в Хельвиву погостить у тётушки, в свите посла Сетхэйна, — хихикнула я и тут же погрустнела, когда на смену одной мысли пришла другая: — А может, он меня даже не узнает… — Не уверен, что такую красавицу, как ты, Даниэла, можно забыть. Тем более за столь короткое время, — наградили меня комплиментом. Я уже говорила, что Велебор душка и лапочка? — Но как мы тогда объясним, что я забыла в твоей компании? Посланник и здесь не растерялся. Хитро улыбнулся и взвалил себе на плечи очередную мою проблему. — А вот это уже моё дело, Элла Вертано. Я найду что сказать. Можешь об этом не переживать.