И вот теперь я госпожа Элла Вертано, уроженка Айсории, проводящая отпуск в столице соседнего государства. Впрочем, отпуск был так себе. Пусть я была свободна и ни в чём не нуждалась, но меня продолжали преследовать неудачи. К королю не пробраться, Эдару не увидеть. А кошелёк, между прочим, не резиновый. Рано или поздно деньги закончатся и что тогда? Придётся искать работу. Но мне нужна не работа, а обратный билет на родину! А ещё возможность поговорить с Редфритом о Средиземье. От «Золотой короны» до дворца было рукой подать. Пятнадцать минут неспешного шага по тихим уютным улочкам, укутанным в тающие сумерки, и вот моим глазам открываются вожделенные ворота, добраться до которых можно через просторную площадь. А перед воротами… — Нет, вы издеваетесь! — с досадой воскликнула я, обозревая шумящую очередь. Огромную. — Люди, ау, пять утра! Вот какого вам всем надо от короля?! Кто-то грубо толкнул меня в плечо — пропахший потом и дешёвым табаком мужик, уверенным шагом направившийся ко дворцу. И этот туда же… Негодующе подхватив юбки, я обогнала грязнулю, но лучше от этого не стало. Передо мной толпилось с полсотни людей, а близость немытого типа, исходящий от него запах… В общем, утром обещало быть кошмарным. Таким оно, в общем-то, и было. Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось. Около десяти ворота приоткрылись, и толпа пришла в движение. Зашумела, загалдела. Самые ретивые, а точнее, наглые, начали толкаться, пытаясь протиснуться поближе к стражникам. Получив сильный тычок в бок, а потом ещё и щипок за задницу (нет, это точно какое-то издевательство!), тоже начала продираться вперёд, стараясь не обращать внимания на окрики и злые ругательства. Не успела. Даже половину пути не преодолела, когда за первыми счастливчиками закрылись створки. Но хотя бы удалилась от скверно пахнущего, ну или скорее сильно воняющего. Раскрыв веер, принялась гонять горячий воздух, чувствуя, как солнце раскаляет мне голову. Зря не взяла с собой шляпку. За второй группой пришли спустя где-то час, и удача снова продемонстрировала мне филейное место. Я уже почти добралась до вожделенных кованых узоров, почти за них ухватилась, и тут какая-то наглая бабища сокрушительным движением бедра оттеснила меня назад, а сама под возмущённый гомон горожан на удивление прытко просочилась в приоткрытые створки. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У меня к его величеству срочное дело! — важно заявила она. Овца. — У нас у всех здесь строчные дела! — завозмущались мои друзья по несчастью, которым не хватало удачи, а может, наглости добраться до короля. Мгновение, и стражник с самым безразличным видом и демонстрацией абсолютного пофигизма снова закрыл ворота. Постепенно, аккуратно, незаметно я сумела придвинуться к ним вплотную, уговаривая себя быть сильной и не падать в обморок от духоты и вони. Теперь по́том несло со всех сторон, и чувство было такое, будто я и сама уже вся давно не благоухаю. Вот как увидит меня Галеано, как понюхает… Впрочем, зачем бы ему меня нюхать? Буду держаться от него подальше, говорить с ним можно и на расстоянии. А пока продолжай махать веером, Даня! Мысленно приободрив себя, горемычную, стала терпеливо ждать и надеяться на благосклонность фортуны, а когда увидела направляющегося к нам стражника, расцвела от счастья. Оглушённая этим чувством, даже не сразу вникла в смысл брошенных им бесцветных слов: — На сегодня всё. Его величество больше никого принимать не станет. Возвращайтесь через месяц. — Через месяц?! — возмущённо выкрикнули из толпы, и только тут до меня дошло, что зря я улыбаюсь. Пора начинать скрежетать от досады зубами. Я сейчас кого-нибудь покусаю! — Послушайте! — вцепилась я в кованый узор ворот с такой силой, будто от того, насколько крепко буду держаться, зависело моё будущее. — Я здесь с пяти утра стою. Мне очень нужно переговорить с королём. Это, можно сказать, вопрос жизни и смерти. Прошу вас! — Здесь у всех вопрос жизни и смерти, — усмехнулся кто-то слева. А справа ворчливо добавили: — Я тут уже третий месяц пороги обиваю. Третий? Нет, столько времени у меня точно не было. — Пожалуйста, — взмолилась, с надеждой глядя на молоденького военного. — Много времени я у его величества не отниму. Прошу. Господи, пожалуйста, пусть у него дрогнет сердце! Пусть не останется равнодушным к слёзным просьбам хорошенькой, но такой несчастной девушки! Народ выжидающе замолчал. Видимо, стало интересно, какое решение примет военный. Смерив меня коротким взглядом, он потянулся к задвижке, и тут, как назло, его окликнул грузный детина в тёмно-синем мундире. — Ты что творишь?! Сказано же: больше никого не впускать! Тебе неясен приказ?! — В несколько шагов преодолев короткое расстояние, он продолжил распекать парня: — Купился на смазливую мордашку и ладную фигурку? Нечего девицам вроде этой делать во дворце! Понял? Нечего! Постойте-ка… Это что ещё за дискриминация по половому признаку? — Но мне надо переговорить с правителем! — возмутилась я такому выпаду. Толпа вокруг затаила дыхание. Многие наверняка уже успели забыть, зачем вообще сюда пришли. — И о чём же госпожа мещанка собралась переговаривать с его величеством? — ухмыльнулся военный, продолжая скользить по мне пренебрежительным взглядом. Жена от него, что ли, сбежала? Хотя нет, это из оперы про Галеано. — О Средиземье, — расправив плечи, громко и чётко проговорила я. Народ возбуждённо зашептался. Сцена, свидетелями которой им довелось стать, их всё больше увлекала. — Его величество должен знать… Но проклятый «мундир» меня перебил: — Я тебе скажу, что ты должна знать: есть правила, и никто их не станет нарушать ради какой-то нахальной девицы. Если так не терпится отнять у короля его драгоценное время, напиши письмо. А сейчас уходи! Вы все расходитесь! Да поживее! — отлепив от меня злой взгляд, раздражённо прогремел солдат. — Иначе месяц до следующей аудиенции проведёте в тюрьме! Уж туда-то я вас точно смогу провести. Прямо сейчас и проведу. С удовольствием, — ухмыльнулся он криво, снова сосредотачиваясь на мне. Вот честное слово, хуже Гиты. — Лучше уходи, — коснулась моего плеча женщина в простом сером платье. — А то ведь и правда в тюрьму упрячут. И хорошо, если через месяц отпустят. А ведь могут и вовсе о тебе забыть. Забыть? Некоторых личностей (не будем показывать пальцем) так и хочется отправить на жертвенник к накаи. Уходила я злая, униженная, совершенно разбитая. Письмо ему напиши… Думает, я не писала? Да я несколько часов над ним корпела, а потом ещё неделю с замиранием сердца ждала ответа! Надеялась, Редфрит явится в «Корону» и заберёт меня. Но шли дни, а по мою душу так никто и не приходил. Пыталась устроиться во дворец прачкой, служанкой… да хоть кем-нибудь(!) — не взяли. Прислуги во дворце, мол, достаточно, а желающих служить лордам и леди ещё больше. Нужны рекомендации, а без них — нечего и соваться. Ходила я также к колдунье, надеясь, что магия поможет проложить дорогу к чужому мужу. За баснословные деньги купила зелье, которое якобы способно отворить любые двери, но, выпив его, не сумела отворить даже дверь своего номера. Меня вдруг резко скрутило, да так сильно, что думала не выживу. После того случая с сомнительными снадобьями я завязала и поняла, что помимо чародеек и магов в Треалесе немало шарлатанов. Обратная дорога по солнцепёку казалась бесконечной. Единственное, чего мне сейчас хотелось, — это скорее добраться до отеля и утопиться в ванне с прохладной водой. А может, просто утопиться. Потому что идей у меня больше не было, а ждать ещё месяц в надежде, что в следующий раз повезёт и я всё-таки сумею добраться до этого вечно занятого… Нет, не вариант. А значит, надо брать себя в руки и снова что-то придумывать. Поднявшись по лестнице, устланной светлой дорожкой, миновала длинный коридор, завернула за угол и запнулась. Дверь в мой номер была приоткрыта, и из комнаты доносились очень подозрительные звуки. Уборка? Вряд ли. Нелира, молоденькая горничная, за которой был закреплён мой номер, всегда убиралась по утрам, а значит… Мои деньги! Сердце пропустило удар. Сорвавшись, домчалась до номера, влетела в него с самым отчаянным намереньем бороться с грабителем до последнего и остолбенела. Вся комната была раскурочена. Платяной шкаф распахнут, с вешалок сдёрнута одежда. Ящики туалетного столика перевёрнутые валялись на полу. Там же обнаружилась и стеклянная шкатулка, недорогая, но очень красивая, которую я купила, чтобы поднять себе настроение, в маленьком столичном магазинчике. Теперь шкатулка была разбита. — Вы что творите?! — завопила я, вонзаясь взглядом в нечестивца, перевернувшего всё вверх дном. Собиралась уже бить тревогу, но вместо того, чтобы закричать, только приглушённо пискнула. Когда мужчина, потрошивший ящик с чулками, панталонами и прочими сугубо личными деталями женского туалета, обернулся ко мне. Длинноволосый блондин с грубыми чертами. Северянин. Он всё-таки нашёл мою заначку и теперь, презрительно щурясь, протягивал клубок Ярого. А потом — я даже вздохнуть не успела — метнулся ко мне, схватил за руку и, грубо выдернув из номера, поволок по коридору. — Куда ты меня тащишь?! Отпусти сейчас же! Северянин не отвечал. Продолжая удерживать за руку, дотащил до последней двери, с силой её толкнул. — Нашёл, ваша светлость. — Я буду кричать! — пригрозила ему и осеклась, заметив в кресле возле окна посланника Сетхэйна. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Крики вам не помогут, — спокойно проговорил Велебор, поднимаясь и окидывая меня внимательным взглядом. — Госпожа Вертано, я так полагаю? Не расскажете, что артефакт, несколько веков принадлежавший моей семьей, делал среди ваших вещей? Плавное, хищное движение в мою сторону, и вот он рядом, нависает надо мной всем своим немаленьким ростом. Мне даже кажется, что я вдруг стала какой-то крошечной по сравнению с этим огромным воином. Букашкой, которую он при желании может легко раздавить, не прилагая усилий. Сейчас в чертах лица Ярого я не находила даже намёка на интерес или дружелюбие. Это Фантальм он дарил улыбки и своё восхищение, а мне, если продолжу медлить, наверняка свернёт шею. — Ты мне его дал, — ответила максимально спокойно, вскидывая голову и заглядывая Велебору в глаза. За мгновение до того, как они налились кровью. Даже пикнуть не успела (не то что продолжить), как он схватил меня за горло и прошипел сквозь зубы, обжигая такой злостью, что у меня внутри всё перевернулось: — Я дал артефакт женщине, которая была его достойна! А ты, воровка, не выйдешь из этой комнаты, если не признаешься, почему нити Добронеи оказались у тебя, а не у Даниэлы! — Я… кхе-кхе… не воровка… кхе… а Даниэла, — просипела, чувствуя, что ещё немного и от нехватки воздуха свалюсь в обморок. Вот тебе и обходительный лорд-северянин. Варвар! Ярый ослабил хватку, но от этого не перестал быть ярым. Или точнее сказать разъярённым. — Оставь нас! — приказал притащившему меня сюда любителю дамского белья, и любитель, не говоря ни слова, вышел. Вздрогнула от громкого хлопка двери, поёжилась от наступившей тишины: тяжёлой, липкой. Вздохнула и продолжила хрипло, пока посол не передумал и не додушил своими ручищами: — Я действительно Даниэла. Но… тише-тише, — шарахнулась, выставив вперёд руки, когда этот, блин, викинг снова ринулся в мою сторону. — Но не Фантальм. И я сказала правду. Это мне ты отдал клубок… ну то есть нити Доброженщины.