– Непослушание – подлинная основа свободы. Послушные должны быть рабами. Он выглядел ошеломленным. – Это-то у тебя откуда? Это цитата? – Да. Генри Дэвид Торо. Сам знаешь, мой любимый философ. – С каких пор ты ударилась в философию? Ну конечно. В этой жизни она не оканчивала философский. Это в осевой жизни она читала труды Торо, Лао-цзы и Сартра в вонючей студенческой квартирке в Бристоле, а ее местная версия стояла на олимпийских пьедесталах в Пекине. Странно, ей было так же жаль эту свою версию, которая никогда не влюблялась в простую красоту «Уолдена» Торо, в «Размышления» стоика Марка Аврелия[47], как и ту себя, которая так и не раскрыла свой олимпийский потенциал. – О, не знаю… просто наткнулась на его цитаты в интернете. – А, круто. Погуглю его. Можешь вставить что-то такое в свою речь. Нора почувствовала, что побледнела. – Хм, думаю, что сегодня я поступлю немного иначе. Пожалуй, хм, я слегка сымпровизирую. Импровизация была, в конце концов, навыком, которым она овладела. – Вчера я смотрел отличную документалку о Гренландии. Вспомнил, как ты увлекалась Арктикой, вырезала картинки с полярными медведями. – Да. Миссис Элм говорила, что лучший способ исследовать Арктику – стать гляциологом. Я хотела им быть. – Миссис Элм, – прошептал он. – Припоминаю. – Школьная библиотекарша. – Точно. Ты почти жила в той библиотеке, верно? – Было дело. – Подумать только, если бы ты не выбрала плавание, ты была бы сейчас в Гренландии. – На Шпицбергене. – Не понял? – Это норвежский архипелаг. Далеко в Северном Ледовитом океане. – Ладно, в Норвегии. Ты была бы там. – Возможно. А может, я все еще жила бы в Бедфорде. Слонялась без дела. Безработная. Не в состоянии заплатить за квартиру. – Не глупи. Ты обязательно стала бы кем-то крутым. Она улыбнулась невинности старшего брата. – В других жизнях мы, возможно, даже не ладили бы. – Чушь. – Надеюсь. Джо явно стало неуютно, он захотел сменить тему. – Угадай, кого я увидел на днях? Нора пожала плечами, надеясь, что это окажется тот, кого она знает. – Рави. Помнишь Рави? Она подумала о Рави, устроившем ей разнос в газетном киоске только вчера. – О да. Рави. – Что ж, я наткнулся на него. – В Бедфорде? – Ха! Боже, нет. Сто лет там не был. Нет. На станции Блэкфрайерс. Совершенно случайно. Не видел его лет десять. Как минимум. Он звал в паб. Я объяснил ему, что теперь я трезвенник, а потом пришлось объяснять, что я был алкоголиком. И вот это вот все. Что я не пил вина и не курил косяк уже много лет. Нора кивнула, будто это не было для нее неожиданностью. – С тех пор, как ушел вразнос после смерти мамы. Думаю, он гадал: «Кто этот парень?» Но все было хорошо. Он понял. Он теперь работает оператором. И занимается музыкой в свободное время. Не роком. Он диджей, естественно. Помнишь, как мы с ним пели в группе, много лет назад. «Лабиринты»? Теперь стало легче имитировать смутность воспоминаний. – О да. «Лабиринты». Конечно. Такой привет из прошлого. – Да. Я почувствовал, что он тоскует по тем денькам. Хотя мы были никакие, а я даже петь не умел. – А ты сам? Никогда не думал о том, что было бы, если бы «Лабиринты» прославились? Он рассмеялся, слегка печально. – Я не уверен, что что-то могло бы быть. – Может, вам нужен был еще один человек. Я играла на клавишах, которые тебе подарили папа с мамой. – Правда? Когда это у тебя нашлось на это время? Жизнь без музыки. Жизнь без книг, которые она любила. Но еще: жизнь, в которой она ладила с братом. Жизнь, в которой она его не подвела. – Как бы то ни было, Рави просил передать привет. И хотел встретиться. Он работает на соседней станции метро. Так что собирался прийти на твою речь. – Что? О, это… Лучше бы он не смог выбраться. – Почему? – Мне он никогда не нравился. Джо нахмурился. – Неужели? Не помню, чтобы ты такое говорила… Он нормальный. Хороший парень. Немного никчемный, может, ну, или был прежде, но, похоже, он взял себя в руки… Норе было не по себе. – Джо? – Да. – Ты помнишь, когда умерла мама? – Да. – Где я была? – В каком смысле? Все хорошо, сестренка? Новые таблетки действуют? – Таблетки? Она пошарила в сумке. Увидела маленькую коробку антидепрессантов. Сердце екнуло. – Я просто хотела знать. Я часто виделась с мамой до ее смерти? Джо нахмурился. Он все еще был прежним Джо. Все еще не мог понять сестру. Хотел убежать от реальности. – Ты же знаешь, что нас с ней не было. Все случилось так быстро. Она не говорила нам, как серьезно была больна. Чтобы нас защитить. А может, потому что не хотела, чтобы мы уговаривали ее прекратить пить. – Пить? Мама пила? Джо забеспокоился сильнее. – Сестричка, у тебя амнезия? Она выпивала по бутылке джина в день с тех пор, как Надя появилась на горизонте.