Итак, Нора согласилась, и ее провели в большой голубой конференц-зал с широкой сценой и тысячей пустых стульев. Подошел техник в черном и спросил ее: – Вы как предпочитаете? На лацкан, гарнитуру или в руках? – Извините? – Какой вы хотите микрофон? – О! – Гарнитуру, – вмешался брат от ее имени. – Да. Гарнитуру, – подтвердила Нора. – Я так решил, – сказал брат, – после того кошмара, который у нас случился с микрофоном в Кардиффе. – Да, точно. Такой ужас. Прайя улыбалась ей, желая что-то сказать. – Я правильно поняла, что у вас с собой нет презентации? Слайдов или чего-то еще? – Хм, я… Брат и Рори глядели на нее слегка обеспокоенно. Это явно был вопрос, на который она должна знать ответ, но она не знала. – Верно, – ответила она, когда увидела выражение лица брата. – Я… нет. У меня нет. Нет презентации. И они глядели на нее так, словно она была не права, но она только улыбалась. Чай с мятой Десять минут спустя она сидела с братом в так называемом VIP-зале, оказавшемся просто душной комнаткой со стульями и столиком, на котором лежало несколько свежих газет. Пара мужчин средних лет в костюмах что-то набирали на ноутбуках. К этому моменту она уже поняла, что брат был ее менеджером. Он работал им уже семь лет, с тех пор как она оставила профессиональный спорт. – Ты ведь не против? – спросил брат, принеся два напитка из кофемашины. Разорвал упаковку и вынул чайный пакетик. Мятный. Окунул его в чашку с кипятком, который налил из автомата. Затем передал его Норе. Она в жизни не пила чай с мятой. – Это мне? – Ну да. У них только такой травяной чай. Себе он налил кофе, о котором Нора втайне мечтала. Может, в этой жизни она не употребляет кофеин. – Ты ведь не против? – Не против чего? – удивилась Нора. – Сегодняшнего выступления. – О, хм, да. Как долго мне говорить? – Сорок минут. – Конечно. – За это хорошо заплатят. Я поднял до десяти. – Ты большой молодец. – Ну, двадцать процентов – мои. Так что это не жертва. Нора пыталась придумать, как добраться до их истории. Как ей узнать, почему в этой жизни они сидят рядом и ладят. Может, дело в деньгах, но ее брата никогда особенно не интересовали деньги. Да, конечно, он безусловно огорчился, когда Нора вышла из сделки со звукозаписывающей компанией, но это было потому, что он хотел до конца жизни играть на гитаре в «Лабиринтах» и быть рок-звездой. Макнув чайный пакетик несколько раз, Нора вынула его из чашки. – Ты когда-нибудь думал, что наша жизнь могла сложиться иначе? Если бы я не застряла в плавании? – Вообще-то нет. – В смысле, что ты делал бы, не будь ты моим менеджером? – Был бы менеджером у кого-то еще. – Ну да, конечно, я понимаю. Разумеется. – Думаю, я не стал бы менеджером без тебя. Ты первая предложила. Ты познакомила меня с Кай и потом с Натали. И еще с Эли, так что… Она кивнула, будто бы имела представление о том, кто такие Кай, Натали и Эли. – Верно, но, может, ты нашел бы другой путь. – Кто знает? Может, я все еще жил бы в Манчестере, не знаю. – В Манчестере? – Да. Помнишь, как мне там нравилось. В университете. Было очень трудно не удивляться тому факту, что этот брат, с которым она ладила и работала, учился в университете. В ее осевой жизни брат сдал все экзамены на «отлично» и подал заявление в Манчестер на исторический, но все равно не набрал достаточно баллов, возможно, потому, что был слишком занят, обкуриваясь с Рави каждый вечер. А потом решил, что вовсе не хочет в университет. Они еще поболтали. В какой-то момент его отвлек звонок. Нора заметила на заставке экрана его компьютера фотографию улыбающегося красивого мужчины, которого она не видела прежде. Заметила обручальное кольцо на пальце брата и сделала притворно нейтральное лицо. – Ну, и как жизнь в браке? Джо улыбнулся. Искренне счастливой улыбкой. Она не видела этой улыбки уже очень давно. В ее осевой жизни Джо вечно не везло в любви. Хотя она знала, что ее брат гей, еще когда он был подростком, он открылся только в двадцать два. И он никогда не был счастлив в длительных отношениях. Она чувствовала себя виноватой за то, что ее жизнь могла столь значительно менять жизнь брата. – О, ты же знаешь Эвана. Эван – это Эван. Нора улыбнулась в ответ, будто знала Эвана и каким он был. – Да. Он замечательный. Я так рада за вас двоих. Он рассмеялся. – Мы женаты уже пять лет. Ты так говоришь, будто мы с ним только встретились. – Нет, просто, знаешь, порой мне кажется, что тебе повезло. Такой влюбленный. И счастливый. – Он хочет собаку, – улыбнулся он. – И мы спорим. В смысле, я не против собаки. Но он хочет приютскую. А я не хочу чертова мальтипу или бишона. Я хочу волка. Понимаешь, настоящего пса. Нора вспомнила о Вольтере. – Животные – хорошие компаньоны. – Да. Все еще хочешь собаку? – Хочу. Или кота. – Коты слишком непослушны, – заявил он, в его голосе зазвучали нотки, знакомые ей с детства. – Собаки знают свое место.