Это ты убийца. Ночная галлюцинация, но такая реальная… До такой степени реальная, что Венсан ждал, когда Пьер ворвется в комнату и застанет жену и лучшего друга в одной постели. Чтобы избавиться от невыносимого ощущения, Венсан встал. Бежал. Приготовив крепкий кофе, он влил в себя две чашки. Затем принял душ и вернулся в спальню, чтобы потихоньку взять из шкафа одежду. Однако Надя проснулась: — Ты уже встал? — Да. Можешь еще поспать, если хочешь… Еще рано. — Иди сюда… Оба чувствовали себя не в своей тарелке; ему хотелось бежать от нее, но внезапно он показался себе смешным и трусливым. Ему всегда хотелось бежать от ответственности. Мишель права, Серван права: жалкий тип. Он лег на кровать рядом с Надей. — Плохо спал? — спросила она. — Кошмары снились… — Я тоже плохо спала. Я видела сон о Пьере и Гислен… И о нас с тобой. — Я не должен… Я был обязан… — Прекрати, Венсан. Каяться совершенно незачем. Я сама этого хотела. Мы оба хотели, и ты это прекрасно понимаешь… Вчера вечером я толком не понимала ни куда мне идти, ни чего я хочу. Я получила удар ниже пояса… С тобой мне было хорошо. Я никогда не забуду эту ночь… Никогда. Он привлек ее к себе. Все кончено, он больше ничем не рисковал. И мог обнимать ее, поддерживать. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, — тихо проговорил он. — Для тебя и для твоих детей я всегда открыт… — Спасибо, Венсан. Я тоже всегда открыта для тебя. Я знаю, что тебе плохо, что тебе иногда хочется поговорить со мной; не стесняйся. И обещаю тебе, что вчерашний вечер больше не повторится… — Жаль! — воскликнул он со смехом, плохо скрывавшим его волнение. Они молча позавтракали. Венсан очень хотел поделиться с Надей своими соображениями относительно смерти Пьера. Но вовремя спохватился, сообразив, что сейчас она переполнена собственными эмоциями. Он скажет ей, когда у него будет больше улик, когда появятся веские доказательства. Если, конечно, появятся. — Могу я воспользоваться твоим телефоном? — внезапно спросила Надя. — Разумеется. Она сняла трубку, потом стала изучать лежавший рядом список абонентов. — Кому ты хочешь позвонить? — Гислен. Венсан чуть не задохнулся, поперхнувшись кофе. — Надя! Ты уверена, что… Она уже набрала номер и включила громкую связь. Словно нуждалась в свидетеле. В этот час Жюльен обычно на работе, следовательно трубку сняла его супруга. — Гис? Это Надя… — А! Здравствуй! Как дела, дорогая? Она часто так ее называла. Дорогая. Но сегодня утром эти слова произвели эффект кинжала в спину. — Плохо. — Конечно, понимаю, — посочувствовала Гислен. — Нет, ты ничего не понимаешь… Я знаю о тебе и о моем муже. За этим резким заявлением последовала долгая пауза; Венсан боялся вздохнуть. — О чем ты говоришь? — наконец отозвалась Гислен. — Стоп! Перестань считать меня идиоткой… Я знаю, ты спала с Пьером. Я всего лишь хочу узнать, как долго ты это делала. — Но… я не понимаю, о чем ты говоришь! — упрямо отрицала обвинение жена Жюльена. — Так и не понимаешь? Хочешь, чтобы я поговорила с твоим мужем? Чтобы дала ему послушать последнее сообщение, которое ты оставила в мобильнике Пьера в день, когда он умер? А если быть точной, то в четырнадцать часов пятьдесят две минуты. Ты этого хочешь? Телефон Пьера, видишь ли, все еще работает… Какая досада, не правда ли? Снова пауза. Еще более долгая, чем первая. — Итак? — Надя теряла терпение. — Я хочу услышать правду из твоих уст… И не советую тебе лгать: Пьер все заносил к себе в блокнот, я нашла его в кабинете среди бумаг. Так что я точно знаю, чем вы с ним занимались… И хочу, чтобы ты подтвердила… чтобы наконец набралась храбрости признаться! Она лгала с такой уверенностью, что сумела обмануть даже Венсана. — Если ты все знаешь, зачем тебе говорить со мной? — едва слышно ответила Гислен. — Я хочу услышать это от тебя! В противном случае я вешаю трубку и иду к Жюльену. Немедленно. — Мы встречались полтора года… Примерно раз в неделю… Но накануне его… его несчастного случая мы расстались. Полтора года… Венсан закрыл глаза, а Надя стала кричать. Как сумасшедшая. — Как все это время ты могла смотреть мне в глаза? Шлюха! Как ты могла так поступить со мной!.. И снова оскорбления, до тех пор пока Надя наконец не остановилась, чтобы отдышаться. Рука ее дрожала. Только рука; все остальное тело оцепенело от гнева. — Я ничего не скажу Жюльену, потому что уважаю его, — продолжала Надя сбившимся голосом. — А также из-за твоих детей. Чтобы они не страдали так, как страдают мои… Но больше не смей приближаться ни ко мне, ни к моей семье… Иначе я тебя прикончу! В ярости она грохнула на место трубку и повернулась к Венсану, замеревшему на своем стуле, не в состоянии даже пошевелиться. Он только что пережил одно из самых суровых испытаний в своей жизни. Женщина, обычно столь нежная и спокойная, у него на глазах превратилась в фурию. В этом вина Пьера. Сейчас, если бы Пьер был жив, Венсан наверняка захотел бы его убить. Странно, теперь чувство ненависти возникало у него регулярно. А ведь раньше он считал их дружбу главным украшением своей жизни. — Прости меня, Венсан. Но мне надо было это сделать. И сделать именно сейчас. * * * Серван открыла дверь своей квартирки и принялась стаскивать форму. Взяла из маленького холодильника бутылочку с водой, залпом выпила ее прямо из горлышка и рухнула на кровать. За сегодняшнее дежурство, когда она в основном занималась перекладыванием бумажек, она изрядно устала, хотя день прошел без происшествий. Тоскливое спокойствие. Она закурила сигарету и бросила взгляд на автоответчик; он подмигивал, сообщая, что ей звонили трижды. По крайней мере, о ней думают целых три человека! Уже неплохо… — Ку-ку, дорогая, это мама! Вижу, ты еще на работе. Ничего не поделаешь, позвоню позже… Целую тебя крепко-крепко! Короткий сигнал. — Привет, бригадир, это Венсан. У меня есть информация об участках. Если хотите обсудить, можете мне перезвонить. Или просто заезжайте, если у вас ничего не запланировано. До встречи! Короткий сигнал. — Здравствуй, Серван, это Фред… Твоя мама дала мне твой номер… Я хотела поговорить с тобой… Надеюсь, ты мне перезвонишь… В случае если ты забыла мой телефон, напоминаю: 06-75-24-30-56… Мне тебя очень не хватает и… мне бы хотелось пообщаться… Жду твоего звонка и целую тебя… Крепко целую. Конечный короткий сигнал. Серван вытянулась на кровати. Фред… После того что случилось, она считала, что больше никогда о ней не услышит. После бурного расставания.