Венсан плотно сжал губы, и, несмотря на всю свою злость, Серван ощутила укол в сердце. — Что они тебе сказали? — повторил аджюдан. — Что моя жена… Что моя жена ушла, потому что… Нет, это слишком тяжело. — Почему — потому что? — настаивал Вертоли. Так как Лапаз продолжал молчать, шеф открыл папку, лежавшую перед ним на письменном столе: — Сейчас я зачитаю тебе показания Бертиль, и ты мне скажешь, со всем ли ты согласен, так будет проще. Потому что мы не собираемся торчать здесь весь вечер! Венсан хотел уйти, убежать. Вновь обрести дорогие его сердцу тишину и одиночество. Но Вертоли не собирался считаться с его чувствами и монотонным голосом принялся читать: «Они назвали Венсана рогоносцем, а потом заговорили о той малышке, что перерезала себе вены. Они сказали, что она умерла из-за него, из-за Венсана. Они и вправду были очень грубыми. Они также сказали, что она ушла из жизни потому, что он плохо трахал ее. И поэтому жена от него сбежала». Старший аджюдан поднял глаза на Венсана, в прострации сидевшего на своем стуле. — Так что же все-таки произошло? — спросил он. Похоже, проводника уже ничто не могло разговорить, но Вертоли, видимо, наслаждался возможностью помучить его. — Так что же, Лапаз? Они именно так и сказали? Серван взглядом умоляла шефа, но тот оставался непоколебим. — Ну же, Лапаз! Я задал тебе вопрос! Ты согласен с такой версией случившегося? Достигнув небывалых высот смирения, Венсан наконец кивнул. Затем, склонив голову, закрыл лицо руками. И жандармы с изумлением заметили, что он плачет. Внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, Вертоли прекратил жестокую игру: — Хорошо, вижу, ты согласен с ее показаниями. Продолжим… Венсан резко вытер глаза. — Что произошло потом? Ты ударил первым? — Да… Я ударил головой Лавесьера, и эти двое набросились на меня… И… Мы подрались… — А как ты сумел отправить в нокаут Порталя? — неожиданно с любопытством спросил Лебрен. Порталь, служащий в мэрии. Верзила, выступавший в категории тяжеловесов. — Не знаю, — признался Венсан. — Думаю, что, падая, он ударился об стол. — Отлично, — подвел итог Вертоли. — Брайтенбах, дайте ему подписать показания. А затем отвезите его домой. — Я не нуждаюсь в ее помощи! — возмущенно воскликнул проводник. — Не спорь! О том, чтобы сесть за руль в таком состоянии, и речи быть не может! Я потом сообщу тебе, какой ход примет дело. * * * Серван первой вышла из джипа; Венсан на заплетающихся ногах с трудом дотащился до шале. Всю дорогу от Кольмара до дома он не раскрывал рта, чем несказанно удивил Серван. Покопавшись в карманах куртки, он вытащил ключи и отпер дверь. Серван проскользнула за ним. Он резко повернулся, она отступила на шаг. — Вы все еще здесь? — пошатываясь, произнес он. — Можете возвращаться в вашу сраную казарму и лизать сапоги этому кретину Вертоли! Растирая парализованное болью запястье, он краем глаза заметил, с какой яростью она смотрит на него. — Нет никакого смысла нападать и хамить, месье Лапаз! Не моя вина в том, что случилось. А если хотите знать все, то я вам скажу, что очень сожалею о том, как повел себя мой шеф. Однако и вы вели себя отнюдь не блестяще! — Ах вот как? Послушайте, почему вы так яростно рветесь мне помогать, бригадир? Больше не можете без меня обойтись, да? Я прав? Однако я прекраснейшим образом обойдусь без вас… Решив выйти из игры, Серван направилась к выходу. Впрочем, она сама не знала, зачем вообще выходила из машины. Внезапно Венсану захотелось кого-нибудь уязвить, но вокруг, кроме нее, никого не было. Он преградил ей путь: — Ну что, бригадир? Втюрились в меня? Она смерила его взглядом с ног до головы: — Вы действительно считаете, что перед вами не может устоять ни одна женщина? Мне очень жаль вас разочаровывать, но вы не в моем вкусе! — Это мы еще посмотрим! — Я всего лишь хотела помочь вам, но теперь понимаю, что вы этого не стоите. Всего хорошего, месье Лапаз. Она строевым шагом направилась к джипу, и Венсан тотчас пожалел, что так по-хамски вел себя с ней. Он подбежал к машине, которая уже разворачивалась: — Серван, подождите! Резко затормозив, она опустила стекло: — Что еще? Шум мотора не способствовал признаниям; Венсан протянул руку и выключил зажигание. — Я хотел извиниться, — произнес он. — Я… я сожалею о том, что здесь вам наговорил… Идемте, выпьете стаканчик… — Полагаю, с вас на сегодня достаточно! — резко оборвала она. И снова взялась за руль; однако он настаивал: — Пожалуйста, Серван… Не уезжайте. Она колебалась, но в конце концов согласилась выйти из машины. Все еще настороже, она последовала за ним в дом, где он предложил ей сесть. — Я… Мне действительно очень жаль, что я наговорил вам кучу гадостей, — промолвил он. — Видимо, я еще не совсем протрезвел. — Конечно, алкоголь — прекрасное алиби! Алиби. Она и впрямь говорила как настоящий флик. В сущности, это нормально. — Сейчас вы уже не пьяны, — продолжала она. — Мне кажется, что вам неловко из-за того, что произошло во время допроса. Но вы вовсе не казались смешным, даже когда не сумели сдержать слез. — Почему вы все время хотите поддержать меня, Серван? Она пожала плечами: — Сама не знаю. Конечно, потому, что вы мне симпатичны. Я нахожу вас… Интересным. — Интересным? — Да, интересным. Когда вы не разыгрываете из себя мачо или… великого коварного соблазнителя! Она вновь обрела свою улыбку подростка. Несколько мгновений Венсан обдумывал ее слова. Удалившись на кухню, он вернулся со стаканами и бутылкой фруктового сока. Но сам он не смог проглотить ни капли. Нейроны и желудок работать отказывались. — Я хочу еще раз извиниться… — Довольно. Я понимаю, у вас был тяжелый день. — Да, очень тяжелый, — согласился он. — К счастью, вы были там. — Знаете, я не понимаю, почему Вертоли так дурно обошелся с вами… Я уважаю его и была ошеломлена его желанием непременно загнать вас в угол…