Сурреи бежали с запада на восток, и сейчас они остановились где-то посередине Арлии. Леса здесь были такими густыми и дикими, что люди не смели появляться в этом краю и селились дальше на юге, инфернийцы – дальше на севере. Этот кусочек мира принадлежал только сурреям. Найти добычу в пустом крае стоило труда, но здесь они могли жить вольно, не боясь встретить охотников или попасть в уготовленную ловушку. Запах оборвался. Волчица остановилась у дерева, возвышавшегося над другими. Крона у него была столь густой и раскидистой, что затмила свет другим деревьям, и те выросли ниже и тоньше великана. Астра задрала голову. Неужели Волк там? Ну и почему она должна бегать за ним? Он сказал, что она – его ответственность, но это были пустые слова. Сердце закололо. Очередные слова на ветер. Кириан, Волк. Сколькие ещё не умеют держать данное слово? Нет, не так. Скольким ещё она так глупо поверит? Правы были те, кто говорили, что в этом мире только ты у себя и есть, и беречь в первую очередь нужно себя. Судьба воина – это не про дружбу или любовь. Астра сердито прорычала. Сейчас она всё ему выскажет! Девушка приняла человеческий облик, потёрла ладони друг о друга, наметила взглядом траекторию, подпрыгнула и зацепилась за нижнюю ветку. Дерево было замшелым, кора местами отошла от ствола – дерево старое, трухлявое. Надо быть осторожнее. Астра упрямо ползла вверх. Она не поднимала голову и не знала, сколько ей ещё осталось, но вот раздался недовольный голос: - Волчонок, твоё место на земле. Зачем пришла? Астра ещё немного проползла вперёд. Она села на ветвь, казавшуюся самой надёжной, и крепко обхватила ствол. Волк сидел с другой стороны, и девушка видела только часть тела суррея, лицо оставалось скрыто. Случайно или намеренно, Волк знал, куда ему идти. Он выбрал самое высокое дерево, и с него, точно на ладони, открывался весь лес. Но куда больше очаровывало небо. Оно казалось таким близким, руку протяни – и хватай! Звёзд – тысячи, нет, миллионы. Крошечные золотые бусинки, рассыпанные по тёмно-синему бархату. У луны, казалось, откусили ровно половину. За ней уже начинала проглядываться вторая луна. Огромная, голубая, с зелёным отливом. Интересно, инфернийцы праздновали дни двоелуния, как люди? Астра, не отрывая восхищённого взгляд от неба, спросила: - Разве твоё место не там же? Ты сказал, я – твоя ответственность. Так где твой урок? Ты ничему не научил меня, а должен был. - Не там же. Я не смог стать сурреем, чему мне учить тебя? Правила охоты я рассказал, привёл к стае. Другие куда лучше могут научить тому, что ты должна уметь. Вот что тебе рассказали? - Я умею общаться с животными, знаю, как петь земле, как сражаться, жить зверем. - Их знания передавались от матери и отца к ребёнку, поколение за поколением, мне же самому пришлось учиться всему. Ты – моя ответственность, и я не отказываюсь от своих слов. Поэтому сделал так, как лучше для тебя. Я ушёл. - Не тебе знать, как лучше для меня! – воскликнула Астра. Она хотела скрестить руки на груди, убрала их с дерева, покачнулась и быстро схватилась снова. Злость прошла, стоило услышать голос Волка. Девушка ненавидела связь между обращённым и тем, кто обратил. Если бы это был не Волк! Астра понимала, как она смешна в своей привязанности и глупых улыбках, стоило суррею появиться рядом, и желании говорить, говорить, говорить, а может даже просто быть рядом, но не могла бороться с собой и от этого ещё больше робела. Как выигрывать такие битвы в школе не учили. - Ты должен мне один урок. Я не уйду, пока не получу своё, - Астра заупрямилась. - Ну что тебе нужно от меня! – Волк злился. – Я же сказал, нечему мне учить тебя. Всё, что я могу сказать, так это то, что главное никогда не терять себя. Куда бы не вела судьба, с кем бы ты не просыпалась бок о бок, будь верна себе в первую очередь. И даже если теперь внутри течёт другая кровь, - с каждым словом Волк говорил всё тише. Астра задумалась. Внутри загорелось любопытство и в то же время жалость. Что сказать, чтобы Волк поделился своей историей? - Что если ты мне нужен? Ты не родился сурреям, как и я, так помоги мне понять. - Что понять? – в голосе Волка послышалось недоумение, он на миг выглянул из-за ствола дерева и тут же скрылся. - Как жить-то дальше? – воскликнула Астра. – Я искренне пытаюсь стать сурреем, но не могу. Я люблю бегать по лесу, люблю чувствовать связь с миром, люблю слушать истории о жизни стаи – всё, что не касается охоты и убийств. Когда я говорю, что мне нравится новая суть, вру. Мир я научилась любить, здесь мой дом, но такой жизнью я жить не могу. - А ты думаешь, я знаю ответ? Моё место тоже не здесь. Ты хоть иногда чувствуешь себя на своём месте, а я это ощущение напрочь забыл. Мой дом далеко отсюда, и мне уже не вернуться туда. - Кем ты был раньше? Где жил? Ты можешь мне рассказать, я сохраню твою историю, обещаю. - Ха, думаешь, ты особенная, та единственная, кому я решусь довериться? Во-первых, некоторые из нашей стаи знают мою историю, во-вторых, дело в тебе. Зачем мне что-то рассказывать? Да, я несу за тебя ответственность. Да, я обязан быть твоей стаей, даже если никого больше не останется. Но что с того? Пока я в стае, я делаю то, что должен суррей, вот и всё. Астра поджала губы и обиженно отвернулась. На несколько минут наступила тишина. Затем Астра сильнее прижалась к стволу дерева, словно это могло приблизить её к Волку. - Кое в чём уверена: все дороги ведут домой. Дом – это и семейный очаг, и когда в ночи идёшь по любимому городу, и пишешь красивый стих, давно пришедший на ум, дом – это ты сам. Не стены и крыши, а момент, прекрасный и незабываемый. Ты можешь быть где угодно, кем угодно, но чувствовать себя дома. Астра наклонилась, чтобы увидеть Волка, и с жалостью посмотрела на него. - Говоришь красиво, да только всё это лишь набор слов. Жизнь – вот она, и в ней мало прекрасного. Драки, охота, убийства – это твой прекрасный момент? - Давно ты стал сурреем? – Астра не теряла уверенности. – Все раны заживают, даже если на это нужны годы. - Раны заживут, годы пройдут, - Волк передразнил Астру. – Да столько не живут. Астра почувствовалась себя совсем ребёнком. В школе она редко делилась мыслями с другими. Когда это случалось, над ней только посмеивались и говорили, что своей наивностью она превосходит первогодок. Наверное, так и было. Не смогла стать воином, напутала всё, что говорили учителя. Начиталась дивных историй, а настоящий мир – в словах Волка. Конечно, он прав. И всё же внутри что-то восставало против раз за разом и не давало ни кивнуть, ни согласиться. Астра хотела верить, что ей мир ещё улыбнётся. - Волчонок, - голос Волка смягчился. – Я не хочу причинить тебе боль, но терпеть расспросы не намерен. Просто знай: я – взбалмошный северный ветер, что вечно бежит на юг, пытаясь забыть. Да только чем дальше на юг, тем снова ближе к северу. Прими мои слова буквально. Мы разные, волчонок. Ты можешь принять новую суть, ведь человеком ты не была счастлива. А у меня всё наоборот. Астра наклонилась и заглянула Волку в лицо. Он говорил без тени улыбки, смотрел в небо, чуть прищурясь, и в глазах у него стояла такая тоска. Заметив взгляд Астры, он быстро вскочил и легко запрыгал по ветвям дерева, пара секунд, и Волк уже стоял внизу. Девушка поразилась его ловкости. Была в нём что-то не от человека и не от зверя, а словно от самого ветра. Кириан - Мы идём к Рейку – столице южного удела, - начал Шорох. Так было каждый вечер: сначала пёс словно рассказывал об известных и простых вещах, но затем переходил к легендам, которые так любил народ нари. Стояла чудная тёплая ночь. Кириан накрылся плащом, положил руки под голову и безмятежно улыбнулся. Как же приятно лечь после долгого перехода. Чаще всего Кириан отворачивался от Шороха и тут же засыпал, но сегодня он почувствовал желание послушать рассказ нари. - Поговаривают, Рейк возник почти двадцать тысяч лет назад – вскоре после появления в Инфере великих зверей. В нём жили те, кто поклонялись драконам. Драконихи забирались в пещеры под городом, откладывали яйца и тут же улетали. Их дети росли сами по себе и не знали родителей. Жители Рейка приносили пищу маленьким драконам, оберегали от врагов. Они улетали, только научившись подниматься в воздух, а жители Рейка всё так же поколение за поколением верно служили своим господам. Но однажды между великими зверями началась война. И вот последний дракон стал победителем, да только понял он свою ошибку, обезумел и выжег Рейк. Так закончилась эпоха великих зверей, длившаяся целых двенадцать тысяч лет. Мне рассказывали, руины старого Рейка до сих пор можно найти в земле, а рядом с ними – те пещеры, в которых появлялись на свет драконы. - Что было после? Со всеми народами? – спросил Кириан - Началась новая эпоха, новое летоисчисление. Магия от великих зверей перешла к другим народам. Она меняла их, как и сам мир. Около ста лет длилось переходное время, пока, наконец, каждый не стал одним из тех, кто есть сейчас: афенором, эйлом, нари – ты и сам всех знаешь. Только вот великих зверей уже не было. И если их считали детьми богов, то появились дети детей – хранители магии. Да только всё равно мир пошатнулся и стал чуточку более пустым. - Спасибо за историю. Расскажешь завтра что-нибудь из морских легенд, хорошо? - отозвалась Лори и отвернулась. - А можно ли этому верить? – Кириан глянул на Шороха и понизил голос. – В Норте так легко забыли историю, которая произошла всего триста лет назад. - Верить или нет – решать тебе. Эти истории нам рассказывают с детства, на ночь вместо сказок. Век нари недолог, но больше всего мы боимся забыть собственную историю и всеми силами пытаемся помнить. Кто-то же должен. - Спасибо, - задумчиво протянул Кириан и отвернулся. Хотелось спать, но обдумать услышанное казалось важнее. Драконы существовали. Могут ли они вернуться, или та эпоха ушла безвозвратно? Чайо После завтрака Чайо встретилась с Нордеем. Они шли по крытой галерее, соединяющей угловые башни замка. - Ты выглядишь обеспокоенным, - неуверенно начала Чайо. - Денар Трион отправляется на переговоры в юго-западный удел. Встречи денаров всегда не к добру. Или кого-нибудь убивают, или начинается война, а то и всё вместе. - Зачем ему это? - Наш доверенный сказал, что денар Серис собирает войска. Против нас или против людей? Трион хочет уладить вопрос миром, пока это ещё возможно. - Почему, - начала Чайо, но Нордей взмахнул рукой и перебил её: - Не думай о политике. Ты должны стать фениксом. Вот единственное, что тебя должно беспокоить, - он искоса глянул на неё и спросил: - Скучаешь по дому? Чайо на миг задумалась и уверенно ответила: - Нет. Я закрывала глаза на то, что происходило на островах. Я не хочу жить так, как живут там. Мне мало уготованного места: я не хочу скрываться. Арлия совсем другой мир, но она мне нравится. Поэтому я почти не вспоминаю о доме. - Как же мать, отец? Неужели они смогли отпустить вас? - Мама сбежала, когда мне было всего шесть. Я почти не помню её, но знаю, что она отправилась в Арлию. Может, мы встретимся вновь? Сейго говорит, что это глупая затея, а мне так хочется увидеть её. Пусть она нас бросила, но матерью быть не перестала. Чайо и Нордей вышли из галереи и оказались в маленьком квадратном дворе, засаженным кустарником и увитым виноградом с мелкими тёмными листьями. В центре высился фонтан в виде феникса с распростёртыми крыльями. Он не работал, а кончик одного крыла был отломан. Чайо хотела рассказать про отца, но в горле встал ком. Она надеялась, Нордей оправдает её молчание разглядыванием двора, а не страхом или смятением. Снова послышался звук падающего тела. - Ну хватит, - послышался ленивый голос Шайта. – Сколько можно? Всё это – всего лишь прошлое. Чайо сглотнула и начала: - Отец ни за что не отпустил бы нас. Меня уж точно. Он с детства пытался показать, где моё место. А было оно в самом низу. На островах правят мужчины, единственный долг женщины – вести хозяйство и рожать. Но отец… - Чайо замолчала и до боли стиснула зубы. – Может, я смогла бы найти счастье на островах, вот только он не давал жить даже так. Я росла похожей на маму и, наверное, отцу было тяжело видеть меня каждый день. Он поверил, что все его беды – из-за ухода мамы, ну и из-за меня заодно. Я так часто его злила, и каждый раз он преподавал урок, где моё место. Когда я стала фениксом, отец запретил выходить на улицу. Он боялся, что меня увидят, и его положение пошатнётся. Однажды я ослушалась. Отец хотел наказать меня, как всегда, но я, - дыхание перехватило. Чайо вдохнула поглубже и продолжила: - Пока он перерождался, мы с Сейго ушли, - Чайо с вызовом глянула на Нордея. Вот так вот. Пусть знает и думает что угодно. - Я понимаю, - Нордей неуверенно кивнул. – Моя семья была не лучше. Чайо уже приготовилась оправдываться, объяснять свой поступок, и слова Нордея застали её врасплох. А ведь она уже не на островах. Ей не нужно отвечать на каждый вопрос. Не обязательно говорить правду или искать оправдания. Можно быть любой. Ведь так? Чайо бросила робкий взгляд на Нордея, словно надеялась, что он поймёт и подтвердит её мысли. Они прошли через арку и оказались во дворе побольше. Здесь было суетно и шумно. Каждый занимался своим делом. Эйлийка, тяжело склонившись, несла зерно для кур. Эйл менял деревянные ставни в окне, мальчишка рядом подавал ему инструменты. Пожилая женщина зашла в часовню и зажгла свечу в окне. Протрусила лошадка, груженная телегой с дровами. Солнце мягким сиянием позолотило внутренние дворы, окружённые крытыми галереями, высокие башни с бойницами, шпили, тёмные стены. Чайо на миг остановилась, залюбовавшись светом. Ей показалось, что всё это уже было с ней: она и прежде стояла в этом замке и точно так же любовалась окружающим. Тея родилась здесь. Чайо широко улыбнулась, вспомнив. Пришло ощущение, что она на своём месте, и внутри разлилось тепло. - А откуда ты? Какая у тебя была семья? Нордей растерянно посмотрел на Чайо. Он как будто не знал, что ответить, а когда начал, говорил медленно и тщательно подбирал слова, точно с трудом вспоминал прошлое.