— Что? Его лицо было на удивление серьезным. — Я действительно сожалею о твоем отце. Кивнув в знак благодарности, я обернулась и сосредоточилась на сцене, пытаясь вникнуть в пьесу. Но мысли продолжали возвращаться в Донован. Я пробыла с мамой несколько месяцев, восстанавливая отношения, и на самом деле знакомясь с ней. Она работала всего несколько часов в день в кофейне «Мэй», потому что должна присматривать за Трикси. Меня немного поразило, что она уделяла собаке больше внимания, чем в свое время собственному ребенку, но обижаться я не хотела. Ни на нее, ни на отца. Я слишком устала от обид. Кроме того, было очевидно, что мама изменилась. Мы провели вместе всего несколько месяцев, и я узнала о моем отце больше, чем за все годы до этого. Пока там жила, я смогла переболеть душой и сделать это свободно, потому что только мама понимала, насколько сложными были мои чувства к отцу. Он был героем, который подвел меня, но я давно простила его за это. Если честно, мне не нравился мужчина, которым он стал, но я любила человека, которым он был, всем сердцем и душой. В некотором смысле, я уже оплакала потерю отца давно. Мне нужна была помощь мамы, чтобы преодолеть страх; я продолжала бояться, он не простил меня за то, что бросила его. Ничего не скрывая, я рассказала маме о своей жизни в Эдинбурге, о Джиме, Сеоне, Родди и Энджи. О Сильви и о мужчине, который заставил меня бежать домой в Индиану. От нее не последовало никакого суждения; ей было только жаль, что она не находилась рядом, чтобы помочь. Что больше всего удивило меня при отъезде в Эдинбург, как тяжело было сесть на самолет и оставить маму. Мы каким-то чудесным образом сблизились, и я не была готова ее отпустить. Но Донован не был моим домом. Эдинбург жил в моей крови, и он призывал меня вернуться. Сеона, Родди и Энджи, каждое воскресенье общались со мной по Скайпу. Сеона была вдохновлена, по ее мнению, моим смелым решением — отправиться домой и противостоять своим страхам. И она столкнулась со своим собственным. Она сказала Родди, что любит его. Его ответ: «Давно пора, мать твою, женщина!» Короче, он тоже сказал, что любит ее. Теперь они либо ссорились, либо обжимались. Они не могли держать руки подальше друг от друга, и так же, как была рада за них, я тайно завидовала им. Когда была в Штатах, я скучала по ним и отчаянно желала вернуться домой и посмотреть, на что похож мир, когда Родди и Сеона вместе. Последним толчком покинуть Донован стала мама. Она сказала, что больше не хочет меня сдерживать, и что прилетит в гости, или наоборот. Так и случилось. Мама прилетела летом, и осталась на несколько недель, до начала моего первого семестра в Эдинбургском университете. Я поступила на курс по английскому языку и литературе, и намеревалась продолжить обучение в магистратуре, чтобы в дальнейшем преподавать. Когда-то я интересовалась психологией, но, проведя время с детьми в больнице, поняла, мне нравится просто быть рядом с ними. Преподавание казалось следующим по значимости делом. Что касается моих детей в больнице, я договорилась с Джен, и звонила по Скайпу, когда начинала по ним скучать. Хотя нам всем было грустно прощаться, я сказала, что должна поехать домой в Штаты, чтобы быть с семьей, что на самом деле не было ложью. Я очень скучала по детям. Так что да, путь преподавателя был верным для меня. Однако я не хотела расставаться со своей мечтой оказаться на сцене. Отбросив страхи, я пошла на прослушивание в труппу Квентина, и, к моему удивлению и восторгу, он принял меня, хотя и сказал, что я, цитирую: «Из проклятых колоний». Сеона, честная как всегда, несколько недель назад сказала, как она гордилась мной, за то что я собрала свою жизнь; что никогда не видела меня такой довольной и такой спокойной. Похоже, она тоже искала утешения в том, что я счастлива. И я сказала ей, что никогда не была счастливее. Это не было правдой. Но то, что я чувствовала, было настоящим. Я была полна решимости изменить свою жизнь. Я простила себя. Перестала ругать себя. И я больше никогда не хотела чувствовать, что недостаточно хороша для кого-либо. Более того, я никогда не собиралась ставить себя в ту же ситуацию, в которую поставила с Эйданом Ленноксом. Вот. Я произнесла его имя. Что такое Эйдан Леннокс, как не фантазия, созданная моими желаниями и обстоятельствами? Тем не менее думать о нем все еще больно, поэтому я редко позволяла себе это, что означало, я также редко позволяла думать о Сильви. И я не буду думать о них сейчас. Я посмотрела через плечо на Джека, который игрался со своим телефоном. — Репетиция немного затянулась, верно? — прошептала я. — Его Величество забывает, что некоторые из нас живут за пределами театра. Я усмехнулась и собиралась пошутить, что можно включить пожарную сигнализацию, когда большие двойные двери в задней части зала открылись. Высокий мужчина вошел внутрь, но в зале было слишком темно, чтобы разглядеть его черты. Джек проследил за моим взглядом. — Эй, — окликнул он мужчину, — сегодня только частные репетиции, приятель. Мужчина не ответил. Вместо этого мы услышали, как Квентин закричал: — Это тот, о ком я думаю? Мужчина шел по проходу к нам, постепенно выходя на свет. — Сказал же, что приду, — пророкотал он. Звук вызвал дрожь в моем позвоночнике. Я знала этот голос. Его лицо внезапно попало под свет, и, когда он проходил мимо, его взгляд скользнул по Джеку и мне. В этих зеленых глазах было так много огня, что я подумала, могу загореться. Он, конечно, выглядел так, что я это и сделала — загорелась. Эйдан? Все эмоции схлынули с его лица, словно по нему прошлись ластиком, и Эйдан резко повернул голову вперед и шагнул навстречу Квентину, протягивая руку. Режиссер схватил ее и потряс, улыбаясь до ушей. Он положил другую руку на плечо Эйдана и удивленно покачал головой. — Эйдан Леннокс, не могу в это поверить. — Поверь. — Эйдан улыбнулся ему. Я сидела ошеломленная, задаваясь вопросом, это альтернативная реальность? Или прошлое? Или какая-то странная смесь того и другого. — Внимание, — обратился Квентин ко всем нам. — Это мой хороший друг Эйдан Леннокс. Он очень успешный музыкальный продюсер и композитор. И по какой-то нелепой причине, он согласился написать музыку для нашей постановки! Все хлопали в восторге от идеи. А я? А я лишь могла махнуть на прощание «никакой драмы вне кулис». Глава 24 У меня не было друзей среди моих однокурсников-студентов. Большинство из них были юными, а те, у кого имелись партнеры и дети, шли после занятий сразу домой. Реальность такова, что помимо предложения от Джека, мне не с кем было пойти куда-нибудь после репетиции, кто бы не заметил мою рассеянность. Сеона, Родди и Энджи сразу же поняли бы, что что-то случилось, и я не хотела говорить о внезапном появлении Эйдана. Ни разу за эти пять минут, за которые Квентин представлял Эйдана, моя прошлая любовь не признала меня и тот факт, что мы знаем друг друга. Он отнесся ко мне как к незнакомой. Эйдан смотрел сквозь меня. И это после того что он сделал со мной? Лэйна была права — он мог вести себя с женщинами как мудак. Трудно было соотнести мужчину, которого только что познакомили с нашей труппой — такого холодного и отчужденного, с тем, кто смотрел на меня, будто я самое хорошее в его мире. Это потеря Сильвии так отразилась на нем? Я ругала себя за тревогу, что охватила меня. И за то, как он только появившись, уже захватил мои мысли. Это не то, чего я хотела. Мне необходимо отвлечься! Квентин назначил время следующей репетиции и отпустил нас, чтобы остаться с Эйданом и поговорить о работе. Мне не нужно повторять дважды, чтобы убраться прочь. Однако когда я уходила, клянусь, почувствовала на спине его холодный взгляд. Не в силах противостоять самой себе, я оглянулась через плечо, до того как последовать за другими в темноту зала. Эйдан смотрел не на меня. Он широко улыбался Аманде, которая уходя, кокетливо двигала пальчиком. К своему ужасу, я почувствовала настолько сильную вспышку ревности, как будто не было последних восемнадцати месяцев. И я пошла домой. Там, уклонилась от звонка Сеоны, зная, что как только она услышит мой голос, сразу поймет, что я не в порядке. Я смотрела на задание по литературе, размышляя, что будет невозможно работать вместе с Эйданом над пьесой. Моя жизнь была прекрасна. Наконец-то я оказалась на жизненном этапе, где мне все нравилось: и я сама, и место, и планы на будущее. Нужно что-то менять. Пришло время найти другую театральную труппу. ✽✽✽✽✽