Я посмотрела на Эйдана, но его выражение оставалось нейтральным. Я не могла разгадать, о чем он думал. Когда я оглянулась на Сильвию, поняла, что не могу ей отказать. — Конечно. Только соберу вещи. Они ушли, чтобы подождать снаружи, а я собралась и попрощалась с детьми. Даже по-взрослому пожала руку Поппи, когда проходила мимо, и она вознаградила меня очень милой улыбкой. Эйдан и Сильвия стояли у сестринского поста, беседуя с Джен, и как только Сильвия увидела меня, нетерпеливо потащила Эйдана. Я махнула рукой Джен, а затем погрузилась в напряженное молчание рядом с дядей и племянницей. Тишина, однако, была только со стороны меня и Эйдана. Сильвия же наполнила коридоры своей возбужденной болтовней. Я знала, почему меня привлекла Сильвия — она так много напоминала мне о Мел. Была самоуверенной, но доброй, сильной и храброй, и через столько прошла… Я поняла, что хоть и не могу помочь, хочу ее защитить. Более того, она была просто ребенком. Девочка не допытывалась в мои причины переодевания в Питера Пэна и чтения историй детям. Она не знала о моем мертвом муже и не заставляла меня жить дальше. С помощью Сильвии я открылась внешнему миру. Тем не менее, я не понимала, почему Сильвия так увлечена мной. Сначала я думала, что ей интересно проводить время в больнице, но потом поняла, что она больше заинтересована в Норе, чем в Питере Пэне. Словно доказывая мое предположение, она указала на уборную впереди. — Ты не хочешь переодеться, Нора? Мои губы дрогнули от ее намека. — Стыдно из-за моих торчащих ниток? — я потянула за оборванный подол костюма. Сильвия сморщила нос. — Немного. — Сильвия, — предупредил Эйдан, но я заметила его маленькую ухмылку — он считал это смешным. К счастью для него, я думала, точно также. — Я переоденусь, Ваше Высочество, — я издевательски поклонилась, что заставило Сильвию рассмеяться. В туалетной комнате, когда натягивала джинсы и футболку, обнаружила, что мои пальцы дрожат. Я слишком много помнила об Эйдане. Более того, я волновалась, что, возможно, ему не нравиться, что Сильвия проводит время со мной. Его взгляд нервировал, будто он анализировал каждое мое слово и движение, пытаясь разобраться, насколько я хороша, чтобы быть рядом с его племянницей. Я ненавидела это чувство. Я встретила их снаружи, продолжая дергаться внутри, пока глаза Эйдана проходились по моему телу снова и снова. Невольно рука потянулась к волосам, и пальцы прошлись по коротким прядям в застенчивом движении. Впервые я пожалела, что подстриглась. Джим не был единственным, кому нравились мои волосы. Мне, нравились мои волосы. Я была низкого роста, и имела склонность носить джинсы и шорты, поэтому длинные волосы заставляли меня чувствовать себя женственно. Я любила их. Любила завивать в локоны, заплетать в косы, убирать в небрежный пучок. Что угодно. С ними я чувствовала себя красивой. Да. Наверное, я действительно поняла ценность моих длинных волос только сейчас. Почему я думала, что оставляла их длинными так долго, только из-за Джима? Но на самом деле, нет. Только сейчас я поймала себя на мысли, что мне не нравится моя мальчишеская стрижка. Определенно, как у чучела. Тут же решив — мне все равно, что Эйдан Леннокс думал о моей внешности, я расправила плечи и пошла. Они зашагали рядом со мной. — Дядя Эйдан сказал, что я могу поесть макароны с сыром снова, если они будут. Макароны с сыром всегда звучали хорошо. Возможно, у меня в животе порхали бабочки, но я могла поесть и с ними. Может, углеводы раздавят маленьких ублюдков. — Было бы здорово. Это все? Это все, что я могла сказать? Почему слова покинули меня? К счастью, Сильвия продолжала болтать все время, пока мы шли в столовую и стояли в очереди за едой. Эйдан заплатил за мой обед, и когда я поблагодарила, он отмахнулся от моих слов. Раздражение пузырилось в каждой клеточке моего тела, но я забила на это. Эйдан перешел от поддразнивания в комнате отдыха, к стоической тишине и пустому выражению, которое хотелось смахнуть с его лица. Мне нравилось читать людей. — Итак, Нора. Какая у тебя фамилия? — начал Эйдан, когда мы сели. — Неужели частный детектив не смог это выяснить? — вздохнула я. Он ухмыльнулся. — Я бы предпочел не платить ему за информацию, которую могу узнать от тебя. Странно, но я подумала, что он не шутит о наличии частного детектива. — О'Брайен, — ответила я, хотя технически была еще МакАлистер. — Дядя Эйдан думает, что ты была великолепной, не так ли, дядя Эйдан? — сказала Сильвия, прежде чем засунуть в рот вилку с огромной порцией макарон. Снова эта раздражающая ухмылка. — Очень интересно. Не разобрав, высокомерен ли он, я прищурилась. — Я должна поблагодарить? — Где ты работаешь? — спросил он резко. — В магазине, — так же резко ответила я. Его не удивила моя неконкретность. — Эй, я знаю тебя? — Вряд ли. — Я повернулась к Сильвии. — Макароны хороши, верно? — Не так хороши, как мамины, но ничего. Может, ты сделаешь макароны с сыром когда-нибудь? — При этой мысли ее глаза загорелись. — Боюсь, это не мой конек. Я научилась готовить в детстве, потому что вынуждена была, но не назвала бы это тем, что мне действительно нравится. — И как же ты питаешься? — спросил Эйдан. Он напугал меня своим сомнением, но я не дала ему понять это. — Заказываю еду на дом. Я могу сделать заказ за пять секунд. Неожиданная смешинка промелькнула на его лице. — Ты не готовишь. Работаешь в магазине. И добровольно ходишь в детскую больницу. Не так уж много информации. Пытаясь перевести обсуждение с меня, я спросила: — А ты готовишь? — Так, балуюсь, время от времени. — Дядя Эйдан — супер повар, — сказала Сильвия. Сюрприз-сюрприз. — Он многому научился в путешествиях, не так ли, дядя Эйдан? Мужчина с любовью посмотрел на нее, и я заметила, что он так и не коснулся своего супа и салата. Справедливости ради следует сказать, что салат выглядел, будто его сделали месяц назад. — Ну да. Я, правда, не хотела знать, но нужно было поддержать беседу, поэтому спросила: — Где ты был? — В твоих краях. И много еще где. Китай, Япония, Австралия, Новая Зеландия, Россия, большая часть континентальной Европы, Скандинавия, Израиль, Польша, Болгария, Южная Африка... — Я поняла, что этот список может продолжаться. Я вдруг почувствовала себя очень молодой, некультурной и неопытной, и это побудило меня спросить: — Сколько тебе лет? На мой довольно бестактный вопрос Эйдан приподнял бровь. Его взгляд скользнул по моему лицу, и казалось, задержался на губах, прежде чем вернуться назад и встретиться с моими глазами. От такого внимательного изучения забурлила кровь и покраснели щеки. — А какого возраста ты? Понимая, что должна предоставить информацию и ему, я была честна. — Двадцать два. Он нахмурился. — Ты уверена, что мы не встречались? Ты напоминаешь мне кого-то.