В тот день, после того как Блу, Ганси и Адам уехали, работы не предвиделось. В воскресенье всегда наступало затишье, даже для тех, кто не ходил в церковь. Не то чтобы женщины, обитавшие в доме номер 300 на Фокс-Вэй, в воскресенье лишались паранормальных способностей. Они обладали ими ВСЕГДА, поэтому седьмой день недели ничем не отличался от остальных. После того как молодежь уехала, женщины бросили дела, собрались в потрепанной, но уютной гостиной и принялись за игру. – Я уже почти достаточно пьяна для того, чтобы выйти за рамки, – объявила Калла. В этой компании она была не единственной пьющей, но ближе всех к выходу за рамки. Персефона с сомнением уставилась на дно своего бокала. Очень тихим голосом (как всегда) она грустно произнесла: – А я совсем трезвая. – Это твоя русская кровь, – предположила Мора. – Эстонская, – поправила Персефона. И тут позвонили в дверь. Мора со вкусом выругалась – одним метко подобранным и очень конкретным словом. Калла выругалась не так изящно – бо́льшим количеством слов с меньшим количеством слогов. Затем Мора вышла в коридор и вернулась в гостиную с каким-то рослым мужчиной. Он был очень… серым. В темно-серой рубашке, которая подчеркивала мускулистые плечи, в еще более серых брюках. Волосы у него были пепельные, лишенные цвета, модная недельная щетина на подбородке – тоже. И даже глаза. Ни от одной женщины не ускользнуло, что он красив. – Мистер… Он понимающе улыбнулся. – Грей. И у всех губы сами сложились в понимающую улыбку. Мора объяснила: – Он попросил сеанс. – Контора закрыта, – с величайшим презрением сказала Калла. – Калла груба, – своим кукольным голоском произнесла Персефона. – Мы работаем по выходным. Но сейчас мы заняты? Это было сказано вопросительным тоном и сопровождалось беспокойным взглядом в сторону Моры. – Вот именно, – подтвердила Мора. – Но оказалось, что мистеру… Грею на самом деле не нужен сеанс. Он писатель, который изучает экстрасенсов. Он просто хочет понаблюдать. Калла погремела льдом в бокале. Одна бровь у нее выглядела исключительно скептически. – А что вы пишете, мистер Грей? Он добродушно улыбнулся. Они заметили, что у него необыкновенно прямые зубы. – Триллеры. А вы любите читать? Калла что-то прошипела в ответ и указала на гостя бокалом с отпечатком сливовой губной помады. – Так вы не против, если он останется? – спросила Мора. – Он разбирается в поэзии. Калла усмехнулась. – Прочтите хоть четверостишие, и я принесу вам выпить. Без малейших колебаний, без намека на неловкость Серый Человек сунул руки в карманы темно-серых брюк и продекламировал: – «Куда пропала лошадь? Куда подевалась юность? Куда ушел даритель сокровищ? Где пирующие, где веселье в зале? Увы, яркие кубки; увы, воин в кольчуге; увы, слава князя! Прошло то время, затерявшись под венцом ночи, словно его и не бывало». Калла оттопырила губы. – Прочтите то же самое на древнеанглийском, и в вашу выпивку я добавлю спиртное. Он прочел. Калла встала и пошла за бокалом. Когда она вернулась, а Серому Человеку предложили место на протертой кушетке, Мора сказала: – Предупреждаю – если попробуете что-нибудь выкинуть, у Каллы есть перцовый баллончик. Калла протянула ему напиток, а затем, в качестве подтверждения, достала из маленькой красной сумочки маленький черный баллончик. Мора указала на свою третью товарку. – А Персефона – русская. – Эстонка, – негромко поправила та. – А я… – Мора предъявила весьма убедительный кулак, – я могу вбить человеку нос в мозг. – Какое совпадение, – добродушно сказал Серый Человек. – Я тоже. Он с любопытством – одновременно вежливым и лестным – наблюдал, как Мора собрала с кушетки карты. Он даже наклонился, чтобы подобрать ту, которую она пропустила. – А этому парню сильно не повезло, – заметил он. На карте был изображен мужчина, пронзенный десятью мечами. Жертва лежала ничком, как обычно бывает, если человека пронзить десятью мечами. – Так обычно выглядит тот, с кем покончила Калла, – пояснила Мора. – Хорошие новости: десятки означают конец цикла. Конкретно эта карта символизирует максимум худшего. – Мало что может быть хуже, чем десять мечей в спине и полный рот пыли, – согласился Серый Человек. – Смотрите, – сказала Мора, – его лицо слегка похоже на ваше. Серый Человек внимательнее изучил карту. Затем коснулся пальцем клинка, воткнутого в спину жертвы. – А этот меч немного похож на вас. Он посмотрел на Мору. Это был не просто взгляд. Она посмотрела на гостя. И это тоже был не просто взгляд. – Так, – сказала Калла. – Окажите услугу, мистер Грей, – попросила Мора, протянув ему колоду. – Спросите – снизу или сверху? Мистер Грей очень серьезно отнесся к этой обязанности. Он обратился к Калле: – Снизу или сверху? – Тройка кубков. Сверху, конечно, – ответила Калла, одарив его злой сливовой улыбкой. – Единственный вариант. Мистер Грей взял карту сверху и перевернул. Разумеется, это была тройка кубков. Мора усмехнулась. И сказала: – Императрица. Снизу. Серый Человек извлек карту снизу колоды и показал присутствующим. Платье императрицы было намечено широким черным мазком, а корона украшена то ли плодами, то ли драгоценными камнями. Серый Человек медленно зааплодировал. – Четверка жезлов, внизу, – продолжала Калла. – Десятка монет, наверху, – парировала Мора. – Туз кубков, внизу, – сказала Калла. Мора шлепнула ладонью по подлокотнику кушетки. – Солнце, внизу. – Четверка мечей, наверху, – отозвалась Калла, и ее рот превратился в смертоносный лиловый изгиб. Серый Человек одну за другой переворачивал карты, и предсказания оказывались правильными. Тихий голос Персефоны пробился сквозь оглушительную перестрелку Моры и Каллы. – Король мечей.